В дверь коротко постучали.
— Войдите!
— Я помешал? — на пороге стоял Ведж Антиллес.
— Нет… я тут кормлю братьев наших меньших. Ой, садитесь, пожалуста Мордашка торопливо сдернул со стула грязную рубашку и покраснел, обнаружив под ней столь же не свежее белье.
Ведж сделал вид, что не заметил. Он подождал, пока Гарик рассует одежду по ящикам, и уселся. Запыхавшийся Мордашка плюхнулся на соседний стул, вспомнив о больной спине за секунду до приземления, когда не удалось ни погасить скорость, ни изменить траекторию. Командир с интересом наблюдал за сменой выражений на лице младшего офицера.
— Хотел узнать, как у тебя дела, — сказал он, когда Гарик сумел отыскать приемлемую для себя позу. — Если быть точным, хотел выяснить, как ты себя чувствуешь после сегодняшней операции.
— Я так и подумал и поэтому немного поразмышлял. — И?
— И чувствую себя неплохо.
Похоже, он что-то не то сказал. Командир недоуменно приподнял брови.
— Можешь пояснить? Гарик собрался с духом.
— Ну, я неудачно выразился. Антиллес невозмутимо ждал.
— К ситхам! Конечно, я не пою от радости, что Иансон и Кроха плавают в бакта-камерах, а остальная команда замотана бинтами по самые уши и накачаны обезболивающими препаратами. У меня есть всего четыре пилота, которых можно допустить к полетам, и то со скрипом!
— И поэтому ты неплохо себя чувствуешь? — уточнил Ведж.
Если бы поинтересовались его мнением, Гарик Лоран выразил бы искреннее восхищение, облегчение и радость от того, что Антиллес избрал своим поприщем летное дело, а не сцену. Конечно, с актерским мастерством у кореллианина было туговато, но это дело наживное, зато реакция была великолепна.
Мордашка набрал в легкие побольше воздуха.
— Мы взяли пленного. Получили нужную информацию, Миссия выполнена, даже если сведения из этой Гаст придется выдирать клещами. Мы вернулись, живыми… ну, более-менее, — он сделал паузу. — И более того, чтобы убить нас, был поставлен на уши целый комплекс. Это приятно. Нас под белы руки привели на эшафот, а мы взяли и сбежали оттуда. Здорово, правда? Когда мои ребята это поймут, остановить их будет еще труднее. А уничтожить — так просто невозможно.
В порыве вдохновения он вскочил, и даже тупо ноющая спина не мешала размахивать руками.
— Смотрите, босс, сколько сил положили, чтобы нас уничтожить! Сколько денег! Может, враг и мечтал увидеть наши трупы, но нам выказали уважение. А мне очень нужно, чтобы Призраков уважали… — Гарик пожал плечами, сморщился, но даже не заметил этого. — Из нас сделали отбивную и зажарили на обед, но мы победили, командир!
Он замолчал, поймав странный взгляд своего единственного зрителя. Но когда Гарик, переведя дыхание, собрался присмотреться внимательнее, Ведж опять был невозмутим. Антиллес поднялся, привычно одернув мешковатый летный комбинезон, словно китель.
— Что ж, полагаю, в таком случае тема исчерпана. И тут Мордашку осенило: — Вы пришли поддержать меня, если мне плохо!
Он запаниковал и спасся единственным способом, какой был у него в распоряжении: приставил указательный палец к виску, точно бластер.
— Прошай, жестокая Галактика! Мои пилоты пострадали, от стыда мне следует застрелиться.
Шутка не прошла.
— Что-то вроде, — признал Антиллес, даже не улыбнувшись. — Но для самоубийства из-за запачканной чести ты слишком практичен.
Мордашка отчаянно замотал головой.
— Слишком опытен. Год назад я чувствовал бы себя как разнюнившийся банта и все такое. Даже месяц назад. Вы же сами меня научили держать удар. И сейчас я горжусь своими пилотами и… и понимаю, что некоторое время мне придется спать на животе.
Вот теперь по губам командира скользнула тень улыбки.
— Да, кстати, — заторопился Гарик, пока начальство оставалось в относительно хорошем настроении. — Я хотел бы объявить благодарность в приказе Келлу за инициативность, а лейтенанта Йансона приставить к награде за храбрость.
— У него уже есть несколько, — хмыкнул Ведж. — Думаешь, требуется еще одна?
— Может, выстроит из медалей небольшой замок. Антиллес наконец-то улыбнулся по-настоящему и ушел.
И тут же в дверь опять постучали.
— Войдите!
На этот раз в каюту ворвалась Диа, Тви'лекка обхватила Мордашкину шею руками и с ходу влепила в губы поцелуй, долгосрочный и страстный.
Гарик притянул Дню к себе; слишком редко им выпадал случай очутиться за рамками устава и обняться друг с другом, чтобы просто порадоваться, что все еще живы.
Когда Диа в конце концов отодвинулась, Мордашка отдувался и пыхтел.
— Знаешь, — сказал он, — я очень рад, что оба моих гостя избрали должный порядок появления.
— Не поняла.
— В противном случае я предложил бы тебе стул и кинулся целовать командира. Я бы этого не перенес. Он, я думаю, тоже.
Тви'лекка улыбнулась так, как никогда не улыбалась на людях. Эта улыбка предназначалась лишь для Гарика.
— Давай выясним, что нужно сделать, чтобы ты всегда помнил о должном порядке.
* * *
Мин Дойнос подтащил к стойке высокий табурет и уселся неподалеку от Лары.
— Фруктовый коктейль, двойной, льда не надо, — отбарабанил он.
Девушка наблюдала за ним с интересом.
— Тут бармена нет, не заметил?
— Знаю, но традиции необходимо поддерживать, — Мин огляделся по сторонам. — Иначе какой в них смысл?
Кроме них, в кают-компании никого не было. Чему удивляться — час по корабельному времени, а повод для веселья отсутствовал.
— Ты подумала о моей просьбе?
— То есть о тебе?
— Вообще-то о нас — О да, пока расставляла «маячки», перестреливалась со штурмовиками и ухаживала за раненными. У меня была масса свободного времени для размышлений!
— Так и думал, Лара смерила его злым взглядом.
— Лейтенант вы дадите мне абсолютно честный ответ?
— Меня зовут Мин Дойнос.
— Что вы ко мне прицепились? Чего вы хотите? Мин вздохнул, подыскивая слова.
— Хочу получше узнать тебя. Я вижу, чувствую — мы просто созданы друг для друга. Хочу, чтобы ты перестала твердить, будто этого не может быть. Чтобы ты перестала относиться к моему предложению как к теории, а вместе со мной нашла доказательства. Хочу, чтобы ты улыбалась, а не усмехалась. Хочу знать, кто ты на самом деле.
Ее смех, внезапный и злой, напугал кореллианина.
— О нет, вот этого ты точно не хочешь!
— А ты рискни. Лара, хоть кто-нибудь на свете знает, кто ты такая?
Смех, граничащий с истерикой, оборвался. Лара обдумывала вопрос.
— Нет, — сказала она.
— Даже ты сама?
— Меньше всех я сама.
— Так откуда же тебе известно, что недостойна любви? Пока ты считаешь, будто не можешь завести друзей или семью, будешь жить точно в вакууме, — Мин помолчал, он не ожидал, что собственные слова разбередят старые раны. — Лара, я прошу дать мне шанс И еше… пусть со мной у тебя ничего не получится, прошу тебя, дай шанс себе самой.
