— Что, опять особые указания от ангела? — улыбнулась Ариа.
— Вроде того, — вздохнул я.
— Ну, раз так, то я вам еды соберу в дорогу, и не думайте даже спорить.
— Да кто же спорит, дюймовочка, от еды мы не откажемся. Правда, Марко?
Я кивнул:
— Правда, маленькая.
Ариа топнула ногой и театрально надулась: — Перестань уже называть меня дюймовочкой! Вот возьму и надеру тебе задницу, когда вернетесь.
— Ладно, — улыбнулась Катарина, — когда вернемся, надерешь.
— А как поживает твоя поэма, друг мой? — обратился я к антийцу.
Василис только отмахнулся:
— Вдохновение меня покинуло… Может быть, оно и вернется, но сегодня я не могу написать ни строчки.
— Вернется! — хлопнула антийца по плечу Катарина. — Обязательно вернется. Ты мне поверь.
— Вернется… — задумчиво произнес Василис, — главное, чтобы вы вернулись.
— И мы вернемся.
К костру подошел майор.
— Слышал, вы уходите… Удачной прогулки тебе, Марко. Тебе и твоей девочке… Возвращайтесь с победой.
— Спасибо. Фархад, — я пожал крепкую руку майора. — Тебе тут тоже скучать не придется, помнишь еще о крепости на полуострове?
— А то как же! — улыбнулся Фархад. — Всю ночь думал. Настоятелю сегодня, правда, не до этого, но он вроде одобрил. Так что будем строить второй форт.
— Ну ладно, — я резко встал и надел на плечи рюкзак, который доверху набила едой темнокожая Ариа, — нам пора идти.
Еще раз проверив, все ли на месте, мы с Катариной бросились в объятия подземного мира. В наших рюкзаках была одна смена одежды, запас еды на несколько дней и боеприпасы для двух девятимиллиметровых «глоков». Помимо огнестрельного оружия, со мной была короткая абордажная сабля, а на поясе у Катарины висело остро заточенное мачете.
— Как думаешь, Марко, сколько факелов возьмем? — спросила Катарина.
— Об этом можешь не беспокоиться, — отмахнулся я, — такие ящики с факелами разбросаны по всему лабиринту.
— Интересно, кто их оставил… — мрачно проворчала Катарина, — в таком количестве и по всему лабиринту?
Я пожал плечами:
— Тот же вопрос я задал себе, моя маленькая, и до сих пор не знаю на него ответа, но одно могу сказать точно… лабиринт — обитаем, и ты скоро сама в этом убедишься!
— Ты кого-то встречал в подземных ходах? — заинтересовалась девушка.
— Можно сказать и так…
— Ну расскажи, Марко, расскажи… — Катарина вцепилась в мою руку и, по всей видимости, не собиралась ее отпускать, не услышав мой рассказ.
— Видишь ли, маленькая, рассказывать на самом деле особенно нечего… На нижних уровнях этого лабиринта реальность искажается, ты перестаешь понимать, что существует на самом деле, а что лишь плод твоего воображения, галлюцинация. Прежде чем мне удалось выбраться, я повстречался со средневековым алхимиком, переплыл озеро с русалками и увидел живого единорога.
— Интересно… — улыбнулась Катарина, рисуя на стене очередную путеводную стрелочку, — вот бы и мне их увидеть.
— Чтобы все это увидеть, совсем не обязательно спускаться сюда, — засмеялся я, — у нашей Арии есть мешочек с нубийскими сушеными грибами, думаю, она бы тебе отсыпала.
Катарина прыснула со смеху и ткнулась мне головой в плечо:
— Когда вернемся, попрошу.
— Попрошу… прошу… ошу… — повторило за Катариной эхо, а затем низкий мужской голос добавил: — Не попросишь!
Мы вздрогнули и остановились: — Кто бы ты ни был, выйди сюда и назови свое имя! — крикнул я, но ответило мне лишь эхо. Таинственный собеседник молчал. Катарина вытащила из ножен мачете, я положил ладонь на рукоять своего клинка, и мы молча пошли дальше.
Примерно через полчаса мы подошли к месту, отмеченному на карте настоятеля красным квадратиком.
— Вот и второй уровень, — шепнул я, — не забывай оставлять пометки на стенах.
Катарина кивнула и нарисовала стрелочку. Мы остановились и снова развернули карту. Честно сказать, я понятия не имел, где именно в лабиринте бродит зло, но почему-то решил, что оно на самом нижнем четвертом уровне. Я ошибся. В темноте прямо за нашей спиной послышался шум шагов…
— Ребятки… скучали по мне? — наши факелы вырвали из темноты стройный женский силуэт.
— Ты нам не напомнишь, кто ты? — Катарина убрала мачете в ножны и вытащила глок.
— С каких пор ты стала такой смелой, шлюха? — прошипела незнакомка с лютой ненавистью в голосе и плюнула на пол.
Демоница глубоко вдохнула, и из ее уст снова полился елей:
— Напомню, мои хорошие, как не напомнить. Я та, кто спускает псов… И я сделаю всё, чтобы ваши обглоданные крысами кости украсили этот лабиринт.
Незнакомка засунула пальцы в рот и собиралась свистнуть, но я выбросил руку в останавливающем жесте и приказал ей:
— Молчать!
Демоница попыталась закончить начатое, но у нее ничего не вышло. Словно рыба, она беззвучно открывала и закрывала рот, стараясь что-то сказать, и не могла произнести ни звука.
— На колени, — приказал я, и та, кто спускает псов, скрипя зубами, подчинилась. — А теперь выйди из этой женщины.
Дикий яростный вопль выходящего демона был так силен, что рухнули своды тоннеля. Мы с Катариной отступили на несколько шагов назад и закашлялись от поднятой обвалом пыли.
— Здорово ты ее, — улыбнулась Катарина, — что может быть хуже, чем оказаться униженной тем, кого сама унижала во все века…
— Ага, — кивнул я, — вот она и завалила выход, чтобы хоть как-то навредить.
— Ерунда! — беззаботно отмахнулась Катарина, — у нас их ещё пять.
— Мне нравится твой оптимизм, и все же… будем настороже. Что-то мне подсказывает, что нас ждет ещё много сюрпризов, — я обнял Катарину, и мы продолжили путь.
Минут через пять мы вышли в просторную залу, стены которой были украшены огромными каменными масками. Катарина поднесла факел к стене, и огонь вырвал из мрака изваяние какого-то зверя с оскаленными зубами.
— Похоже на нубийских идолов, вроде тех, что используют колдуны на родине Арии, только эти побольше раз в десять… — произнесла девушка, разглядывая маску.
— Ариа рассказывала?
— Нет, — покачала головой моя спутница, — ещё в Лянцах знала одного нубийского колдуна.
— Откуда в Лянцах нубийский колдун, — скептически усмехнулся я, — шарлатан небось?
— Нет, тот колдун был настоящий. Приворожить кого или проклясть для него раз плюнуть было, даже от смерти заговаривал. Пришел к нему как-то один парень из нашего отряда. Можешь, говорит, так сделать, чтобы ни один осколок, ни одна пуля, ни один клинок меня не брали? А колдун ему и говорит: «Могу!»
