– Конечно, – хмыкнул парень. – Их у нас в Пограничном начинали ладить, теперь уж где только не делают. В княжеских, да боярских домах по несколько штук стоят. Да и купцы всяк и каждый желает у себя в горнице поставить, чтобы потом хвалиться.
– Ну вот. А это будут механические. Знавал я одного грека, подсмотрел, как он их ладил.
– Поди грек-то озолотился?
– Да куда дураку золото загребать. Он же вино любил больше злата. Что-то там смастерил, запродал, да пропил. Я его повстречал как раз когда он новые резал, – не прекращая орудовать ножом, пояснил Михаил.
– Бывает. А ты чего решил перенять?
– Мы тогда крепость осаждали. Заняться нечем. Пить вино скучно, бабы приелись, одни и те же и страшные как моя жизнь. А тут этот выпивоха попрошайка. Мол, если налью, он научит меня делать механизм за который богатые и золота не пожалеют. Скучно было. Вот я и решил попробовать.
– Получилось?
– Тогда да. Только осажденные вылазку учинили. Я их толком-то и проверить не успел. Сгорели в пожаре. Грека того случайной стрелой убило. А там закрутилось, завертелось, не до новинки было. После и вовсе забыл.
– И чего сейчас вспомнил?
– Так ты ить верно сказал, если часы эти толком работать станут, то и заработать на них можно будет изрядно. А мне сейчас серебро лишним не будет.
– Так ты что и впрямь решил в порубежники податься? – удивился парень.
– Думаешь не сдюжу?
– Серебра на это много потребно.
– Ничего. Уж как-нибудь с божьей помощью. Я эвон, слышал будто Пограничный почитай за счет одних ткачей и процветает.
– Не только ткачей. Там много разных ремесел. Но в основе, да, ткачество да валяние войлока.
– А ты откуда все так хорошо знаешь? Опять же, особисты эти, с тобой как с родным.
– Так я же сам из Пограничного, да два года в особой сотне отслужил, – улыбнулся парень. – Это уж потом меня Архип Егорович приметил, да к себе сманил.
– Не жалеешь? В сотне поди кровь по жилам гуляла, огнем горела. А тут все больше дела тайные.
– Не. Мне даже интересно. То наверное мне от деда по матери передалось. Он еще при покойном Михаиле Федоровиче Романове был главой тайной избы Пограничного. Правда я его и не видал. Как князя порубили на дороге, так он и начал искать, учинившего злодейство.
– Сыскал? – едва скрывая свою заинтересованность, с ленцой спросил Михаил, продолжая резать заготовку.
– Сыскал. Случайно все вышло. Собралась с разных аилов, куреней да орд, ватага половецкая в небольшой набег. Разъезд заставских удачно выследили, и вырезали. Осталось только границу проскочить. А тут на их пути князь с полусотней гвардейцев. Они бы и не стали на них нападать, пусть и знатные на тех были доспехи. Выйди набег удачным, и получили бы куда больше. Да только испугались, что их приметят. Вот и напали сами. Дед их выследил, да наказал. Но и сам стрелу в грудь получил. Домой при смерти доставили. Увидел бабушку Анисию и отошел. Она так ни за кого больше и не пошла, хотя и звали.
– Жива, бабушка-то?
– А чего ей сделается. Сказывает, пока правнуков от всех своих внуков не увидит, помирать не станет. Вот и выходит, что жить ей до ста лет. Потому как я еще долго не оженюсь.
– А сколько ей?
– Семьдесят семь.
– Ого! Так ты вообще жениться не собираешься, – хмыкнул Михаил.
– А чего я там не видал. Все что нужно от бабы я и так получу.
– Ну, не все сводится только к усладам. Я вот тут недавно попал в переплет, так потом иначе стал смотреть на жизнь.
– И что с тобой стряслось?
Романов без утайки рассказал о происшествии в Тарнуве. Разумеется выдав общеизвестную версию. Едва закончил рассказывать, да отвечать на вопросы, как сотник скомандовал «на конь». И скачка, продолжилась. Тут уж если и получится поговорить, то лишь при переходе с рыси на шаг. О том, чтобы продолжить резать заготовки, нечего было и мечтать. Да и не горит оно, чтобы вот так, все время заниматься этим вопросом.
