И я, разумеется, не возражал.
Бугай быстро и тщательно меня обшманал, заставил снять ботинки, и, не побрезговав, залез своей пятернёй в трусы.
— Ты ещё в задницу залезь? — Не подумав брякнул я.
— Если нужно будет, и фонариком подсвечу, — ответил он и мотнул головой в сторону. Я увидел стоящий на полу здоровенный галогеновый фонарь, и поспешил закрыть рот, как бы он не воплотил своё обещание в жизнь.
Закончив с обыском, бугай грубо меня оттолкнул и сказал старшему:
— Всё чисто.
Тот сильно растягивая слова в задумчивости произнес:
— Вижу, ты не врешь.
— А какой смысл? Все равно бы всю душу вытрясли.
— Понимаешь, — противно ухмыльнулся он. — Одевайся.
Так и хотелось зарядить ему по зубам, но присутствие «качка» оградило меня от необдуманного поступка. Пусть скалится крыса. Как-нибудь, встретимся один на один. Обещал я, себе завязывая шнурки на ботинках.
— Я дал слово. Собирай свои манатки и отчаливай, — словно почувствовав мое настроение, вдруг произнес он. — И не вздумай устраивать засады. В следующий раз всё может обернуться для тебя гораздо серьёзнее.
— В следующий раз я буду с той нежнее! — опять заржал бугай, и тут же заткнулся под неодобрительным взглядом «босса», превратившись в неподвижного «истукана», кем он, по сути, и являлся.
Гордо, как и подобает настоящему егерю, я собрал в мешок рассыпанные по полу вещи. Закинув его за плечи, повернулся к дуболому:
— Оружие верни.
Он послушно, с молчаливого согласия старшего, снял автомат с плеча и протянул мне.
— Ты что к войне готовишься? — Спросил въедливый азиат, наблюдая за моими сборами.
Я игнорировал его вопрос, вместо этого напомнил запамятовавшему бугаю о пистолете.
— Пистолет тоже. — Он с явным сожалением отдал.
Когда все мои вещи были возвращены, а дорога к отступлению открыта (хотя я лично не считал это отступлением), я вышел из комнаты, бросив на прощание:
— До встречи!
— Лучше не надо. Доверься обонянию егерь. Держи нос по ветру. — Откликнулся он.
При этих словах опять что-то колыхнулось в голове и тут же погасло, как неожиданный порыв ветра, что заставил ударить в закрытый наглухо ставень сухую ветку давно умершего дерева. Я даже обернулся и переспросил, будто не расслышал напутствия наглого хлыща:
— Что?
— Иди, иди, — отмахнулся обыскивавший меня верзила, главарь наёмников и вовсе не обратил внимания, на моё последнее слово. Мною больше не интересовались, но что-то важное, тем не менее, произошло, но что именно я не понимал.
Я пожал плечами и вышел из обшарпанной комнаты, ни сколько при этом, не сомневаясь, что наши дороги еще пересекутся, ведь мы преследовали одни и те же цели. Только вот средства были разные. Я был уверен, что следующая встреча, если она состоится, будет последней.
Вопрос — кому повезёт.
Спустившись вниз по лестнице, заметил, что третьего наемника нигде не было видно. Видимо, он затаился со снайперской винтовкой в руках, отслеживая потенциальные цели. По спине пробежал холодок, когда я отчетливо представил свой затылок в перекрестье оптического прицела. Хвала богу, если у парня все хорошо с психикой и нервами. В противном случае, его вряд ли строго накажут, разлетись моя голова по округе. При условии, что я не нужен им живым.
Но, так как карту они все таки не получили, и вряд ли собирались искать ее по указанному мной адресу, то логично было предположить, что я крепко сижу «под колпаком». И для конспирации придется протопать несколько кварталов в обратную сторону и разыграть из себя уставшего искателя, решившего передохнуть пару дней перед возвращением к работе. Если у них поджимает время, то даю голову на отсечение, что к исходу дня интерес к моей персоне заметно ослабнет.
