Ага, нет! Как же! Услыхав вдруг послышавшийся во дворе шум, пленники разом обернулись.
– Роботы! – удивленно прошептал Серж. – Вот это да.
Алексия недобро прищурилась и закусила губу. Роботы – это плохо. Одно дело – плохонькие, выкованные в сельской кузнице мечи с копьями, и совсем другое – СКС и вот, боевые машины! Такие, о которых подробно рассказывал Спайдер. Даже картинки показывал.
Прежде чем спуститься в глубокий подвал, Лекса еще раз обернулась, немедленно получив удар тупым концом копья в спину. Девушка охнула, однако двух скрытых деревьями роботов рассмотреть успела. Метра три, или чуть больше, высотой. Похожие, словно родные братья: широкоплечие, с мощными манипуляторами-«руками». На плече у одного – пушка, у другого – одна лишь турель. Ну, правильно, боеприпасы-то, скорее всего, давным-давно кончились.
– «Чинуки», – спускаясь в подвал, прошептала про себя Лекса.
«Чинуки», если точнее – «Чинуки Б-12», тактические боевые биороботы серии «Б». Обладают ограниченным интеллектом, однако крайне подвижны, маневренны. Предназначались в основном для строительно-саперных работ. Ага… вот почему тут все так хорошо выстроено, ухожено. И стены, и башни, и даже причал. Кроме наплечных пушек у «Чинуков», кажется, имелись метательные диски и какая-то еще подобная хрень. Хотя даже если ничего этого и не осталось уже, справиться с боевым роботом – очень непростая задача! Голыми руками и винтовкой Мосина не возьмешь. Тут гранатомет нужен, на худой конец – просто гранаты.
Все эти мысли девушка тут же изложила Сержу, когда пленников оставили в повале одних. Их почему-то не разлучили, и это сильно тревожило Лексу, ведь наверняка в крепости нашлись бы отдельные «камеры». Могли б и по отдельности содержать, коли б хозяин замка того хотел. Выходит, не захотел. Почему? Непонятно.
– Ого, тут и солома! – зашуршал в темноте Серж. – Мягкая…
В подвале оказалось теплей, чем снаружи, правда, не намного, но тем не менее. Узникам удалось согреться, закопавшись в солому, и, наконец, заснуть, забыться тяжелым сном.
Утром Лекса проснулась от резкого шума. Снаружи кто-то гремел ключами, сверху, из маленького – едва пролезть кошке – оконца, забранного ржавой решеткою, проникал тусклый дневной свет.
Дверь распахнулась. Вошли двое воинов, принесли еду в большой глиняной миске. Какую-то баланду или жидкую кашу. Молча поставили миску на пол, положив рядом две обгрызенные деревянные ложки, и так же молча ушли. Лязгнул замок…
Серж взял миску в руки и брезгливо принюхался:
– Просо, что ли?
– Скорей, манка… Надо есть, братец! – улыбнулась Лекса. – Что бы ни дали, а надо есть. Силы нам еще понадобятся.
– Ты думаешь бежать? – Мальчишка с надеждой сверкнул глазами. – Так надо скорее, пока…
– Сначала поедим, – глухо откликнулась девушка. – Потом осмотримся. А уж затем – думать будем.
Миску опростали на раз, за полминуты. Толком, конечно же, не наелись, но червячка заморили.
– Становись к стене, – поставив миску на глинобитный пол, Алексия махнула рукою. – Во-он туда, под окошко. Я тебе на плечи заберусь, гляну…
– Сестрица! А давай, я тебе на плечи…
– Сначала – я, потом – ты. Ну, иди уже. Руками упрись, ага…
Скинув бушлат, девушка ловко забралась Сержу на плечи, встала, ухватилась руками за ржавые прутья решетки, заглянула в окно…
– Ну, что там? – поинтересовался мальчишка.
– Как и вчера. Двор, сад, развалины. – Лекса быстро перечислила все, что видела. – Два «Чинука»… ага, какие-то люди! Много, человек двадцать. Кирпичи таскают, раствор… Похоже, башню достраивают. И работы тут им еще – непочатый край!
– Так, крепость, значит, недостроенная?! Дай я посмотрю.
– Давай. Только ботинки сними, ага.
Ничего нового Серж не увидел. Все то, о чем говорила Лекса. Роботы, работники, слякоть…
– Кается, дождь идет. Сильный. Ого! Там кто-то с плеткой… Бьет! Вот, раз ударил… другой…
– Слезай уже, – хмыкнула девушка. – Все плечи мне отдавил.
Мальчик ловко спрыгнул на пол:
– Не такой уж я и тяжелый.
– Ла-адно, – накинув на плечи бушлат, засмеялась Алексия. – Шучу, братец, шучу.
Чьи-то внимательные глаза пристально следили за узниками сквозь небольшое отверстие в стене, замаскированное наплывом штукатурки. Чьи-то уши ловили каждое слово.
* * *
– Брат и сестра? – клацнув губами-клювом, Маар довольно потер руки. – Это славно, славно. О чем говорят?
– Так, ни о чем стоящем. – Надсмотрщик, плюгавенький, с лысеющей головой мужичонка, презрительно скривился. – Больше предполагают – у кого они да что с ними будет.
– И до чего же додумались? – с живым интересом уточнил хозяин замка.
Плюгавец пожал плечами:
– До выкупа, мой господин. Полагают, их именно за тем и украли – чтобы потребовать выкуп.
– Выкуп, говоришь? – Осм хрипловато расхохотался. – Что же, пора уже их в этом разуверить… Эта девчонка и в самом деле – Мастер Полей?
– Йован Рыбак клялся, что…
– Я знаю, в чем клялся Йован Рыбак, – жестко перебил Маар. – А как считаешь ты? О каком-нибудь Поле они разговаривали?
– О, да, мой Великий господин. – Надсмотрщик поклонился почти до самой земли и, выпрямившись, продолжил: – Рассуждали, мол, потому девчонку и украли. Хороший Мастер стоит недешево. А мальчишку уж так, за компанию, прихватили.
– Значит, эта девочка еще толком и не напугана. – Повелитель Ладоги вновь щелкнул губами. – Что ж, наверное, время пришло. Тем более, пора б уже и поужинать, а?
* * *
Когда за узниками пришли, Алексия ничего особенно худого не подозревала. Наоборот, даже обрадовалась – наконец-то, хоть что-то прояснится. Неведомый похититель сейчас наверняка потребует выкуп. Можно будет поторговаться. И, самое главное, сообщить своим.
Шаги узников и охраны отзывались под сводами узкого коридора гулким затухающим эхом. Мрачно мерцали факелы.
Шли недолго. Лишь поднялись на второй (а скорее – первый) этаж, оказавшись в небольшом круглом зале с чрезвычайно узкими – в толщину кирпича – окнами, забранными через одно деревянными ставнями. В зале оказалось тепло, даже жарко – прямо напротив винтовой лестницы, поднимающейся из подвала и уходившей дальше куда-то вверх, весело потрескивал дровами камин. Языки желтого пламени плясали на бронзовых канделябрах, стоявших на круглом, чуть смещенном влево, к окнам, столе. В канделябрах тускло горели свечи, судя по копоти, сальные – местного кустарного производства. Низкий, черный от постоянной копоти, потолок и столь же закопченные стены производили весьма мрачное впечатление, еще больше усиливающееся угрюмым видом стражников и какими-то непонятными балками, располагавшимися под потолком рядом с камином.
