Оставшиеся в живых бежали к вертолету, судорожно размахивая руками, а тот с характерным гулом раскручивал винты, колеса его шасси все заметнее отрывались от бетонки.
— Ну, сукин сын! — прошептал Седой Ворон, глядя, как тяжелый на подъем «Чинук» взлетает над землей, а те, кто не успел к отлету, точно по команде, вскидывают оружие и начинают расстреливать винтокрылую машину. Бегемотообразное тулово геликоптера дернулось, резко заваливаясь на борт. Уцелевшие, понимая, что сейчас произойдет, рванули без оглядки, чтобы не попасть под очередную взрывную волну.
— Идиоты! — прошептал резидент, отмыкая магазин автомата и оценивая количество патронов.
Новый взрыв потряс взлетное поле.
— Эй, остался, кто живой?! — крикнул он. — Сдавайтесь, я сохраню вам жизнь!
* * *
Ученик Смотрящего Вдаль тихо поднялся, заметив идущего к дому старосту, и поспешил открыть дверь. Тот был частым гостем. Еще бы! Благодаря познаниям Видящего Путь и умению заглядывать в грядущее глава селения точно знал, когда ожидаются дожди, а когда засуха, когда нужно посылать охотников за дичью, а когда женщин за съедобными корневищами ядовито-белого цвета.
В руках старосты было не обычное подношение общины, а десяток яиц и плетенный из бересты короб, заполненный пещерными грибами. Они считались изысканным лакомством, мало кто владел собственной делянкой в подземелье. Ученик поклонился, молча приветствуя гостя, как старшего мужчину. Так он не должен был склонять головы ни перед кем, кроме учителя. А когда займет его место, так и вовсе ни перед кем.
— Созерцает? — шепотом, опасаясь нарушить царившую в доме тишину, спросил староста.
Ученик кивнул. Пустые разговоры здесь не приветствовались. Как поучал Смотрящий Вдаль, с каждым брошенным на ветер словом улетает сила.
— Скажи ему, что я пришел.
Ступающий Вслед вновь кивнул, молча удивляясь простодушию почтенного мужа. Зачем говорить? Он и так знает. Он пребывает в мире, где все существует одновременно — прошедшее, настоящее и будущее, где нет ни вчера, ни завтра, а есть лишь Всегда. Ученик и сам пару раз смог краем глаза заглянуть туда, но мозг не выдержал и буквально взорвался, да так, что полдня Видящему Путь пришлось отпаивать его отваром мяты.
Юноша взял дары и скрылся за дверью. Чисто выскобленный дощатый настил не имел ограждений и нависал над каменным срезом поросшей лесом скалы. Тому, кто стоял на нем, должно было казаться, будто он парит над деревьями, подобно небесной птице или облаку в один из редких солнечных дней. Ученик любил эту пору. Поговаривали, что прежде такая погода бывала часто, а здесь, так почти всегда. Но, как поучал наставник, вчерашним днем живут лишь те, кто недостоин места в сегодняшнем.
Смотрящий Вдаль сидел лицом к бескрайнему лесу, глаза его были широко открыты. Казалось, он наблюдает за колыханием вершин деревьев. Спина была ровной, словно к ней привязали автоматный ствол, а ведь он сидел так неподвижно с самого рассвета. Ученик искренне дивился этой способности и надеялся, что когда-нибудь и сам так сможет. Руки наставника были сложены хитроумным способом: большие, указательные пальцы и мизинцы смыкались, прочие были переплетены меж собой.
Ступающий Вслед знал, что в каждом дереве обитает дух, чей-либо из тех, кто некогда пал в этих местах. Таких было много, они ушли из жизни так быстро, что даже не успели сообразить, что умирают. Сейчас Видящий Путь, не размыкая уст, ведет бесконечную беседу, заговаривая неупокоен ные души. Эти особенно бывают опасны. Приказ убивать и ужас Того Дня запечатлен в них навечно. Жажда мести, ужас и недоумение — чрезвычайно взрывоопасная смесь. Что-то пойдет не так, и потревоженная душа рванется из древесного тела, неся гибель.
Учитель выдохнул длинно, с такой силой, что смог бы потушить свечу на самом краю настила. Выдохнув, повернулся к юноше, будто задавая вопрос. Тот лишь кивнул, подтверждая, что гость действительно пришел и ждет. Смотрящий Вдаль прикрыл глаза и отвернулся, не меняя позы. Выполняя безмолвный приказ, ученик поспешил открыть дверь перед старостой:
— Он готов принять вас.
Выборный правитель селения, уже много лет мудро руководивший своим народом, вышел на выскобленный настил, оставив за порогом шитые из оленьей кожи сапоги.
— В прошлый раз ты сказал, что она счастлива, — без всяких предисловий начал староста.
А до того — что следует принять дары ее мужчины и не посылать молодых бойцов на верную гибель. Я хотел бы знать, что с ней сейчас. Я очень скучаю, мое сердце разрывается от тоски по дочери.
— Скоро ты увидишь ее, — не поворачиваясь, ответил Видящий Путь. — А следом за ней придет буря.
* * *
Лицо Заурбека пылало яростью.
— Куда ты смотрел, змееныш?! Как могли они проскочить мимо тебя?! — выкрикивал он.
Марат оскалился, глаза его вспыхнули желтым пламенем, так что лошади у коновязи захрапели и нервно застригли ушами.
— Я потомок драконов из Черного клана, а не какой-то там голоногой обезьяны! Не тебе меня поучать! Никто мимо меня не проскакивал. Я сам выпустил их, уже несколько часов назад. Ну, и что тебе до того?! Лешага ушел, как нам и обещал, а то, что Лил вместе с ним, то, как говорили в древности: «Да прилепится жена к мужу!» Или, по-другому: «Муж и жена — одна сатана».
— Кто?!
— Сатана. Ракета такая была прежде, СС-20, огромной силы! — глядя на собеседника как на полнейшего тупицу, пояснил чешуйчатый. — Ими в Тот День стреляли. Или ты злишься из-за того, что за ними увязалась Стая, а тебя не взяли?
Горец, вполне оценивший прозрачный намек, схватился за кинжал.
— Только попробуй! — Марат отскочил, вскидывая автомат.
Люди Анальгина, наблюдавшие за сварой, тут же взялись за оружие.
— Ты подряжался вести отряд к крепости Декана. Что может тебе помешать? Неужели отсутствие Лил, скажи-ка нам, Заур?
— Ты еще пожалеешь, змееныш, — процедил тот, быстро оценивая ситуацию. Перестрелка с бывшими раздольниками не сулила ему победы, а драться ради драки… Какому стражу могла прийти в голову такая блажь?! Только Усачу, упокой, Ноллан, его бесшабашную душу.
Заурбек оглянулся, ища поддержки. Чуть в стороне в полном безмолвии, точно ничего не произошло, сворачивали лагерь смиренные братья. Как все, что они делали, укладка одеял и переносного шатра шла споро, без единого лишнего движения.
— Мы уходим, — надевая снятую на ночь шапку с прорезью для глаз и рта, произнес брат Каноник.
— Куда? Зачем? — не сговариваясь, в один голос спросили драконид и Заур.
— В Монастырь, — не замедлил с ответом монах, застегивая жилет с нашитыми автоматными подсумками. — Куда же еще?
