— Ага. Или сунуться, но уже втрое против вчерашнего.
— Ну и повторим 'теплый прием' — только и всего. А по поводу Топорова — через неделю в твою сторону мотопоезд будет с продуктами, патронами и прочим — так на обратном пути его и забере… — в трубке затрещало.
— Ну, вот опять где-то коротнуло. Значит опять Лешке по трассе бежать. А он у меня не спит который день — мастер 'золотые руки'. Говорил я Генеральному: — 'долго под землей все равно не высидим — людей из Москвы выводить надо'. А он мне: — 'Пока Сладковцев не уделаем — колонны смысла нет формировать', мол 'прямо так — колоннами к себе в концлагерь и загонят'. А сейчас что? Все равно народ терроризируют. С ближайших к ним станций, почти весь запад, аж до кольца драпанул. 'Уделаем'. Как их уделать, если у них новейшие вертолеты и бронетехника, — Борисов вздохнув, нажал на звонок вызова дежурного.
— Серега. Давай шуруй, буди Лешу, — потерев красные от недосыпа глаза, начальник 'Авиамоторной' раскрыл потрепанный гроссбух и принялся, что называется, сводить концы с концами. Раз через неделю будет мотопоезд — значит нужно успеть составить запрос на оружие и амуницию и определиться с излишками продуктов.
– 'Излишки', - Борисов горько усмехнулся, — Тьфу. 'Продразверстка', 'Продналог'. Военный комунизьм какой-то. Дожили. Но все ж лучше, чем 'Рабовладельчество' — как в 'Раменках', - он отодвинул от себя тетрадку с пляшущими строчками и впервые, после операции в Перово, уронив голову на стол, погрузился в тревожный, до первого стука-звонка, сон.
* * *
10.11.2026 г. Татарстан. 3 километра к Югу от п. Сулицы.
Вторым выстрелом из ОСВ-128 перебило или заклинило левый трак. В любом случае уже начавшая сползать в кювет БМПэшка, закрутилась на месте и вести прицельный огонь из пулеметов стало невозможно.
Первым же выстрелом из крупнокалиберной снайперской винтовки, сделанной умельцами из Коврова, был убит Сотников. 12-миллимметровая бронебойная с легкостью пробив бронелюк, разворотила грудь механика-водителя и никем не управляемый броневик, уверенно продолжил свой путь в сторону канавы. Заросшая бурьяном, она могла бы стать спасительным укрытием. Только укрывать было уже не кого. Как и боялся Волохов, ураганный огонь, сидящего в засаде противника, разом смел с брони всех 'пассажиров' БМП-5.
— Теперь кумулятивный заряд в борт и все.
Но по броне продолжали стучать лишь пяти- и семимиллиметровые.
— Значит даже 'Курганов' у них нет, — он остановил кружащуюся в смертельном вальсе, машину, добравшись до места механика-водителя.
Бросок, кувырок, бросок, кувырок. Хотя стреляли по ним как-то неумело, до канавы добрались семеро из девяти — работал снайпер. Замолчал автомат Назаренко. Канаву этот гад с ОСВ тоже простреливал. Рванули перебежками до стоящего неподалеку полуразрушенного дачного домика. Залегли внутри. Волохов огляделся вокруг. Не хватало Ерохина. Точно. Вон он лежит в неестественной позе, в трех метрах от поваленного забора.
— Самара назад, — Волохов остановил, рванувшегося к другу Самарина, — ты что хочешь чтобы он всех нас здесь по одному перебил? Отходим.
Домик буквально ходил ходуном. Летящие щепки и древесная труха, так и норовили попасть в глаза. Выскользнув через террасу, они миновали еще четыре щитовых домика и сквозь разодранную рабицу и остатки теплицы, петляя, добрались наконец до кирпичного остова, некогда шикарного коттеджа. Стрельба поутихла. Слева и справа доносились только одиночные выстрелы, отрывистые команды, собачий лай и матюки. Их окружали.
Волохов, откинувшись на закопченную кирпичную стену, заряжал подствольник.
— Хорошо хоть Миху жена лесника согласилась взять. Душевная женщина. Мощная. Как она лихо его бойцов в оборот взяла. Не успели они оглядеться на лесной заимке, как глядь — Ерохин уже дрова рубит, Рассказов с Мамонтовым, за водой идут, а Сотников, Мурыгин и Самарин, капусту на борщ шинкуют. Прирожденный командир, да и только. Волохову Евсеича, мужа ее, даже жалко стало. Вот и Миха почувствовал, что не сладко ему придется — ни в какую не захотел оставаться. Царапался, кусался чертенок.
— Что-то не к добру они затихли, — Волохов осматривал в монокуляр окружавшие их развалины, — ох не к добру.
И точно. Только он закурил — как, рассекая со свистом воздух, слева, сзади, метрах в семи от наименее разрушенного угла коттеджа, плюхнулась мина. Вторая разорвалась уже ближе, присыпав торчащий зад Брунькова землей, вперемешку с какой-то ботвой. Решение нужно было принимать быстро — иначе перебьют их всех. Единственный выход — попытаться прорваться через два ряда дачных участков и начинающееся за ними поле, в лес.
Когда, шедший первым Мурыгин, перемахнув через забор уже почти пересек соседние шесть соток, третья мина ударила в остатки крыши коттеджа и сквозь грохот рушащихся конструкций по ушам резанул пронзительный крик Самарина.
— Самара-а-а-а, — Мамонтов бросился оттаскивать тяжелый конец балки, придавивший Самаре сразу обе ноги. В этот момент их и накрыла четвертая мина. Волохов, раненый осколком в плечо, поискал глазами Брунькова — самый подходящий момент, колоть его на предмет их задания. Если вообще это имело смысл. Подполковник, держась за горло и хрипя, оседал возле баньки. Водрузив с неожиданной для себя легкостью (все-таки около ста килограмм) драгоценный груз на плечо, Волохов рванулся вслед за Мурыгиным. Но вскоре кажущаяся легкость прошла. Бруньков, с каждой секундой, 'набирал' килограмм за килограммом. Бушлат на простреленном плече на глазах набухал кровью.
— Давайте к лесу, я вас прикрою, — Мурыгин устраивался с РПК за одним из разбросанных по полю тракторов. Следующие триста метров дались Волохову еще тяжелее. Мурыгинский пулемет стучал, словно отбойный молоток товарища Стаханова, идущего на очередной рекорд.
— Так и заклинит его скоро, — Бруньков за спиной захрипел еще сильнее. Добежав на полусогнутых до ближайшего к опушке трактора, Волохов снял с плеча подполковника и осторожно прислонил его к огромному колесу ржавеющей 'Беларуси'. Тот, зажимая правой рукой рваную рану, левой усиленно тыкал, себе в бедро. Через минуту он закатил глаза и вытянулся струной вдоль трактора.
— Приплыли, — майор склонился над бледнеющим Бруньковым. Тот еще был жив. Перебинтовав ему шею фиксирующей повязкой, Волохов прощупал бушлат подполковника, в том месте, по которому тот буквально молотил рукой. За подкладкой прощупывалось что-то плоское. Быстро вспоров бушлат, майор достал необычный серебристый пакет, напоминающий обеды быстрого приготовления, которые в корытцах из фольги в неимоверных количествах разогревались на электрической плите и поглощались им — курсантом академии ВДВ и его друзьями, в таком теперь далеком прошлом. Уж больно дешевые и вкусные они были.