Несмотря на кажущуюся откровенность и простодушие, Илья не болтал лишнего. Он не рассказал ничего такого, что бы не было общеизвестным. Зато в разговоре ему удалось создать видимость полной откровенности. Эдакий, болтун, который находка для шпиона. Это позволяло вытащить на откровенность самого Михаила.
Понятно, что есть зелье правды, которое безопасники пользуют не стесняясь. Но тут дело такое, что для начала нужно хотя бы знать, о чем спрашивать клиента. Даже если он сейчас не больно-то откровенничает, достаточно лишь незначительной оговорки, одного лишнего слова, чтобы потом можно было сформировать вопрос, и вытянуть наружу все связанное с этим.
Вот именно на такой результат и работает Парень. Михаила же вполне устраивает такой обмен. Ибо все, что не поведает сейчас о Пограничном, Павлов, для Романова будет новостью. Он же вообще ничего не знал. Тут за тридцать один год столько всего случилось, что только держись.
– А чего ты все о Пограничном спрашиваешь? – поинтересовался Илья, когда они опять перевели лошадей на шаг.
– Так ведь сам сказываешь, что там ремесленников много и князь даже привечает тех, кто пожелает открыть новую мастерскую, – пожал плечами Михаил.
– Так ты и впрямь решил заняться этими своими часами?
– Коли все получится как надо, так отчего бы и нет. Они выйдут куда сподручней водяных.
– Вообще-то, у Архипа Егоровича на тебя совсем иные планы, – кивая в голову колонны, где вместе с сотником ехал безопасник, произнес Илья.
– Говорили уж с ним. Имеет он желание пристроить меня к своим тайным делам. Только я еще толком не решил, нужно ли оно мне. Знать чужие секреты часто бывает полезным. Но только тот кто многое знает, долго не живет. А потому я еще подумаю, нужно ли оно мне. Ну и на всякий случай, озабочусь мастерской. Глядишь оно еще и сподручней получится, чем влезать в тайные дела.
– Закиснешь сидеть на одном месте. Стать воинскую в тебе распознать может и сложно, только сути твоей это не меняет.
– Ну так, потому и желаю податься в порубежники.
– А до того, что станешь делать? На луну выть?
– Тебе Архип велел мой настрой выведать?
– Есть такое дело, – не стал юлить Илья.
– Ну тогда выведывай, – хмыкнув, щедро позволил Михаил. И тут же задал вопрос сам. – Слушай, я слышал, что князь Всеволодов устроил в Пограничном самую настоящую бойню. Что кровь там лилась по улицам рекой. Что количество жителей уменьшилось вдвое, а то и больше. И точно знаю, что других таких воев как особая сотня на всей Руси нет. А они служат тому, кто их родных извел.
– Тут все не просто, – прикусив губу, угрюмо произнес парень.
– А мне спешить некуда.
А и то. Быстрее чем за трое с половиной суток добраться не получится при всем желании. Но продолжение разговора все же пришлось отложить. Так как сотник подал команду «рысью», и сотня вновь ускорилась. Разговаривать же, на скаку, перекрикивая топот сотен копыт, то еще удовольствие. Если по особой надобности, или закричать что-то залихватское, то оно конечно. А просто поговорить не получится.
– Князь Михаил Федорович в бытность свою не скупился и щедрой рукой делился серебром с великим князем Владимиром, – когда сотня вновь перешла на шаг, заговорил Илья. – Оружие, броня, шли ему по низким ценам. Романов мог себе такое позволить. И даже несмотря на это год от года княжество богатело. По степи и берегам Славутича выставлялись заставы, опоясанные каменными стенами. По их же главным башням проходила семафорная линия. Союз с половцами и печенегами креп все сильнее. Но Михаил умер. Петр же не видел причин платить в казну больше положенного. И даже в этом случае от него шло гора-аздо больше, чем даже от Новгорода. Половина железа Руси производилась в Рудном. Почитай весь Царьград в тканях Пограничного расхаживает. Войлока производят столько, что ни один ремесленник одиночка в цене не может соперничать. И такое богатство в чужих руках! Мономах повелел князю Петру платить податей вдвое от прежнего. Да еще и указ издал о дружинах. Вот Романов и решил, что не след ему содержать великого князя. Проще отложиться, и жить на особицу, – парень замолчал, катая желваки.
