— Не служил? — спросил сержант, глядя на приготовления Чамберса.
— Нет, сэр. Но полный курс подготовки закончил.
— Хоть что-то. Ладно, смотри, что у меня есть для тебя…
Из того же мешка, который доставил в корпункт сотрудник безопасности посольства — сержант извлек пистолет с длинным глушителем.
— Знаешь, как пользоваться? Когда стрелял?
— Недавно, сэр. Нас же учат.
— Смотри сюда. Это Глок-17. Он хорош тем, что не надо ничего переключать — видишь цель, прицелился и бей. Просто крепко держи и нажимай на спуск. Патрон в патроннике, учти. Вот здесь — клавиша, включает лазерный прицел — сержант включил прицел, красная точка забегала по кусту неподалеку — если красная точка на цели, значит, ты попадешь. Ты будешь держать эту штуку при себе и начнешь палить только тогда, когда либо я буду убит, либо в тебя будут стрелять. Тогда стреляй и ни о чем не думай — либо ты замочишь ублюдка, либо он замочит тебя. Стреляй по центру мишени, в голову все равно не попадешь. Все понял?
— Да, сэр.
— Ни черта ты не понял. Ладно. Проверка связи — второй.
— Первый — отозвался Чамберс.
Система связи была удобной — наушник в ухе, маленький и на горле — что-то вроде повязки, в которой микрофон. Руки свободны — эта система так и называется hands free.
— Связь есть. Лишнего не болтай и говори не громче, чем мы говорим сейчас. Помнишь жесты, какие я показывал?
— Да, сэр.
Помимо прочего — сержант показал несколько жестов, какими нужно обмениваться, чтобы передать информацию, когда враг рядом. Вперед, замри, ложись и тому подобное. Жесты простые, понятные…
— И позывные. Я первый, ты второй. Ничего сложного, первый — второй, понял? Не называй меня по имени или званию.
— Да, сэр.
— Тогда пошли…
О том, чтобы проникнуть на территорию закрытой зоны — нечего было и думать. Датчики движения, забор с колючкой, хорошее освещение и регулярные обходы территории — все на совесть. Единственный вариант получить хоть что-то — это съемка с предельно дальнего расстояния, для чего у них и был фотоаппарат с большим, «дальнобойным» объективом. Но для того, чтобы хоть что-то заснять — нужно было проникнуть на территорию аэропорта, причем лучше всего — на его военную часть, но не спецсектор. А это само по себе было — задачкой.
Территорию аэропорта окружала колючка — быстроустанавливающаяся спираль Бруно — но датчиков не было. Если бы были — операторы сошли бы с ума от постоянных сработок. Сержант, а за ним и Чамберс — перебрались к самой спирали и залегли. Сержант посмотрел на часы.
— Раньше срока. Пятнадцать минут…
— Что?
— Заткнись и лежи, не поднимай головы.
Чамберс подчинился. Он был напуган — только сейчас начал понимать, в какое дерьмо ввязался. Если их поймают на базе — могут убить после пыток и выбросить в канаву, а потом привычно свалить все на талибов.
Патрульную машину они увидели раньше, чем услышали — по ослепительному лучу прожектора, шарящему по окрестностям. Потом услышали и двигатель — Чамберс определил, что это был Лэндровер, старый, с бензиновым двигателем. Машина медленно шла по периметру, обшаривая окрестности ослепительно мощным лучом прожектора.
Сержант протянул руку — и прижал Чамберса к земле. Он знал, что гражданские могут испугаться и побежать в самый неподходящий момент. Но машина прошла мимо, оставив после себя только удаляющийся шум и едва ощущаемую вонь выхлопных газов.
Сержант пролежал еще десять минут — на всякий случай, мало ли. Потом — поднялся, достал из своего снаряжения что-то вроде коврика, но очень большого, размером больше снайперского мата, подпихнул снизу под колючку, предварительно проверив, не пущен ли по ней ток.
— Делай как я, понял? Перелезаешь здесь. Если что не так, эта штука тебя до костей располосует, понял?
Чамберс кивнул.
— И не ссы. Просто делай то же что и я. У тебя получится.
Легко сказать. Страх не ушел, он свернулся отвратительно холодным и скользким комком где-то в районе желудка…
Сержант перелез первым. Чамберс — вторым. Эта проволока и в самом деле могла располосовать незащищенную плоть до кости — говорят, что ее изобрели нацисты, которые строили концентрационные лагеря.
— Держись за мной! И тихо!
Они перебежали в тень — кое-где горели фонари, но у самих ангаров была тень. Часовые у ангаров не стояли, все ограничивалось объездом каждые полчаса, не более. Караульный взвод — был в помещении, которое чуть ли не за четверть мили отсюда.
Меры безопасности, скажем прямо — не впечатляли. И это страна, которая теоретически ведет войну с терроризмом.
За сержантом — Чамберс перебежал дальше, потом они сунулись в проход между ангарами. Сержант сделал ему знак оставаться на месте, сам — пошел вперед по узкому проходу…
Выглянул — и тут же дернулся назад как ошпаренный. Лэндровер стоял в тридцати с небольшим ярдах, около него было несколько солдат. Сержант успел заметить какой-то крупнокалиберный пулемет, вероятно китайский — на турели рядом с прожектором, который сейчас был выключен. Его не обнаружили. Иначе сейчас поднялась бы стрельба…
Стараясь ступать как можно тише, сержант вернулся назад.
— Первая точка накрылась. Идем на вторую!
Чамберс сжался — им надо было пересекать поле — целое летное поле.
— Подождем, потом пойдем. Не побежим, а пойдем. Так, как будто имеем на это право. Все понял?
Чамберс кивнул.
— Ни хрена не понял. Я дам тебе конец веревки. Держись за нее так, как будто от этого зависит твоя жизнь…
Минут через двадцать с небольшим, они услышали как заработал тот же самый двигатель, звук этот начал удаляться — машина пошла. Сержант подошел к выходу из проулка, посмотрел — чисто. Сунул своему гражданскому напарнику конец фала.
— Как будто от этого зависит твоя жизнь!
Чамберс пришел в себя уже у самолетов — это были пузатые, неуклюжие транспортники и около них было достаточно тени. Сержант закинул куда-то веревку, с третьего раза она зацепилась…
— Я поднимусь наверх. Потом брошу веревку тебе. Обвяжись вокруг пояса. И держись. Умеешь делать морской узел?
— Да… да, сэр.
Сержант мысленно выругался. Навязанный ему гражданский был полной обузой, хорошо только что рюкзак свой тащит.
— И тихо…
Сержант беззвучно начал подтягиваться и в несколько секунд исчез на крыле. Потом — сверху спустился конец, Нортон Чамберс скользкими от пота руками обвязал его вокруг талии. Потом — его с неожиданной силой рвануло вверх…
Крыло самолета оказалось не таким, как он ожидал: оно было чуть шершавым, и теплым, еще сохранившим дневное тепло — соскользнуть с него было невозможно.
