И замолчал секундами…
Ушедший к горизонту Як-39 возвращался, чёрной мухой приближаясь со стороны носа, стремительно нарастая, из сомнительной «мухи» превращаясь уже в нечто…
Митиков специально разогнался до приличной скорости. Проходя близко, низко. Не по головам, конечно — дистанцируясь, но по высоте примерно где-то на уровне мачт, рёвом, раздирающим свистом…
Эффект демонстрации самолёта вызвал едва ли не больший интерес, чем сам крейсер, спровоцировав всякие «что да как?».
Скопин отвечал сдержано, не став развивать. Чего хвастать не по делу.
Он тогда, ещё вначале, едва осознав про «сорок четвёртый год», запросил все данные по самолёту и списку его вооружения, чтобы иметь представление — что имеем. Заботой щедрого руководства там оказалось вполне себе… Но даже зная все эти плюсы, сейчас он мало представлял себе, как наиболее рационально использовать не вписанную в боевое расписание единицу.
«В сложившихся условиях один 'Як» — это немного, но, чёрт возьми, и не мало! Это тебе и перехватчик, и бомбёр, и ракетная установка. Пусть и не обладая особо большим радиусом, он заведомо превосходит оппонентов в скоростных качествах.
Помимо встроенной 30-мм пушки, подвесные контейнеры с 23-мм, или НУРСы [102] — убойный аргумент против всяких там «Эвенджеров» и «Либерейторов».
В ударном варианте… там самое продвинутое управляемая ракета Х-25 «воздух-поверхность», то бишь, в нашем случае, «воздух-корабль». Боевая часть 140 кг, при скорости 850 метров в секунду, одной только кинетической составляющей уж что-нибудь класса эсминец пригвоздить можно в лёгкую. Дальность применения в 10 км подразумевает практическую безопасность атаки, не входя в интенсивную зону вражеской ПВО. Но… только вот именно, что «подразумевает». Рисковать единственным экземпляром? Несущим в себе передовые авиационные наработки? На «Камове», конечно, стоят турбовальные двигатели, но это совсем не то, что на «Яке». Англичане-то уже не допустят продажи «роллс-ройсовских», как их там?., забыл. «Нин» [103] вроде бы… На чём тогда полетит легендарный Миг-15? И, кстати, Х-25 всего четыре единицы, две из которых в противорадиолокационном варианте. Выпуляем ценный ресурс… и что'?
В голове трафаретно складывались:
'Нет, всё это — несомненный подарок военно-промышленному комплексу СССР. Или как тут они сейчас?.. — наркоматы. Есть, что показать товарищу Сталину.
К доброй ли ночи помянутому? Вон как давеча в разговоре адмирал и его окружение напрягались при имени Хозяина. Прям физически ощущалась тяжёлая длань Вождя'.
На этом он исчерпал запас патриотизма.
* * *
Сумерки окончательно сгустились, сначала поглощая очертания, а затем и все виды. Обменявшись сигнальными ратьерами с флагманом, ПКР сместился во фланг, занимая назначенное место в строю.
Высокие ранги командного состава сошли с мостика, возвращаясь в адмиральский салон. Предстояло ещё многое обсудить. К работе по необходимости привлеки офицеров штаба, дав им пока поверхностные разъяснения по поводу «вдруг объявившегося крейсера».
Если смотреть на все инсайдерские знания, как на данные разведки, без всяких там метафизик, дальнейший разговор проходил на языке военного планирования, в требованиях, отвечающих реальной обстановке, рассматривая оптимальные решения по всем известным узловым точкам… не забывая, что «сценарий» допускает (может допускать!) уход от «известных» фактов, и что от мироздания следует ждать любых ухмылок.
* * *
— Итак, Мур отступит?.. — констатировал Левченко, склоняясь в интонации больше на вопрос, чем на удовлетворение.
