- Он – высший жрец Имперской Церкви, голос Святого Синода. Это его право скрывать от нас те или иные вещи или истины, которые сочтет нужными, в наших же лучших интересах.
Несмотря на ее ответ, Верити могла точно сказать, что женщина не была убеждена своим же собственным доводом.
- Почему же он делает это, когда, согласно его же собственному приказу, мы должны выследить этого человека? Ты же слышала декана только что. Сначала нам в один голос обещают помочь, а затем отказывают. Не пойми меня неправильно, я хочу, чтобы Вон заплатил за свои преступления, но я опасаюсь, что во всем этом спектакле мы знаем не обо всех вещах, о которых должны. Нас окружают ложью и тайнами, Мирия. Я знаю, что ты думаешь точно так же.
В следующий миг Верити испугалась, что боевая сестра даст четкий отказ и отчитает ее за такие сомнения, но целестинка с сожалением кивнула, выражая согласие.
- Да. Будь я проклята, но да, мне тоже так кажется. Есть множество оставшихся без ответа вопросов, множество вещей, которые отводят от тщательного рассмотрения.
Верити вздохнула.
- Я запуталась, сестра. Кому же мы все-таки служим?
- Церкви и Богу-Императору, как и всегда было раньше. Но я поняла то, что ты имеешь в виду – служит ли дьякон Невы Ему, как и мы, или у него есть свои скрытые тайны?
Верити вздрогнула.
- Я даже не осмеливаюсь озвучить такое.
- Тогда подготовь себя, - мрачно сказала Мирия, - может случиться так, что от тебя потребуется нечто большее. Никогда не забывай, что мы должны быть бдительны и должны следить еще и за теми, кто марширует под нашими знаменами, а не только за теми, кто стоит напротив них.
- Я молюсь, чтобы этого не случилось, - Верити встала на ноги, проверяя раненую руку. - Что мы будем делать теперь?
- Ты, кажется, что-то говорила про Админимстратум? – подняла бровь боевая сестра.
- Но декан сказал, что инфорсеры…
- Инфорсеры – просто вооруженная ночная стража. А сейчас день, как гласит старое выражение: «день, что Солнцем согревает холодные небеса», - она направилась к выходу. - Я должна проверить благосостояние своей команды. В это время я советую тебе использовать дневные беспорядки в своих интересах, чтобы посетить залы записей и найти те факты, которые приведут нас к искомой цели, - Мирия приостановилась на пороге. - Ведь тебе все равно уже нет смысла находиться здесь?
- Ты хочешь, чтобы я пошла против декана?
Мирия с усмешкой посмотрела на нее.
- Я этого не говорила. Он сказал, что инфорсеры уже изучили записи. Чем может навредить повторная экспертиза? Просто тем, что мы лишний раз убедимся?
Верити лаконично кивнула. К счастью или несчастью она вдруг поняла, что в этой маленькой комнатке было только что принято решение, которое, возможно, навредит им обеим.
Взмахнув рукой наотмашь, Вон отогнал от себя медика.
- Все, иди уже. Хватит с меня твоей заботы, - он потрогал свое лицо, маленькие порезы на котором были замазаны каплями целебного геля. – Можно подумать – ты тут бумагу склеиваешь, - нахмурился он, и, услышав поскрипывание, взглянул на Игниса, вышедшего из темноты корабельного трюма. - Что еще?
Юноша уловил сформировавшуюся с сознании Вона мысль, и протянул ему зажженную табачную сигарету. Игнис молчал с тех пор, как они вернулись на лодку, тяжело перенося непредвиденную гибель Ринка. Эти двое были друзьями, или, по крайней мере, были достаточно близки.
- Он тут, - без вступления сказал юноша. - Его летательный транспорт на палубе, - он указал вверх, на железный потолок.
Вон сделал долгий затяг табачной сигаретой и поднялся.
- Значит, вся суматоха из-за этого?
Находясь тут, в своем временном убежище - корабельном лазарете баржи, он слышал ругань и недовольства членов экипажа. Все они боялись покрывать колдуна и его команду, но им хорошо заплатили. Он в недовольстве сплюнул.
- Кретин. Ну почему он не может просто быть послушным маленьким снобом и играть свою роль?
На верхней палубе послышались приближающиеся тяжелые шаги, и Вон усмехнулся, делая очередную затяжку.
- Смотри и учись, - сказал он Игнису. – Урок общения с подобного рода людьми.
Люк корабельного лазарета со скрежетом отворился. Новоприбывший был в смятении, его превосходная мантия была испачкана копотью и каплями крови. Он увидел Вона и пригрозил ему кулаком.
- Что… что все это значит?
Псайкер сделал непроницаемое лицо.
- Что - «все», милорд?
Человек подался вперед.
- Не заговаривайте мне зубы своими милордами, Торрис. Вы говорили мне, что просто убьете несколько людей, вы говорили про обыкновенную боевую операцию. А это… - он указал в сторону Норока. - Это же самые что ни на есть военные действия.
Вон бросил на Игниса веселый, дружеский взгляд.
- А чего вы ожидали? Пары осмотрительных убийств и опрокинутых канделябров в часовне в придачу к нескольким служителям, кончившимся со страху, и все? – внезапно его лицо помрачнело, и он двинулся к дворянину, смяв сигарету в своем кулаке. - Ты хотел власти? Власть требует действий. Если, конечно, твои вшивые армии шпионов или военных хоть на что-то годны, прошлая ночь должна была вполне поспособствовать всему этому. Власть церкви на Неве разбита, ЛаХэйн, считай, уже мертв, как и Эммель…
- Эммель жив, - выкрикнул человек. - Ты не смог сделать для меня даже этого!
- Хм, - Вон сделал паузу на обдумывание. - Но он явно не в том состоянии, чтобы управлять. Не сомневаюсь, что ЛаХэйн возьмет его обязанности на себя, ради моей поимки, - вздохнул он. - Забавно.
- Забавно! – дворянин дал волю своей ярости. - Ты устраиваешь разрушения и подставляешь меня, а потом называешь это забавным! Ты лживый психопат-колдун, ты подверг опасности все…
Вон молниеносно пересек расстояние меж ними и ударил человека, повалив на пол. Дворянин завопил и схватился за щеку, на которой красовалась свежая рана от ожога.
- Единственное, что представляет опасность – ваше самодовольство, барон. Ты слишком долго вел свое глупое ничтожное соперничество с ЛаХэйном, придерживаясь своих правил, в которых нужно быть лизоблюдом и при удобном случае вонзить нож в спину, - он растоптал табачный окурок. - Больше никакого притворства, Хольт. Заруби себе это на носу. Теперь это открытый бой, резня. Реальная вражда.
- Я не готов, - прохныкал дворянин. - Будут убийства. Будет война.
- Будет, - согласился Вон. – А в итоге, когда Виктора ЛаХэйна распнут на Площади Правосудия, а ты, уже находясь на посту губернатора, подпишешь мое прощение за все то благо, что я сделал для Невы - вот в этот день ты мне будешь благодарен за то, что я поспособствовал случившемуся, - он склонился к самому лицу Шерринга. - За то, что я подарил тебе свободу, - спустя мгновение, он отошел назад. - Возвращайся на свой самолет и приступай к действиям. Пора поведать миру о том, что на самом деле за человек наш старый добрый дьякон.
