Монстролуние. Том 3. Новые угрозы - Кирилл Смородин

Наконец тварь поравнялась с очередным каменным «клыком» — одним из самых больших, что увеличивало мои шансы на успех. Медлить больше было нельзя, и я метнул взрывающийся сгусток пламени. Но не в монстра, а в то, что осталось от стены.

Взрыв, грохот, туча пыли. И вновь оглушающий трубный звук — рев монстра-гиганта.

Понимая, что очень рискую, я выбрался из пролома и скомандовал Цыгану, чтобы тот двигал к дирижаблю. Пес гавкнул и кинулся вперед, но вскоре замедлился, отыскивая безопасную дорогу в незримых «топях» темной силы.

Я же немного задержался. И убедился, что план сработал идеально. Того фрагмента стены, в который я зашвырнул сгусток пламени, больше не существовало. Весь он осколками камня обрушился на чудовище, и те погребли его под собой.

Однако тварь продолжала жить. Я слышал ее тяжелое хриплое дыхание, видел, как она ворочается под нагромождением разбитых каменных блоков. У нее были все шансы освободиться, однако, как я надеялся, нескоро, что давало нам с Цыганом возможность сбежать.

Не могу назвать обратный путь приятным. Остатки энергии из Ореола утекали, чтобы я мог защищаться от темной силы. Мир перед глазами время от времени расплывался, меня знобило, каждые секунд тридцать накатывала тошнота. Подавлять ее я не стал — берег скудные запасы силы, отчего несколько раз замирал, подавался вперед и прощался с порциями мерзкой горькой желчи, попутно отбиваясь от невидимых «щупалец» здешней магии.

За спиной грохотало и гудело — огромный монстр пытался освободиться из-под завалов. Трижды я оглядывался и с облегчением отмечал, что если это и произойдет, то еще очень нескоро.

Цыган старался изо всех сил, выискивая место для очередного безопасного шага, но происходило это очень медленно, что также действовало на нервы. Вместе с тем я понимал: пес делает все правильно, а любая ошибка может стать фатальной и для него, и для меня. Вот и оставалось только терпеть.

Ускорились мы лишь когда подобрались к краю плато. И к тому моменту произошло кое-что, очень меня напугавшее: монстру удалось выбраться. Выглядел тот неважно, хромал и шатался, однако по-прежнему был способен двигаться. Что и доказал, медленно направившись в нашу сторону. Причем наперерез.

«Скорее, скорее…» — я уже едва не всхлипывал, шагая вперед и глядя то на тварь, то на дирижабль, все еще безумно далекий.

Цыган, к счастью, не стал отвлекаться на чудовище, поняв, что сейчас для нас главное — залезть в летающий корабль и унести отсюда ноги. О чем думал Курт, который видел все, что происходит, я боялся даже представить. Наверняка старик сейчас пребывает в самом настоящем ужасе.

Монстр за спиной вновь взревел, и почти тут же, словно в ответ на жуткий трубный звук, по лишенному цветов плато разлился рокот мотора дирижабля. Курт увидел, что нам оставалось преодолеть всего ничего, и решил подготовиться к отлету заранее.

«Или же…» — от внезапной мысли я похолодел, а взгляд словно приморозило к бугристому аэростату и прикрепленной к нему решетчатой гондоле, в которой сидел лысый старик.

Вдруг у Курта сейчас сдадут нервы? Вдруг он не сможет совладать со страхом и взлетит, не дожидаясь нас? Безусловно, думать так подло, но… Сбрасывать такой вариант со счетов тоже нельзя. Я прекрасно понимал, в каком состоянии старик сейчас находится. Наблюдать, как жуткую бесцветную равнину пересекает огромное уродливое нечто со множеством рук и ног, которое раньше было людьми… Причем скорее всего теми самыми стражниками, которые прилетели сюда с Куртом в прошлый раз… Наверняка старик помнил каждого из них — а теперь смотрел, во что превратила их черная магия, и наверняка винил себя. Определенно, на него сейчас давит тяжелейший груз.

Как бы там ни было, дирижабль оставался на месте. И наконец мы добрались до него. Цыган первым впрыгнул в гондолу, я перемахнул через решетчатый борт секундой позже и рявкнул Курту:

— Взлетаем!

Монстр, которому оставалось преодолеть каких-то полтора десятка метров, яростно взревел, а затем рванул вперед. Но поздно — летающий корабль Курта уже набирал высоту.

— Что творится-то, а?! Что творится?! — плачущим голосом причитал старик, не забывая при этом дергать нужные рычаги. — Я же говорил, самоубийство это — по руинам лазать!.. Когда вы в той дырке сгинули, я чуть с ума не сошел! Ждал, ждал… И гадал: вдруг вас уже перемолола сила эта дрянная, которая Руины обесцветила… Самое поганое дело — ждать не пойми чего…

— Все в порядке, Курт, все в порядке, — размеренно дыша, как заведенный отвечал я. Мы уже покинули территорию, подвластную черной магии Слюдяных Руин, так что я жадно наполнял Ореол силой. И чувствовал, что становится легче с каждой секундой. Из-за этого огромная раскаленная сфера ядра Аве-Ллара представлялась мне самым настоящим живительным источником. — И со мной, и с Цыганом. Все в порядке.

— Да уж, в порядке!.. — шмыгнув носом, проворчал старик. — Мне-то откуда это было знать? А уж как та тварина огромная из-за стен выползла и реветь начала… Думал, умом поеду. И ведь я тогда еще вас не видел, не знал, что вы уже выбрались из подземелья этого дрянного. Потому думал, что и об тварине не догадываетесь. А она всяко вас поджидать будет. Я же… — он прервался, покачал головой, — только смотреть мог. Предупредить-то даже никакой возможности не было!.. И догонялки эти с ней ваши… Думаешь, хорошо мне тут сиделось, наблюдая и чуть ли не монстру-Луне молясь, чтобы тебе и блохастому твоему уцелеть удалось?

— Вряд ли, — я заставил себя усмехнуться и влил в старика немного успокаивающей магии. — Но ты молодец, Курт. И сделал все правильно. Если бы ты не взлетел вовремя… Сам понимаешь, что было бы.

— Понимаю, — кивнул Курт, понемногу приходя в себя. — Рожки да ножки бы от нас троих остались. А потом превратились бы в подобное уродство жуткое. Ладно… Сейчас-то, надеюсь, домой летим? В город?

— В город, Курт, в город, — ответил я и помрачнел, когда озноб и дурнота накатили с новой силой. — И побыстрее желательно, если транспорт позволяет.

— А что такое? — нахмурившись, обернулся старик.

Меньше всего мне хотелось в очередной раз пугать его. Но и скрывать правду я не мог.

— Похоже, Прибрежный Полис в большой беде.