Мельком взглянув на могильный курган, я под перешедшим в мелкую морось дождём побрел прочь. Кто-то, наверное, последовал за мной невидимой тенью. К гадалке не ходи. Наемники, в отличие от нас, егерей, всегда имеют в рукаве лишний козырь.
Стиль работы такой — исполнение задания любой ценой.
После короткого перерыва дождь снова не на шутку зарядил.
Пусть себе льет. Не сахарный, не растаю. Зато можно свободно передвигаться в любое время суток: солнце надежно скрыто за плотной пеленой туч, да и жара с пылью не мешают. Лафа, да и только. Еще бы избавится от слежки, но это пока не в моих силах и интересах. Нужно показать, что я не имею больше никакого желания возвращаться в центр Древнего города. Иначе, избавиться от «хвоста» не получиться.
Чтобы потянуть время и немного улучшить материальное положение, я двинулся на юго-восток, где на пересечении нескольких дорог расположилась небольшая, но достаточно зажиточная община торговцев. Единственное место, где можно найти практически все. Пришлого народу там всегда предостаточно, и я легко смогу обменять или выгодно продать излишек патронов, боеприпасы к «калашникову» ходовой товар — с руками оторвут.
Больше всего я опасался, что встречу там кого-нибудь из своего егерского клана, но немного поразмыслив, решил — в такой дождь у них и без меня достаточно забот. Даже если и наткнусь на патруль, сомневаюсь, что они сразу же отрекутся от меня, и, арестовав, передадут властям ГГО, словно матерого преступника. Вникнув в суть происходящего, надеюсь, они всё поймут и помогут. Нас многое связывает. За годы службы стали почти что братьями. Но на душе все равно лежал увесистый, словно булыжник груз неопределенной вины.
Еще через какое-то время, раздираемый противоречиями я устроил над собой самосуд, одновременно выступая в роли обвиняемого, прокурора, судьи и адвоката. Каждая сторона приводила свои доводы, стараясь посильнее ужалить оппонента. К счастью после длительных дискуссий, они смогли договориться и сошлись на том, что если я и виновен, то только в своей невнимательности и простодушии. Вердикт меня устроил, и от сердца отлегло.
С трудом передвигая ноги в промокших и отяжелевших ботинках, я забрался под крышу какого-то покосившегося навеса, чудом сохранившегося за годы запустения, чтобы немного перевести дух. Ничего, тому, кто висит на хвосте еще сложнее: вести слежку в таких условиях — дело утомительное. К концу перехода язык у него будет на плече, а я смогу спокойно уладить дела, затерявшись в базарной суете.
Я сел на землю и снял ботинки. Прохудившийся навес был плохой защитой к тому же полностью открыт с двух сторон, иногда резкими порывами ветра в лицо швыряло острые как бритвы брызги.
Решив немного перекусить, я порылся в рюкзаке и достал пакетик с сублимированным продуктом. Судя по надписи на этикетке — это было нечто из куриного мяса. Вещь в нашем мире очень редкая. По консистенции блюдо напоминало старую стоптанную стельку для сапога, на вкус примерно то же самое. С трудом пережёвывая куриную стельку я неожиданно поймал себя на мысли: наемники понятное дело догадались, что имевшиеся у меня продукты и вещи не вписывались в перечень снаряжения обычного егеря. Не нужно иметь семь пядей во лбу, чтобы понять, откуда я все это достал. Подобными деликатесами можно разжиться только в «заповедных зонах» города. Значит, я у них на длинном, но очень прочном поводке. Или они меня на него вскорости посадят, когда эта троица запросит подмогу, указав, что наткнулась на важный след. В таком случае времени, чтобы скрыться и замести все следы у меня в обрез. Хотя чего зря рассуждать, так или иначе, всё сложится, как сложится. И, в конечном счёте, только от меня самого зависит, насколько благополучным окажется для меня исход. Не наделаю больше глупостей, и появятся все шансы выбраться сухим из воды. За шиворот потекла струйка холодной воды, и я сообразил, что метафору подобрал не самую удачную.
