Юрий Иванович - Нирвана

- Ну как же не радоваться, если дело и выведенного яйца не стоит, - стал выкручиваться Танти. - Моя только и вина, что воспользовался чьей-то ошибкой в регистрационных записях. Это если меня допрашивать начнут с пристрастием, я так и отвечу. Ну а служить империи у нас в любом возрасте не запрещено. Прецедентов слишком много.

- Хм! Много…! Но есть ещё и законы! Нельзя служить в оилтонском космодесантном училище, если тебе не исполнилось шестнадцати лет. А ты?

- Правильно. Нельзя, господин полковник. Но мне ведь сейчас больше шестнадцати. В любом случае!

- Зато когда поступал…

- Но сейчас-то всё в порядке.

- Ай да жук! - крутанул головой Серджио. - Намекаешь, что ты мог сразу и на второй курс поступить? Вернее, если уже быть точным и в десяти днях расхождения: сразу на третий?

- Так точно.

После чего командир Дивизиона, кривясь и хмыкая обошёл пару раз наглого космодесантника. Затем походил вдоль огромного преподавательского стола, несколько раз хмыкнул и задал следующий вопрос:

- Ну а почему не признался в убийствах нарушителей ночного покоя?

- Боялся…, - последовал односложный ответ.

- Чего боялся? Что те вооружённые дядьки вдруг окажутся всего лишь старыми выпускниками школы и просто хотели повидаться со своими престарелыми учителями?

- Ну…, где-то так… Я вообще шёл, никого себе не трогал…

Командир Дивизиона ошарашено мотнул головой:

- Слушай…, а что с тобой будет, когда ты вырастешь и врать научишься?

К тому моменту Парадорский уже окончательно пришёл в себя и подспудно понимал: если бы провинившегося героя хотели выгнать, наказать, а то и начать расследование - уже бы давно это сделали. Значит, самое страшное позади. И он, после скорбного вздоха предположил:

- Не знаю…, - и тут же вопросительно добавил: - Наверное, стану новым командиром Дивизиона…?

- Вот уж, правильно говорят. Наглость - второе счастье! - возмутился Капочи. После чего опять несколько раз прошёлся вдоль стола, затем замер возле него рядом, а свою левую руку положил на каких-то два пакета. - Но тут я тебя обломаю и крылышки укорочу. Как ты знаешь, на мою должность ставят воинов только с безукоризненной репутацией и идеальным послужным списком…

Космодесантник только еле заметно пожал плечами.

- … Значит, в твоё личное дело заносится тяжкое порицание под секретным кодом. Не каждый твой командир сможет узнать причину наказания, но оно будет над тобой довлеть, сам знаешь сколько времени.

Вот тут уже настроение Парадорского упало ниже плинтуса. Действительно, тяжкие порицания считались одними из самых неприятных взысканий, и порой сильно мешали служебной карьере и в получении очередных или внеочередных званий. Причём аннулировать и убрать из личного дела подобное взыскание мог только лично император. Да и то, в виде особого поощрения за очередной подвиг. Подобная запись в личном деле считалась очень весомым наказанием, хуже оставалось только изгнание из воинской среды.

Так что переживания молодого героя, у которого ещё вся жизнь и карьера впереди только вырисовывалась, были и понятны и оправданы. Поэтому он уже не совсем адекватно и внимательно воспринимал следующие слова Серджио:

- Хотя за террористов тебе положена особая награда, состоящая из двух частей. - Он взял оба пакета и протянул их воину. - И раз уж мне пришлось разбираться с этим делом, то я тебе эту награду и вручаю. Здесь отличительный знак с гербом одного старинного рода, в спасении представителя которого ты оказался случайно замешан. Можешь расположить этот знак у себя на письменном столе или над кроватью. А во втором пакете денежное вознаграждение. Причём за какие такие подвиги ты получил знак и деньги, следует молчать. Государственная тайна. Как молчать и о причине наложения тяжкого взыскания. Пусть пока всё остаётся на прежних местах. Всё понятно?

- Так точно…, - не совсем уверенно ответил парень. Собирался ещё что-то спросить, но был грубо оборван:

- Свободен! А то на банкет опоздаешь. Иди!

- Есть! Господин полковник!

После этого больше ничего не оставалось, как отдать честь, покинуть помещение и оказаться под лавиной рухнувших на него вопросов со стороны Клеопатры. Причём превалировал основной вопрос:

- Что случилось?

В результате чего у Танти и вырвалось весьма печальное признание:

- Да вот, тяжкое порицание в личное дело влепили…

- За что?! - причём девушка воскликнула это таким тоном, словно собиралась сию минуту вернуться к командиру Дивизиона и как минимум разжаловать того в рядовые.

- Да ерунда, в принципе и ничего страшного! - Парадорский уже страшно жалел что словно безвольный салага пожаловался своей любимой и раскрыл такой важный секрет. Ей и знать-то ничего не следовало, а теперь она с него не слезет, пока он не признается в совершённом проступке. - Когда-то давненько имелся за мной один грешок, я уже и забыл про него, да вот, служба безопасности и его раскопала. И, чтобы неповадно было, задним числом, вдогонку, так сказать, взыскание меня и догнало.

- Ладно, потом расскажешь за что, - сделала тактическое отступление девушка, но от него у Тантоитана стало ещё тревожней на душе. Уж он-то знал прекрасно, насколько его любимая может быть въедливой и строгой. - Лучше расскажи, что в этих пакетах?

- Хм…, да я и сам толком не понял. Вроде как награда…

- За что? - но теперь этот вопрос звучал совсем иным тоном.

Предчувствуя ещё большие сложности в отношениях, молодой герой упавшим голосом признался:

- Да когда-то случайно оказался в одном месте и почти нечаянно помог предотвратить готовящееся преступление. Больше ничего добавить не могу, государственная тайна…

Как это ни оказалось парадоксальным, но Клеопатру такое объяснение устроило полностью. Наоборот, она как-то слишком уж оживилась, заволокла своего любимого в укромное место и потребовала немедленного просмотра награды.

Вначале рассмотрели знак. Величиной со среднюю книгу он являлся многофункциональным банком памяти, совмещённым с виртуальным проектором и ещё несколькими модными, новейшими разработками, весьма популярными среди молодёжи. На одной стороне виднелся глубоко врезанный в поверхность древний герб, а на второй стороне располагались какие-то зашифрованные записи, нанесённые тиснением. Причём герб хоть и выглядел древним и старинным, никаких конкретных ассоциаций не навевал.

- Понятия не имею, кому он может принадлежать? - удивлялся Танти. - Надо будет порыться в архивах подобной информации…

Тогда как его любимая прямо-таки загорелась от созерцания надписей на другой стороне:

- Ух ты, как интересно! Как ты думаешь, что здесь зашифровано?