Хоть меня и мучило любопытство, я не стал расспрашивать Соню о том, как они с Лидой помирились, дабы не провоцировать новые обиды и ссоры. Договорились девчонки меж собой к нашей общей, так сказать, пользе и выгоде — и хорошо.
В четверг я, как обычно, отправился на специальный курс к Бурдюкову. Думал, будет всё то же, что и всегда, но Бур приказал проводить занятие своему помощнику, а мне повёл на улицу. Объяснить ничего не объяснил — сказал, что тренироваться идём.
Минутах в десяти ходьбы от спорткомплекса находилось старое недостроенное здание. Потемневшие от времени кирпичные стены торчали среди пустыря, неподалёку пролегала дорога, ведущая на полигон.
Мы зашли на первый этаж. Голые стены, пустые оконные проёмы, бетонные перекрытия, гора битых кирпичей в углу — ничего необычного я не заметил.
— Мы здесь будем тренироваться? — я огляделся по сторонам.
— Да, — сказал Бурдюков. — Недавно я размышлял, и понял, что должен научить тебя большему, чем предполагает программа. У тебя достаточно сил, а твой навык телекинеза почти равен моему. Но это ничто, если нет главного — внутренней гармонии. Ты не сможешь до конца раскрыть свой потенциал. Помнишь нашу цель? Самосовершенствование на пути силы. Думаю, ты готов.
— Готов к чему?
— Сейчас всё увидишь сам. Приступим. У нас мало времени. Начинать надо всегда с дыхания, — прапорщик принёс из соседнего помещения два паллета. — Садись. На полу холодно.
Мы устроились на паллетах, поджав под себя ноги и разведя руки в разные стороны. Бур начал давать команды, которые мне следовало выполнять.
Это были дыхательные упражнения смешанные с энергетическими. Требовалось полностью очистить голову от мыслей и сосредоточиться на внутренних потоках. Совместить это оказалось не так-то просто. Бур сказал, что я должен постичь пустоту, но у меня это пока не получилось. Голос (или скорее мыли) иного то и дело звучал в моей голове, и я никак не мог его заткнуть.
Полчаса мы сидели и медитировали.
— Как ощущения? — спросил Бур, когда мы закончили. — Чувствуешь лёгкость? Мне всегда это помогает. Прочищаешься весь, и даже сил, как будто, больше становится.
— Не совсем, — ответил я. — Сложно мозги успокоить.
— Понимаю. Поначалу всегда так. Со временем будет получаться. Дело практики. Если хочешь упражняться, можешь делать это здесь после занятий. Тебе никто не помешает. Я и сам прихожу сюда, когда время есть. Махать кулаками мне уже давно неинтересно. А теперь покажу упражнения на телекинез. На пятом уровне ты должен это уметь делать.
Бур приказал мне встать к стенке и убрать руки за спину. А сам взглядом начал вытаскивать кирпичи из кучи в углу и швырять их в меня. Мне требовалось ловить их силой мысли. Минут пять он кидал, но лишь под конец я смог остановить два кирпича с помощью моего нового дара. Остальное летело прямо в меня, правда, попадания ощущались не сильнее ударов шариками для пинг-понга.
Затем Бур велел отойти от стены и взглядом поднял меня над полом.
— Сопротивляйся! — приказал он. — Ты должен опуститься вниз.
— Как? — задал я закономерный вопрос.
— Ищи мысленную комбинацию. Подберёшь «ключ» — всё сможешь.
Но «ключ» подобрать мне так и не удалось.
Затем я сам попытался поднять Бурдюкова силой мысли. Уровня моего навыка хватало, чтобы манипулировать предметами весом до сотни килограмм, поэтому прапорщик быстро оказался под бетонными перекрытиями. Но затем что-то пошло не так: Бур опустился на пол, и сколько я ни пытался, поднять его не мог.
— Если у противника уровень телекинеза плюс-минус равен твоему, — объяснил прапорщик, — ты можешь нейтрализовать направленное на тебя воздействие. Суть заключается в том, чтобы заблокировать движение волн во внешнем энергетическом пространстве. Учись. Пригодится в жизни.
Да кто бы сомневался! Противостоять чужому воздействию было чертовски полезным умение, только вначале требовалось подобрать «ключ», а на это могло уйти много часов.
Закончив с упражнениями, мы с Буром пошли обратно. Я отправился в общагу, он — в спорткомплекс. Договорились встретиться в субботу вечером и продолжить тренировки.
В субботу у нас были стрельбы, а в назначенное время я снова явился в недостроенное сооружение. На этот раз тут находились не только Бур, но и ещё два сильных парня из нашего клана. Тоже медитировали. Я присоединился к ним, после чего мы с прапорщиком продолжили тренировать мои телекинетические способности.
