Кобыев, всхлипывая, полз по узкому техническому туннелю. Сволочи, какие же все они сволочи! Как они могли… как они могли так поступить с тем, кто подарил им жизнь! Да если бы не полковник, они бы все давно погибли от холода и радиации! Именно он дал им всем шанс, а они так бесчеловечно с ним обошлись! Самое обидное, что Кобыев не мог понять мотивов этих людей. Когда вооруженные бойцы ворвались в спальню к полковнику, рядовой еще спал. Проснулся он от того, что с него рывком сорвали одеяло. Ничего не понимающий Кобыев рефлекторно скорчился в позе эмбриона, пытаясь прикрыть свою наготу, но мощный удар под зад сбросил его с кровати. Ствол автомата ткнулся ему в лицо, разбивая губы, неприятно скрежеща по зубам и раздирая десны.
– Где полковник? – гаркнул один из бойцов.
– Я… я не знаю… – пролепетал перепуганный вконец Кобыев.
– Уверен?
Страшный удар в пах застал его врасплох. Слезы так и брызнули из широко распахнутых удивленных глаз.
– Я, правда, не знаю! – прохныкал Кобыев. – Я… я спал!
– Ну что, шлепнуть сучку? – видимо, ему поверили и теперь, все так же уперев ствол автомата ему в рот, бойцы решали его дальнейшую судьбу.
– Может, не надо? – с сомнением в голосе протянул второй боец. – Глянь, как он ствол облизывает! Не зря же полковник его к себе забрал. Видать, хорошо получается! – Бойцы заржали.
– Ладно, пусть живет пока. Потом проверим. – Даже в маске было видно, что боец плотоядно усмехнулся. – Живи пока, мразь.
Потом Кобыев слышал какой-то шум, стрельбу, а когда всех погнали на свиноферму, он тоже пришел, но вперед не лез, робко выглядывая из-за чьей-то спины. Увиденное в хозблоке потрясло его до глубины души. Его кумира, человека, за которого он, не раздумывая, отдал бы свою жизнь, сначала жестоко изувечили, а потом забросили в клетку к страшному кабану-людоеду! Кобыев снова не удержался и заплакал. Ну, за что они с ним так? За что? Ну, ничего! Он им отомстит! Утирая слезы свободной рукой и без конца поправляя неудобную трубу, болтающуюся за плечами, Кобыев упрямо полз вперед. Наконец он добрался до конца туннеля и, спустившись по скобам, вмурованным в стену, вниз, с трепетом посмотрел на открывшуюся ему картину.
Сердце Убежища. То место, благодаря которому они все и существовали. Огромный кожаный мешок накопителя метана, выделяемого биореактором из отходов, занимал почти все огромное помещение. Именно здесь аккумулировался весь газ перед подачей на электрогенераторы. В тонкости процесса Кобыев не вникал, и, хотя ему было непонятно, как все это действует, однако он хорошо знал, как взрывается метан. Выросший в шахтном поселке рядовой то и дело слышал про аварии, происходящие то тут, то там на близлежащих шахтах. И причина была всегда одна: нарушение техники безопасности и, как следствие, взрыв метана. Метан, будучи соединенным с кислородом, взрывался от любой искры, достаточно лишь чиркнуть зажигалкой или ударить железом о железо. Кобыев же припас кое-что получше.
Воспользовавшись суматохой, он проскочил в оружейную комнату хранилища, и первое же, что ему попалось на глаза, отлично подходило для реализации его плана. РПО «Шмель». Страшное оружие, уничтожающее все живое на площади около восьмидесяти квадратных метров в замкнутом пространстве, сейчас должно было послужить лишь катализатором для еще более страшного взрыва. Сам Кобыев смерти не боялся. Во-первых, он, скорее всего, даже не успеет ничего почувствовать, а во-вторых… во-вторых, без человека, открывшего истинную сущность рядового, подарившего ему столько ласки и нежности, жизнь ему не нужна.
