– Видишь? Теоретически это можно сделать. Вопрос в цене и в занимаемом установкой объеме. Поэтому мы можем предполагать, что чисто технические цивилизации никогда не смогут проделать такую вещь. Но это предположение к делу пока не относится. Так вот, теперь вернемся к твоему вопросу. Ты прикидывал количество энергии на возведение Барьера, исходя из своих нынешних знаний. Сколько у тебя, кстати, получилось?
– Наверное, придется высушить полностью где–то с сотню таких планет, как Земля, чтобы соорудить нечто подобное. Но… я не уверен, что получится. Никто не сможет удержать такой поток псиэнергии под контролем.
– Скажи, тебе знакома теория Симонова? О разных видах псиэнергий?
– О разных видах?! – изумился я. – А разве она не одна?!
– Значит, не знакома. Понимаешь, гравигенная энергия сродни электрической, но все же отличается. Сто сорок лет назад академик Симонов предположил, что так же обстоит дело и с псиэнергией. Он даже условно разбил ее на три рода. Но об этом чуть позже. Продожим, по его классификации мы в познании псиэнергии сейчас на уровне жителей начала двадцатого века в познании ими электричества. То есть умеем пользоваться, умеем применять, но в топорном, примитивном виде. Благодаря тебе и твоим распределенным кристаллам мы, судя по всему, сделали большущий шаг вперед. Продолжая аналогию, мы теперь от ламповых схем подошли к познанию микроэлектроники. Конечно, мы еще в самом начале пути, нам многое предстоит открыть и сделать, но первый шаг совершен. Смотри, сколько сразу возможностей перед нами открылось. Продолжая аналогию, теперь у нас не огромные рации–передатчики размером с вагон, а переносные рюкзаки. Дойдем со временем и до «раций» размером с ладонь.
Я устроился поудобнее. Рассказ так увлек меня, что я забыл обо всем на свете.
– Вернёмся к теории Симонова. Он разделил псиэнергию на три рода. Первая, к познанию которой мы только приступили – энергия земли. Или энергия планет. Всего живого, что есть на них. Возможность заставить ее вступить в резонанс с Вселенной и с её помощью делать то, что мы хотим. Второй вид – энергия звезд. Это уже другой порядок. Повелевание энергией в чистом виде, без использования разных преобразующих устройств. Кстати, мы предполагаем, что цивилизация, возведшая Барьер, как раз достигла этой стадии развития.
– Но зачем?!
– Интересный вопрос. Уничтожать они нас явно не хотели. Для цивилизации такого уровня наши предки не представляли никакой проблемы. Значит у них была какая–то иная цель. Какая? И самое главное, кто из старших рас сделал это? Об этом можно только гадать. Но ясно, что не противники Земли в той войне. Им до такого уровня расти и расти не одну сотню тысяч лет. Третий вид псиэнергии – энергия галактик. Здесь уже возможности представить сложно. Свободное путешествие в любом слое, проникновение за пределы Вселенной… кто знает.
– У меня голова закружилась, когда я попытался представить открывающиеся возможность при умении управлять энергией целой галактики.
– Да. Человек становится совершенно свободен от планет. Если даже повелевая энергией звезд человек все ещё привязан к мирам–планетам, то повелевающим энергией галактик это уже не нужно. Они просто перестанут нуждаться во всем этом. – Диана на мгновение замялась. – Раз уж об этом заговорили… У Симонова в академических кругах возникло много сторонников его теории. Один из последователей выдвинул предположение, что есть еще один вид энергии – энергия Вселенной. Но это уже уровень Демиурга. Об этом задумываться пока не стоит. И если еще можно опытным путем подтвердить существование энергии звезд и представить себе хотя бы в теории существование энергии галактик, то о последнем виде энергии в научных кругах говорить как–то не принято. Все дружно решили, что современной цивилизации еще рано замахиваться на подобное, если такая энергия существует…
– Наверное, вы правы, – согласился я, задумавшись. – Зато мне сейчас многое стало понятно. Надо будет почитать работы этого академика. Они стоят того.
– Почитай. А я пойду. Отдыхай, набирайся сил. Врачи говорят, что уже через два дня ты будешь в полной форме. Пока же тебе придется обойтись без своих псиспособностей.
– Потерплю, – вздохнул я.
Диана ушла. Я еще долго смотрел на лианы, за которыми скрылась профессор. Но думал я сейчас не о ней, не о Крисе, Барьере или различных видах энергий. Я сейчас думал о сестре…
За те два дня, что я провел в палате под присмотром врачей меня навестили все: друзья, родители, приходили даже Танаки с Координатором. Но Феола так ни разу не появилась. Когда же я вернулся домой, сестра, оказалось, уехала в гости к приятельнице. Я только вздохнул.
Следующие два дня прошли в обычном режиме… ну почти. Я еще не совсем восстановил силы и тренировки шли в щадящем режиме, потому сестра тренировалась отдельно и встретиться мне с ней так и не удалось. Все же вокруг старательно делали вид, что ничего не происходит. И правильно делали. Наверное, если бы хоть кто–то заговорил со мной о сестре, я бы бросился на него с кулаками. Родители тоже делали вид, что все нормально. Но я же не слепой! Долго так продолжаться не могло. Тренировки летели ко всем чертям, да и какие тренировки в такой ситуации? Лекции профессора тоже проходили мимо сознания. Танаки задумчиво прохаживался рядом со мной, искоса поглядывая на пустующее место Феолы. Потом давал задание на самостоятельную работу и уходил. Все шло кувырком…
Ночью я уже привычно сидел у окна. Спать не хотелось совершенно. Что–нибудь делать тоже. И вдруг… я вздрогнул. Псисилы еще не совсем восстановились, но уж сестру я чувствую всегда. Я сорвался с места, опрокинув кресло, которое с грохотом покатилось по полу. Вылетев в коридор, пронесся мимо выскочивших на шум родителей, но у двери комнаты Феолы затормозил. Оглянулся. Мама с отцом торопливо вернулись к себе, сделав вид, что ничего необычного не произошло. Я отвернулся и поднял руку постучать. Опустил. Два раза прошелся рядом с дверью туда–сюда. Снова поднял руку и замер. Вздохнул и сел рядом с дверью, облокотившись спиной о стену. Но через минуту опять вскочил и нервно заходил туда–сюда.
– Да заходи уже, – донеслось из–за двери. – Сил нет твои душевные метания слушать.
Я приоткрыл дверь и вошел. Феола сидела на своем листе–кровати завернувшись в одеяло, из которого торчали только ступни и голова. Когда я вошел, она подтянула ноги и теперь внимательно смотрела на меня.
Потоптавшись у двери, но не дождавшись никакого ответа, вздохнул, осторожно прошел в комнату и сел рядом с Феолой, чувствуя себя крайне неуютно под ее пристальным взглядом. Прощупывать ее эмофон я вообще не рискнул. Молчание затягивалось. Сестра сидела неподвижно и продолжала сверлить меня взглядом. Я заерзал.