— По разным причинам, — Скопин решил всё же придерживаться «генеральной версии», — если рассматривать первостепенную задачу британского адмирала в навязанном артиллерийском сражении — утопить, либо нанести несовместимые с дальнейшим сопротивлением повреждения… то ни черта у него не выйдет. По крайне мере в тех донесения, что сохранились в архивах Минобороны, корабли Эскадры Открытого океана получили от артогня те или иные повреждения, особенно достанется «Кронштадту», однако эскадренный ход был сохранён. Остановить вас им не удалось.
Ныне же, дополнительные козыри несомненны. В позитив запишем бесспорное преимущество по освещению РЛС-обстановки. А так же общую информированность о замыслах противника. Как следствие, исходя из предопределённых представлений о местонахождении линкоров Мура и тактической позиции отряда Гонта, будем иметь возможность разыграть бой в более выгодной для нас конфигурации.
Однако есть некоторые и некие оговорки. И я сейчас не говорю о лежащих на поверхности обстоятельствах, если, например, изменить ход событий кардинально — отказаться от Датского пролива и двинуть Фарерским…
— Я вас понял, — глухо проговорил вице-адмирал, — в этом случае мы столкнёмся с совершенно новым позиционным раскладом, добровольно отказавшись от заблаговременных знаний. Такой вариант приемлем только лишь, если мы достоверно будем уверенны в благоприятном исходе.
— Совершенно верно. Но я… о другом. Даже разбивая приоритеты на два первоначальных этапа, в первую очередь — на встречный бой с линейными кораблями Флота метрополии, затем неизбежно столкнувшись с палубной авиацией, лично я не стал бы загадывать на «дальше», поскольку дальше — исходя от результатов вышеупомянутых боестолкновений.
Ещё один корабль в составе эскадры, это новый фактор, способный внести не только объективные, но и субъективные моменты. Моменты случайностей.
…его внимательно слушали…
— Вы же не будете отрицать, что на больших дистанциях отклонение траектории снаряда приобретает пропорционально большие величины.
Представьте, что какой-нибудь комендор на «Кинг Джордже», краем глаза отвлечётся на дополнительную цель, дрогнет… рука, целик. И снаряд, который там… — каперанг сделал неопределённый жест в сторону, — пролетел бы мимо, в новой редакции отклонится на градус, на полградуса… и попадёт! Бог его знает куда попадёт. Нет, я атеист и всегда придерживался научного подхода, но чтоб меня…
— Поправка на «И», — негромко промолвил Гордей Иванович [104].
Геннадьич пожал плечами. В русле сделанных допущений он готов был «поговорить» и об этом — плевать на материализм товарищей. В моряцкой профессии, как и в любой другой, где присутствуют риски и баланс случайностей, всегда наблюдалась склонность к предрассудкам. Однако не сегодня. Не сейчас.
* * *
Склянки отбили 22:00, на линкоре сменялась вахта.
Сказать бы, что обсудили всё и вся, распланировав, исчертив карты и кальки… — нет! Умаялись до чёртиков. Кроме прочего испытывая разномнением, и преодолевая, диссонанс «будущего и прошлого».
В конце (условном), когда распустили штаб, оставшись в начальном приватном составе, коньяк «на посошок» показался лекарством, при общем непротивлении сторон (привет от Ильфа-Петрова [105]).
Скопину захотелось даже что-то сказать оптимистичное, типа тоста за здравие. В голове звучал Левитан с уместным в данной ситуации «Победа будет за нами»'.
Не произнёс. Сочтя:
«Пафосно. Хотя для них-то это вовсе не штамп. Э-эх, испортил меня и толерантно-циничный 21 век».
Досель он не разрешал себе ни на йоту поднять градус тона, и без того завладел аудиторией. Обошёлся простым:
— Время играет на стороне противника, стягивающего всё больше кораблей и авиации. Но без сомнения, теперь всё сложится иначе. Надеюсь, мы их сильно разочаруем.
Ещё обговаривались всяческие организационные вопросы, уточнялись детали: эскадренное управление, коды связи (доставку радиоаппаратуры отложили на утро), возможный обмен офицерами по тактической координации.