Разумеется, я не хотел упускать такую возможность. Мне предстояло постичь ещё очень многое. Проблема была лишь одна: саму с собой эти тренировки проводить не получится, нужен второй человек, тоже владеющий телекинезом на высоком уровне. Пока Бур имел возможность меня обучать, этим следовало воспользоваться.
К боксу же я охладел. За две недели всего пару раз посещал зал, да и то первый раз не тренировался, а с Якутом языком чесал. Конечно, не хотелось терять форму, но развивать открывшийся дар было в разы интереснее.
Увольнение в воскресенье нам не дали. У третьекурсников намечался выезд в поле, с ними поехала и боевая группа. Учения опять проходили на полигоне за озером. Там имелся полноразмерный макет городских кварталов, состоящий их одинаковых трёхэтажных зданий. Среди них мы отрабатывали тактические приёмы: перемещение, оборону, высадку-посадку в машины и прочее.
День запомнился бесконечным окриками унтеров, да тем, что на обратном пути заглох один из бронетранспортёров. Больше ничего примечательного не произошло.
Вернулись к ужину. Повесили силовые костюмы в рамки, отправились в столовую. Поев, я отправился в оружейку, чтобы почистить доспех. Обычно старшекурсники подряжали первогодок, но я делал всё сам, не желая доверять свою броню кому-то другому.
Едва принёс ведро с тряпкой, как в оружейку стали приходить недовольные курсанты из боевой группы. Оказалось, всем было приказано собраться здесь. Прибыли и взводные командиры, в том числе поручик Глазунов по кличке Гном. Велели одеваться, брать оружие и строиться перед крыльцом. Никто ничего не объяснял.
Не успели мы собраться и выйти на улицу, как к крыльцу подъехали четыре броневика и «Слоны». Боевая группа погрузилась в них, и нас куда-то повезли. Сидя в глухой стальной коробке вместе с семерыми бойцами, я не видел ничего вокруг. На ум приходили два варианта: то ли командования захотело напрячь нас внезапными учениями, то ли где-то поблизости опять произошёл выброс, и нас послали устранять последствия.
Парни, ехавшие со мной, склонялись к последнему.
— Думаете, боевой? — крикнул один сквозь рёв двигателя.
— Да скорее всего, — ответил унтер с позывным Башмак. — Вряд ли нам ночные учения херанули. Небось, опять где-то рядом сверкает.
— Хотя бы объяснили. Опять всё молчком. За…али.
— Не ссы. Приедем — скажут.
Это точно, думал я, всё скажут, когда приедем. Только вот секретность такая напрягала. Что такого могло случиться?
Бронетранспортёр резко затормозил, кормовой люк опустился, и все восемь бойцов, похватав ружья, выскочили из нутра стальной гусеничной коробки.
Я вылез и огляделся по сторонам. Колонна встала на перекрёстке двух относительно широких улиц. Нас окружали старые каменные дома, неподалёку виднелась автобусная остановка, изрисованная граффити. Было пусто: ни людей, ни машин. Магазины не работали. Фонари светили лишь на центральной улице, вторая, пересекающая её, тонула во мраке.
Где мы находимся, я не понимал. Это мог быть какой-нибудь посёлок или окраины Москвы. Последнее выглядело более вероятным: слишком уж много каменных зданий. Ещё и какая-то «высотка» этажей в семь торчит дальше по улице. Очень уж похоже на крупный город.
Бойцы заняли позиции вокруг машин. В эфире послышались переговоры командиров. Поручик Глазунов приказала Башмаку, Лосю, мне и ещё одному парню идти на другом перекрёстке, что находился левее колонны, и мы потрусили туда.
Здесь было так же пусто и темно. Свет в окнах почти нигде не горел. Город казался вымершим. Но кое-где всё же светились редкие жёлтые прямоугольники — значит, тут ещё жили люди.
Иных видно не было.
— Задолбали. Опять на Москву пошли, — пожаловался Лось. — Интересно, и много их на этот раз?
— Опять? — переспросил я. — А что, уже бывало такое?
— В двадцатых числах на набережной шарахнуло три выброса, — ответил Башмак.
— Мы тоже выезжали, — добавил Лось. — А ты, Кирюх с нами не был тогда, что ли?
— Нет, я в другом месте был, — ответил я, не вдаваясь в подробности.
Оказывается, выбросы в Москве происходили уже третий раз за последние два месяца, но районы эти никто даже не собирался эвакуировать. О чём только генерал-губернатор думает? Да его за такое
