Рейдеры вновь яростно обрушились на «Гидру». Половина пусковых шлюзов вышла из строя, заглохли многие пушки и торпедные установки. Тэд явно переоценил способности своего детища. Я уже начал сомневаться в том, что мы с ним выживем в этой дырявой посудине, хотя, конечно, не стоит разрешать себе подобные мысли во время боя. Канингхэм рвал и метал, пытаясь отбиться от врагов, осаждавших «Гидру» с одного борта и одновременно принять ракеты с другой стороны. К сожалению, их осталось всего ничего — большая часть или погибла, или потеряла способность самостоятельно двигаться. У пилотируемых ракет очень небольшой запас топлива, они предназначены для стремительного боя, поэтому задержка означает для них смерть, если только их не подберут спасательные команды.
Значит, пришло время спасать их, а заодно и брать на абордаж подбитые халианские дредноуты.
— Адмирал Канингхэм, — обратился я по связи, — разрешите выпустить десант!
— Пошел ты… — Тэд вдруг осекся. Немудрено, что он с трудом взял себя в руки. Для него, как и для меня, это было первое крупное сражение в новой должности, а развивалось оно, как это ни прискорбно, далеко не так, как хотелось. — Прости, генерал. Если капитан Дженсен сможет выпустить баркасы, не прерывая приема ракет, разрешаю.
Баркасами на нашем жаргоне назывались длинные тупорылые посудины для десантников, оснащенные мощными лазерами и прочими инструментами для взлома подбитых кораблей. Такие же штуки имелись на борту остальных кораблей Конфедерации, но вряд ли подбитые фрегаты и лайнеры смогут спустить сейчас баркасы. Разве что «Возмездие» и два сопровождающих его фрегата выпустят баркасы, если уцелеют до конца сражения. Я поспешил вниз. Мои ребята уже сидели в четырех баркасах в полном снаряжении и ждали команды. Четыре таких кораблика едва ли достаточно для захвата подбитого дредноута, а ведь надо еще спасти экипажи наших собственных кораблей. Когда баркасы вернутся, в них немедленно сядут новые экипажи, чтобы тоже отправиться для спасения или захвата. Я дал краткие инструкции полковнику Коху, командующему этой группой баркасов, и вместе с капитаном Дженсеном проводил их в полет.
— Генерал, я слышал, как адмирал сказал, что со всеми тремя рейдерами халиан покончено. — На потном и мрачном лице Дженсена проступила слабая улыбка, а в голосе чувствовалась гордость за свой корабль. — Все-таки мы доказали, что с нашей «Гидрой» шутки плохи!
Я хотел было ему сказать, что эта победа стоила нам слишком дорого, но вовремя прикусил язык и тоже слабо улыбнулся, сразу же придав лицу суровое выражение бывалого вояки.
— Мистер Дженсен, через пару минут сюда прибудут следующие экипажи баркасов, поэтому объясните моим офицерам, где они должны держать своих людей, чтобы они не мешали при посадке.
— Есть, сэр. Я позабочусь о ваших людях как следует. Извините, генерал, что мы не можем выпускать больше четырех баркасов одновременно, но…
— Знаю, капитан. — Я повернулся, собираясь вернуться на главный наблюдательный пункт, но Дженсен быстро сказал вдогонку:
— Извините, сэр, но я действительно считаю ваших бойцов молодцами.
Я повернулся к нему:
— Что вы имеете в виду, капитан?
— Ведь это ваши ребята, генерал, взорвали четвертый дредноут. Но это им стоило… — Он умолк.
— Чего стоило? Мистер Дженсен, я был так занят другими делами, что не успел поинтересоваться потерями.
— Видите ли, сэр, я сам точно не знаю, извините, просто слышал: мы только что приняли на борт уцелевшие ракеты. Вернулись три экипажа.
Ни слова не говоря, я повернулся и пошел наверх, едва волоча ноги. На сердце навалилась страшная тяжесть. Слишком горькая победа. Но все-таки — победа. Это можно заметить по лицам солдат и офицеров, по приободрившимся голосам, по картинкам на многочисленных экранах главного наблюдательного пункта. Тэд Канингхэм, погруженный в дела, не заметил моего прихода, и я молча уселся в свое кресло. Надел наушники, вгляделся в экраны.
«Возмездие» продолжал борьбу с последним дредноутом. Я понял, что туда посылать баркасы вряд ли придется. Лайнер высадит на дредноут своих десантников, когда добьет его. Теперь меня волновал только один вопрос: сколько десантников погибнет в рукопашной схватке с халианами? Рядом с лайнером сражались два фрегата, к ним на помощь и поспешила «Гидра». На другом фланге фрегат и маленький храбрый корвет помогали своим товарищам, вызволяя их из-под подбитых кораблей. Некоторые корабли, возможно, удастся починить за несколько часов, от других же остались лишь радиоактивные облака.
— Генерал, баркасы возвращаются. Разрешите запустить следующую четверку для спасения экипажей ракет. — Дженсен проговорил это небрежно, как пустую формальность, поскольку необходимость спасения ракет для него была очевидна.
Поэтому мой приказ ошеломил его.
— Не разрешаю, капитан. Вначале нам надо захватить дредноут, этот трофей крайне важен для Конфедерации. Ракетам придется подождать.
— Но ведь запаса кислорода у них хватит в лучшем случае на час. Генерал, вы же…
— Хватит! Мистер Дженсен, выполняйте приказ!
— Есть, сэр, — ошарашенно ответил капитан Дженсен, но лицо исказилось болью.
Я уткнулся в экраны и начал изучать обстановку. «Гидра» медленно кружила рядом со скоплением поврежденных пилотируемых ракет. Те, что могли передвигаться сами, уже вернулись на «Гидру», а в этих, проплывающих перед моими глазами, по крайней мере, в некоторых, наверняка еще есть живые люди. Они надеялись, что мы спасем их, а у нас — только два крошечных спасательных кораблика.
Перестрелки и взрывы в этой области пространства уже закончились, бои шли внутри дредноутов. А как развивалась другая битва — между армадами Тау Кита и халиан? Я взглянул на экран. Там все еще продолжалась пальба, корабли перемешались, но мне показалось, что и эта битва подходит к печальному для халиан концу. Конечно, Флот ни за что бы не победил их, если бы мы не уничтожили халианскую засаду, но все равно — ребята из Флота молодцы.
— Десять секунд до запуска баркасов, — доложил мне Дженсен.
— Постойте, капитан! Я полечу с этой группой, мне надо всего тридцать секунд.
— Но…
— Никаких но, капитан, — отрезал я. — Всю ответственность я беру на себя.
И в следующее мгновение я со всех ног бросился к баркасам. Десантники поприветствовали меня одобрительными возгласами, а их командир слегка смутился, не зная, кто теперь будет за главного.
— Продолжайте командовать, лейтенант! — подбодрил его я. — Ведите это корыто к халианскому великану, будем с ним разбираться.
