Брюссельский Комиссар, конечно, согласился выступить в назначенных без него переговорах. Отказаться было невозможно, да и информация была ценна непосредственностью её получения.
Переговоры прошли в виде, естественно, телеконференции. Лис присутствовал перед камерой лично, говорил его голосом свеженький кудрявый зомби. Разговор начался, естественно, на повышенных тонах, но потом до Лиса дошло, кто с ним пришёл базарить.
Ультиматум был быстренько отозван, даже напоминать Лису о двадцать пятом годе не пришлось. Перед Лисом сидел сам Эйч-Мент! Лис даже что-то приветственное вякнул лично, не через зомби. Комиссар же (Эйч-Мент — для осведомлённых) пригладил остатки волос вокруг сияющей шишковатой лысины и просипел в микрофон на своём шепелявом скотче: «Привет, привет, слякоть. Ну чё вы тут, бля, басалыги выёживаете?» Переводил Комиссара Клубин, знавший все уровни родного языка, так что зелёные, светящиеся наколками и перстнями тени на мониторе сразу перестали лаять и разговор начался предметный, вежливый, интеллигентный.
Но позиционно Комиссар был в переговорах слаб. Он понимал это изначально. Само согласие ООН на переговоры уже было проигрышем. И Лис это понимал. Он ненавидел и уважал Эйч-Мента, но он был абориген Зоны и никому не подчинялся, а Эйч-Мент был всего лишь скурмачом, и у него было начальство. Официальной ролью Комиссара было — проиграть достойно. И он проиграл достойно.
Был бы он сам себе голова! Но — Карьер, концессия, консорциум… Рабочие и учёные в Карьере, конечно, гибли, Зона есть Зона, за риск им платили бешено, и всё равно грамм волшебного осмия стоил со всеми затратами сорок евроцентов, а грамм волшебного ошеломительно чистого золота — цент. Лис же предлагал много — защиту Карьера и трассы от гадов плюс детектирование и контроль прилегающих к Карьеру и трассе гитик. И страховщики и (неожиданно) транснациональный издательский конгломерат, владелец франшизы «С.Т.А.Л.К.Е.Р.», поддержали участие Хозяев в концессии ООН по разработке Карьера. Сказали своё слово «да» и пограничники, польщённые, что их вообще спросили.
Резоны и тех, и других, и третьих были ясны, лобби — мощным, Комиссар записал формальный протест, и Хозяева оказались при делах. Как обеспечивающее безопасность Концессии наёмное подразделение охраны.
Получил Лис всё, что потребовал. Тридцать три и три удовольствия. Голос в Совете директоров, сложная сетка процентных отчислений, поставки продовольствия в ЧАЭС по категории А («Больше никакой сраной гуманитарной помощи!» — это было едва ли не основное его условие.)
На охрану Карьера и Трассы Хозяева теперь отряжали по бригаде закодированных контролёров ежесуточно. Смертность среди персонала понизилась резко, стоимость грамма золота ушла за ноль, теперь можно было как-то успокоиться.
Но Комиссар недаром предупредил: бандитам, хоть они трижды мутанты, нельзя ни остриженного ногтя давать. Дали — не жалуйтесь потом. Особенно, если рядом с бандитами без присмотра толпятся дикие учёные.
Два учёных-придурка, технари-оптики, юстирующие лазерную установку на входе «Мидаса», приманили сникерсами говорящего контролёра и подначили его заменить собой лазер.
У них получилось: система аномалий, трансформирующая вещество, подчинилась контролёру, как родная, и из очередной порции глинозёмной шихты (предназначенной для превращения в золото-титановый сплав AI-875/Е по заказу WASA) сделала куб пенопласта с ребром в шесть метров. Ну просто контролёр любил грызть пенопласт. Пока у учёных и технологов, «сидевших» на процессе, унималась мозговая паника, контролёр отгрыз сколько мог пенопласта и умчался первым, а Хозяева, получающие информацию напрямую, буквально через час отозвали с охраны Карьера уже их всех.
Хороший сытый контролёр берёт реципиента за десять-пятнадцать километров. В течение суток Хозяева распределили контроль над «Мидасом» на неизвестное количество особей, и те полностью заморозили раздачу. Теперь даже Эйч-Мент не мог помочь, а мог разве что для успокоения собственных нервов повозить столами по мордам лоббистов на внеочередном заседании.
Даже бомбить Саркофаг, под которым ютились Хозяева, теперь было бессмысленно, контролёры работали автономно. Теперь Хозяева могли предъявлять требования. Только они могли отменять запрет на блокировку Карьера. И очень было похоже, что они могли Карьер с системой «Мидас» и уничтожить. И не было времени искать решение: система аномалий Карьера очень легко могла с голодухи деградировать, встать, как гироскоп, на упор. В том, что такое возможно, сходились все специалисты.
Истинный владелец вещи есть тот, кто эту вещь может уничтожить. Как сказал бы сталкер Тополь, это без устали, к месту и ни к месту, талдычили все сто тысяч существовавших писателей-фантастов. Радиоактивной же фантастики в старой библиотеке ЧАЭС было не сто тысяч, но тоже навалом, а Хозяева читали, как и всякие ЗК, запойно и внимательно.
Так что теперь разрабатывали Карьер Хозяева. И трансформированные «Мидасом» материалы нужно было у них покупать. Вот так концессия и сдулась, и возник ей на замену консорциум a.k.a. профсоюз, первое в мире производственно-торговое объединение человечества с нелюдями. Негатив фактории.
А у брюссельской комиссии появился в пику «Мидасу» мощный спонсор и лоббист — Европейский комитет по ресурсам. ООН и Евросоюз после конфуза с Лисом прямо видеть друг друга не могли.
Против профсоюза и в интересах Комитета по ресурсам Клубин и работал. Официально.
Работа была неприятной. Даже регулировать отношения между лунными колониями во время конфликта тридцатого — тридцать первого годов было легче. Не в пример легче. На Луне существовало табу на убийство, самые свирепые конфликты обходились без жертв. Но сам Комиссар был человек в годах, Клубин был его лучший ученик среди функционеров СБ Европы, ежегодно ходил в Зону, в личном управлении имел полмиллиарда евро и обширную личную агентуру в Предзонье. С Луны Клубин был Комиссаром отозван и брошен в кашу вокруг Карьера. Быстро заслужил новое своё боевое прозвище — Сталкиллер. Пятое уже. Плетень — Белый Араб — Тускарор — Эндрю-Кислород — Сталкиллер…
Работал он, работал, ничего не успел наработать… случилось Восстание. Против кого теперь-то ему работать? И в чьих интересах?
Слава всем именам бога — Восстание не стало следствием его деятельности… Впрямую. Разные в Зоне есть Карьеры… Золото — прах. Нет, сейчас это лишнее, рано… Словом, Бредень в оригинале своём оказался совершенно посторонним человеком, не клоном-пенетратором, известным Тополю под именем Фуха, и хватит пока, достаточно. Не время тешить своё облегчение. Зона есть Зона. Это надо помнить…
