Пока я рассказывал нахмурившемуся инспектору о своих находках и предположениях, что Кукольник возможно не только убивает своих жертв и забирает у них души, но пытает их и калечит, чтобы люди страдали и концентрация души была максимальной. С каждым моим словом он все более хмурился, а когда девушка принесла ему гороховое пюре с куском ветчины, он лишь кивком головы поблагодарил её. Я краем глаза заметил, что девушка смотрит на него с таким обожанием, что были понятные её запинания, когда она обращалась к нему при встрече. Она стояла за барной стойкой и протирала тарелки, но на самом деле смотрела только на профиль инспектора. У меня даже промелькнула мысль, неужели он этого не замечает?
— Да уж задал ты мне Рэджинальд задачу, — он наконец занялся едой, которая порядком остыла, — я и раньше запрашивал неоднократно старшего инспектора о необходимости подключения цеха ремесленников к расследованию, но ответа до сих пор нет. Твой цех всегда не охотно проводил расследования против своих, но думаю в этот раз им не удастся отвертеться, общественный резонанс такой, что твой отец будет вынужден отреагировать.
— Вы мне еще обещали рассказать про Кукольника все что знаете, — напомнил я, также приступая к своему чизкейку, который и правда был очень свежим и нежным.
— Мы знаем, что он состоятельный, имеет как парокар, так и карету с лошадьми. Иногда жертвы сами садятся к нему, иногда к нему их затаскивают. Поскольку свидетелей очень мало, то мы знаем только о существовании двух его подручных. Он очень осторожен и если в районе есть полиция, никогда не нападет. Раньше он просто покупал девушек на ночь у родителей, которые нуждались, потом, когда стало известно об убийствах, многие родители, сдававшие ранее своих дочерей богатеям из Мидл Тауна стали опасаться давать их новым клиентам и ему пришлось действовать наглее, похищать или заманить их под разными предлогами.
— Как это родители сдают своих детей? — не понял я.
Он хмуро посмотрел на меня и поковырял вилкой в тарелке.
— Это Ист Энд парень, тут все возможно. Работы нет, много мигрантов, надо как‑то выживать, вот и дают попользоваться детьми таким как ты богатеям.
— Инспектор, что вы заладили, — возмутился я, — меня отец за отказ отдать камень, лишил всех средств к существованию, даже работая на вас я теперь не получаю ничего! Как и где я рос я вам рассказывал, так что не нужно мне приписывать того, чего не существует.
— Ты прав, прости.
Я подумал, что ослышался, но он и правда впервые извинился пере до мной.
— А откуда он узнает, что в районе полиция? — я заметил, что при этой фразе он сделал паузу.
Инспектор нахмурился.
— Тут два варианта и оба мне лично не нравятся, либо это кто‑то из своих работает на него, либо у него много информаторов в этом районе.
Мы замолчали, каждый доедая свое блюдо.
— Завтра ты мне будешь нужен, — инспектор достал кошелек и положил монету на стол, — так что выспись хорошенько и возьми с собой еды, к десяти часам я пришлю Джеймса, скорее всего ты вернёшься поздно.
— А что случилось? — заинтересовался я.
— Хочу попробовать использовать второй твой талант поиска людей, камень ведь не собираешься отдавать?
— Не знаю инспектор, — я покачал головой, тоже доставая деньги, — скоро кончатся мои накопления и я не знаю, что буду делать дальше.
— Поговорю со старшим инспектором, — он встал и протянул мне руку, я крепко пожал её в ответ и посмотрел на него, — но сам понимаешь, ты не совершеннолетний и опекун может все.
— Понимаю, но все равно спасибо, — я улыбнулся ему в ответ.
— Хорошо, тогда до завтра.
Я понаблюдал, как звякнет колокольчик у входа и повернулся к девушке, которая также, как и я смотрел вслед уходящему инспектору.
— Хороший человек, — я встал из‑за стола, — он вам нравится мисс?
Девушка покраснела как маков цвет, еще раз посмотрев на дверь.
— Если бы не мистер Райт, — она подошла к столу и забрав деньги, стала убирать посуду, при этом стараясь не смотреть на меня, — не было бы ни меня, ни этого кафетерия. Банды не трогают меня только потому, что здесь обедает мистер Райт.
Мне стало интересно узнать об этом человеке из другого источника и я решил задержаться.
— Матильда, расскажи мне о нем, — попросил я, опускаясь назад за стол, — мы с ним работаем почти год, а я о нем и его сержанте почти ничего не знаю.
Девушка задумчиво посмотрела на меня и переставив посуду на другой стол, села рядом.
— Да я и сама в общем то мало, что знаю. Только по разговорам людей, мистер Райт мало кого пускает в свою жизнь, всё что известно о нем, что он абсолютно неподкупен. Еще никто не мог сказать, что попросив о чем‑то инспектора, мог получить желаемое.
— А в жизни он как? Вы же общаетесь если он часто сюда приходит?
Девушка закрыла ладонями лицо.
— Он никогда не обращает на меня внимание. Просто приходит, обедает, благодарит меня и уходит.
— А ты пыталась ему сказать, что он тебе нравится?
Её плечи внезапно задергались и я услышал всхлипы.
— Пыталась, однажды. Он улыбнулся, сказал, что я еще слишком мала и с тех пор мы никогда больше не возвращались к этой теме.
Я растерялся, слова были едва понятны, так как всхлипы и неразборчивая речь плачущей девушки становились все сильнее. Я придвинулся ближе и аккуратно обнял её. Матильда, почувствовав мое тело рядом, прильнула и стала плакать в открытую, со мной было такое впервые, я не знал, что надо делать. Утешать её? Чем?
— Спасибо вам мистер…, — девушка отпрянула от меня и подняла красные глаза.
— Рэджинальд, — ответил я своим именем, чтобы не «светить» аристократическую приставку «ван».
— Приходите еще, я буду вам всегда рада, — девушка улыбнулась мне, но чувствуя неловкость из‑за того, что рыдала на плече у незнакомца, теперь быстро убиралась и относила посуду на кухню. Я понял, что мне пора.
— До свиданья мисс, — я вышел на улицу и удивился, увидев извозчика у входа.
— Мистер Райт попросил меня вас встретить сэр, — он показал мне свои гнилые зубы, что видимо должно было значить улыбку.
— Спасибо, это очень кстати, — я сел в повозку, а сам мысленно посчитал остаток своих денег.
— «При таких тратах, деньги кончатся через неделю, нужно отказаться от покупки нового костюма и поездок за свой счет, — решил я, подведя не утешительный баланс прошедшего дня».
Остатки я растянул на два месяца, но как бы я не старался, они все равно закончились, а как только закончились деньги, закончилась и моя популярность у девушек. Люси больше не приходила ко мне, да и остальные видимо пресытившись историями и необычностью моего занятия, снова вернулись к своим кумирам. Я замечал их, ходящих за пятикурсниками с горящим взглядом и который раз мысленно проклял отца.