Кобыев, безутешно рыдая, скинул со спины трубу реактивного огнемета, привел ее в готовность и поднял к плечу. Прицелившись в кожаный мешок, наполненный газом, он зажмурился и нажал на спуск.
* * *
Захар двигался по широкой просеке. Возможно, когда-то это была ведущая к части дорога, но для него это было не важно. Сейчас эта была лишь удобная поверхность для лыжного бега.
Чем дальше он уходил от убежища, тем легче ему становилось. Сейчас он никак не смог бы объяснить те галлюцинации и приступ прямо-таки иррационального страха, накрывшего его возле входа в Убежище. Ну, да и черт с ним. Единственное, ему было немного обидно, из-за незавершенного дела. Как школьник, позвонивший в дверь и убежавший, ей-богу. Пришел, подпер, убежал. Хотя… Крысам самое место под землей. Хрен они оттуда теперь выберутся!
Лесник перебирал ногами, салазки бодро катились по твердому насту. Испорченное было настроение быстро возвращалось. Захар даже засвистел непонятно как прилипший к нему мотивчик, уже несколько часов настойчиво крутившийся у него в голове:
«Рельсы упрямо лезут в тайгу,
Дерзко и прямо – в зной и пургу.
Веселей, ребята, выпало нам
Строить путь железный,
А короче – БАМ…»
В этот момент раздался такой «БАМ!», что земля взбрыкнула под ногами. Захара подбросило в воздух, и он рухнул наземь. Сверху его ощутимо приложило санками с припасами.
– Ну, ни хрена ж себе! – пробормотал лесник, переворачиваясь на спину.
Позади, где-то там, где остался бункер, в небо поднимались клубы черного дыма. Захар был уверен, что, находись он поближе, вполне смог бы разглядеть языки ревущего пламени, вырывающегося из-под земли. А ведь останься он там, его бы в клочки разорвало! Выходит, не глюки это были? А что тогда?
Решив подумать об этом в более спокойное время, он поднялся на ноги, перевернул санки и, достав из заплечного мешка флягу со спиртом, сделал большой глоток. Шумно выдохнул, произнес:
– Ну, вот и восторжествовала справедливость. – Бросил флягу обратно, закинул рюкзак за спину и снова зашагал вперед. Ему предстоял длинный путь.
Город встретил его тишиной и запустением. Не сказать, чтобы Захар ожидал чего-то другого, но, тем не менее, как-то боязно было. Вот выйдет он сейчас на опушку, а внизу – нормальная жизнь продолжающей развиваться цивилизации. Работают магазины, суетятся люди на рынке, ездят автомобили, детишки в школу идут. И все, что происходило с ним, все эти бесконечные годы окажутся просто дурным сном, горячечным бредом.
Ага.
Город серым призраком лениво развалился в низине. Не город даже, так, городок. Захара постоянно мучило любопытство: куда делись его жители? Ну, вот не могли они в одночасье подорваться все – и свалить. Даже если была эвакуация. В любом случае, в человеческой массе, превысившей отметку в несколько сотен голов, уже высок процент всяческих неадекватных личностей, что говорить уж про городок с населением в несколько тысяч человек?
Вон, когда Чернобыль рванул – так там вообще была организованная эвакуация. И сколько народа по подвалам да чердакам пряталось, не желая покидать единственное, что у них есть? Так и дохли потом, в тридцатикилометровой зоне отчуждения, что вокруг Припяти образовалась. Хотя до сих пор (ну, до сих пор – это он явно загнул, никого там сейчас не осталось, ладно – до Срани) по телеку периодически показывали разных личностей, что довольно успешно проживали во всяких Новошепеличах. А здесь – целый город. Город, не зараженный радиацией, не травленный биологическим и бактериологическим оружием (во всяком случае, Захар на это очень надеялся). Грабь, воруй, круши! Никто тебе слова не скажет. Но, гляди ж ты – нет никого. Как так?