Никита готов был заплакать от отчаяния. Он, словно в трансе, раскачивался на своей табуретке, глядя сквозь решетку вниз, где безмолвно колыхалась жуткая человеческая масса…
И у Никиты возникла мысль. Он вскочил, перегнулся через перила, охватывая взглядом видимое пространство уровня. Насколько хватал глаз, оно было покрыто уныло стоящим «отработанным материалом».
Вот она, сила! Безмолвная, безропотная сила, которая двинется в том направлении, куда укажет хозяин. Но как заставить эту силу сдвинуться с места? У него нет ни этих чипов, ни управляющих компьютеров…
– Денис, а как ты управляешься с этой массой… хм… материала? Их ведь надо кормить, в туалет водить, в конце концов…
– У большинства сохранились простейшие рефлексы. В основном – на слово «еда», – нехотя ответил старик. – Другие просто не выживают. Погоди… Что ты задумал?
Но Никита уже не слушал Дениса. Он возбужденно ходил по галерее, оглядывая свою потенциальную армию. Конечно, ему очень жалко этих людей… Но ведь они уже почти что и не люди? Чем грозящая им рабская участь лучше опасности погибнуть в бою за свободу?
Хотя… Имеет ли он право решать за них?
А разве не так происходит везде и всегда – когда за тех, кто не в состоянии принять собственное решение, решают другие?! И чем он хуже тех же пиратов? По крайней мере цели у него не в пример благороднее…
Впрочем, не моральные проблемы сейчас основные. Гораздо важнее – подчинить своей воле эту бездумную массу.
Никита быстро сбежал вниз по лестнице.
– Стой, куда?! Что ты хочешь сделать? – слабым голосом прокричал старик.
Никита не слушал. Он подошел к ближайшей фигуре – невысокому пухловатому человеку средних лет, некогда довольно респектабельно одетому. Никита слегка наклонился, чтобы быть вровень с ним и негромко сказал тому в ухо:
– Еда…
И немедленно зашипел от боли: пухлые руки мгновенно, словно захлопнувшийся капкан, сомкнулись вокруг его головы, ухватившись за уши. И стали подтаскивать ближе – к разинутому, исходящему слюной рту. Никита закрутился на месте и довольно быстро вырвался – руки «отработанного материала» оказались не так сильны. Однако сердце испуганно колотилось, потревоженные уши горели огнем.
Сверху раздался старческий смех, перешедший в надсадный кашель.
– Ну как, – поинтересовался старик. – Не скушали тебя еще, Ник? Тебе повезло, что не выкрикнул это слово громко. Тогда мне было бы на сегодня меньше работы.
Он рассмеялся снова.
Никита подумал, что он, пожалуй, попал в точку. Если все эти полулюди будут так реагировать на соответствующие раздражители, на определенный успех можно рассчитывать. Он поведет за собой голодную толпу, которую не остановит никакое оружие. Надо только выбрать правильный момент.
И найти выход отсюда.
…– Так ты пойдешь со мной? – спросил Никита.
– Куда мне идти? Я буду тебе лишь обузой. К тому же я не верю в возможность вырваться отсюда. Я останусь со своими несчастными…
– Ну, тогда жди меня. И не вздумай помереть! Потому что я вернусь и помогу тебе вынырнуть…
– А с чего ты взял, что я все еще хочу назад?
Никита непонимающе смотрел на Дениса. Как это – не хотеть вернуться домой?! Что-то не договаривает его воистину «старый» приятель. Никита своим молодым умом просто не понимал и не хотел понимать, что такое и впрямь бывает – когда человеку попросту уже ничего не хочется. Когда тот настолько устал от жизни, что начать ее сначала представляется ему худшим из наказаний…
Нет, Никита этого не понимал. И никогда не поймет! Он будет идти вперед, будет бороться, жить и заставлять жить тех, кто усомнился в ценности жизни…
Да будет так!
– Расскажи мне, как отсюда выбраться на верхние уровни, – попросил Никита.
– Очень просто, – отозвался старик. – Пойдешь… Хотя погоди… У меня где-то была схема… Я сейчас… Не уходи…
Старик суетливо зашаркал в глубину своей каморки. И Никите стало вдруг как-то пронзительно жаль его. Он представил себе всю тяжесть бед и безысходности, свалившихся на того, что на глаза полезли совершенно неуместные слезы.
Старик вернулся и сунул Никите выцветший буклет с некогда красочной схемой, которую надлежало разворачивать в огромную бумажную простыню. Это была довольно подробная схема Отеля, которая включала в себя как развлекательные, так и технические этажи. Старик чиркнул по схеме длинным желтым ногтем:
– Мы здесь. А здесь ближайший выход. Обычно там безлюдно.
– Спасибо, Денис. Я вернусь. Обещаю…
Старик не ответил. Он развернулся и ушел прочь, в глубину своего убогого обиталища.
Никита посмотрел тому вслед и двинулся в путь. Надо четко запомнить маршрут. Ведь если он поведет за собой голодную толпу, нельзя дать ей ни секунды форы. Ему вовсе не хочется быть ни за что ни про что съеденным бездушным и голодным человеческим жмыхом…
А еще лучше – навестить Копателя и поделиться своими планами с ним. Может, у того появится наконец желание приступить к активным действиям…
Проклятый старик совсем выбил его из колеи своим пессимизмом. Нет, в нем ничего не осталось от самодовольного и нагловатого Дениса. Неужели и он, Никита, со временем станет таким же? Хм, если план сорвется, может, и не станет. Потому что не доживет до столь почтенного возраста. Однако, где же этот лаз?
Никита нашел ржавую лестницу, прилепившуюся к стене за кислородными генераторами. В генераторной размером с упавший на бок небоскреб, было сыро и холодно. Руки стыли от холодных ступенек, и Никита прибавил ходу, чтобы добраться доверху раньше, чем пальцы окончательно онемеют, а он сам рухнет вниз, на груды металлолома. Лестница уперлась в металлический люк, и Никита стукнул в него головой, чтобы не отрывать от перекладин дрожащих рук.
Люк неожиданно легко поддался, и Никита просунул в лаз голову.
– Вам помочь, господин диггер? – насмешливо поинтересовались сверху.
После чего Никиту ловко подхватили под руки и поставили на пол. Люк с грохотом захлопнулся.
Вот так. Он сам влез в мышеловку. И стоял теперь в окружении скалящихся бандитских рож.
– Откуда вы узнали, что я вылезу именно здесь? – спросил Никита, боясь услышать отвратительную правду.
– Да мы все про тебя знали постоянно, – махнул рукой один из пиратов, – даже без браслета. Есть такая штука – генный маркер, слышал? Но сейчас на тебя дед стуканул. Грех было не дать старикану выслужиться. Кэп небось еще и поставит ему бутылочку от щедрот…
Пираты заржали. Никита густо покраснел. Ему стало вдруг невероятно стыдно – и совсем не за то, что он так бездарно попался. А за то, как низко пал его человеколюбивый товарищ. Это не укладывалось в голове, и Никита готов был провалиться сквозь землю. Или сквозь палубу. Какая здесь, в сущности, разница?..
