– Спасибо.
– А где твоя фуражка?
Реймонд в ответ только улыбнулся, створки закрылись, и лифт поехал вниз.
– Не понимаю, почему всех интересует именно моя фуражка? Почему не спросят, какие на корабле потери, сколько выведено из строя магистралей, сколько помещений заблокировано аварийными перегородками… Никого это не интересует, все спрашивают – где моя фуражка.
– Наверное, капитан корабля уже доложил о потерях генералу Хорну, да? – спросил Шойбле.
– Да кто их знает, Петер? Капитан сторонится всех дел, связанных с десантом, и главным здесь выступает полковник Веллингтон.
– Я о таком даже не слышал, – заметил Хирш.
– Никто не слышал, потому что он пил, не просыхая с самого отправления. В нем не было нужды, поэтому не беспокоили, а вообще он на нашем корабле главный военачальник, которому подчиняется весь десант.
– У нас в части такого бардака не было, – покачал головой Джек. – Всякое было, но чтобы такое…
«Этот кофе горчит, – подумал генерал Хорн, ставя пустую чашку на стол. – Наверное, поставщик надул тыловые службы, а может, эти канальи заранее сговорились…»
Два дня назад подали искусственное мясо, и повар сделал такую морду, будто и не знал о таком подлоге. А теперь вот это. И как, прикажете, в таких условиях принимать ответственные решения?
А еще эти норзы, или как их там, появились совершенно не ко времени, а ведь он ожидал нападений только через неделю, когда эскадра должна была проходить планетный перешеек Калиндула – Марпанисенон. А они вон чего выдумали, пробили борт флагману, и никакое прикрытие не помогло – перехватчики едва шевелились, словно навозные мухи.
А ведь он просил адмирала Доставкина дать ему проверенную группу полковника Ларго, штурмовые дестроеры которого были один к одному. Хорн видел их однажды на построении четыре года назад, красавцы, а не дестроеры, причем красавцы устрашающего вида. Он много слышал об их геройских битвах, сорок четыре боя с превосходящими силами и ни одной потери, в смысле – корабля.
Рассказывали, правда, что пару раз им повезло и израненные корабли отнесло гравитационным течением от наседавших штурмовиков, но везет тем, кто везет. Так, кажется, говорят матросы.
М-да. А Доставкин ему отказал. Сослался на занятость группы, дескать, они нужнее в другом месте. А где они могут быть нужнее, чем здесь? Кому будет легче от того, что новая волна норзов уничтожит оставшиеся корабли и сто семьдесят тысяч десанта с техникой?!
Дверь в каюту открылась, и вошел майор Гилфорд.
– Ну, и чего вы пришли, майор?
– Прибыли командующие десантными подразделениями, сэр.
– Да?
– Да, сэр.
И, упреждая новые вопросы генерала, майор добавил:
– Вы сами назначили общий сбор на этот час, сэр. Семнадцать двадцать пять.
– Я помню, Гилфорд. Я отлично все помню. Проводите их в зал заседаний, я сейчас же буду.
– Слушаюсь, сэр.
Гилфорд вышел, и генерал Хорн облегченно перевел дух. Как же напрягали его все эти… обычаи? Нет, это называлось как-то иначе. Служебные обязанности – вот! Именно так это все называлось – служебные обязанности.
Как же хорошо все было, пока о его отряде не вспомнили в Генеральном штабе. Интересно, это случайно так получилось или кто-то намеренно навел генерал-полковника Квикса на эту мысль?
Приехала комиссия. Стали бегать по кораблям, составлять какие-то ведомости, и пришли к выводу, что материальная часть в хорошем состоянии и корабли годны к эксплуатации и выполнению боевых задач. Боевых задач! Это ж надо было додуматься! А когда уезжали, руководитель комиссии даже пожал генералу Хорну руку и эдак с жаром произнес: «Поздравляю с возвращением в строй, сэр!»
И с той поры все закрутилось, прибыл конвой службы тыла, несколько судов инженерных служб, начали все красить, перебирать, смазывать. Сорвали пломбу на арсенале – двадцать лет держалась пломба! А эти сорвали и стали грузить боеприпасы на корабли.
Одним словом, хорошо налаженная, сытная и спокойная жизнь была нарушена своими же военными коллегами, которые сыграли роль какой-то степной конницы, честное слово.
И все, на этом извольте отправляться под загрузку.
По старой памяти генерал Хорн пытался надавить кое-какие кнопки, кому-то сунуть деньжат, кому-то напомнить, как вместе учились или служили, но все делали страшные глаза, отмахивались, дескать, что ты, место дороже, нынче другие времена и так не прокатит. И были правы, поганцы, не прокатило.
Конечно, Отто Хорн мог отказаться от экспедиции и уйти в отставку на пониженную пенсию, но это означало прозябание на шесть тысяч ливров в месяц, а Хорн за время безбедного существования о таких доходах совсем забыл, ведь он жил на широкую ногу, практически во дворце – в здании штаба подразделения, который перестроил на свой лад. Он получал бюджетные ассигнования на поддержание десантной эскадры, но находил этим деньгами более подходящее применение. Его дети учились в самой дорогой экономической школе, а жена годами проживала на спа-курортах.
– Сэр, все уже собрались…
– Все?
– Семнадцать полковников, сэр.
– Кто бы мог подумать, что их так много?! – искренне удивился генерал Хорн. – Хорошо, идите, я сейчас буду.
Майор ушел, и генерал начал лихорадочно придумывать, как начать это совещание? Ну, может быть, так: господа, судьба свела нас в тот момент, когда родина… Нет, слишком напыщенно. Может, попросить у них помощи? Признаться, что ничего толкового он придумать не смог, потому что двадцать лет провел как провинциальный землевладелец и в кошках разбирался лучше, чем в военной тактике.
Нет, когда-то он ее изучал и даже делал успехи, но с тех пор прошло так много времени, что в кошках он стал разбираться значительно лучше. Особенно в породе оттоман шерояль, чудесные кошечки кофейного окраса. Впрочем, полковникам эта тема едва ли понравится.
«Попросить помощи, – принял решение генерал Хорн. – Но не подобострастно, не сдаваясь и не сбрасывая генеральские погоны, а так по-товарищески, дескать, давайте дожимать вместе, боевые мои друзья…»
Как-то так.
При появлении генерала все присутствующие встали, а один из полковников едва не упал – его поддержали коллеги.
– Прошу садиться, господа, – сказал Хорн, занимая место во главе длинного стола.
Знай он, что именно семнадцатый номер получит флагманскую прописку, заранее бы отделал зал натуральным деревом, а сейчас повсюду был отделочный пластик. Ну позор просто. Просто позор.
– Господа, так случилось, что… – начал было генерал, но тут его взгляд упал на пьяного в люлю полковника, который пытался смотреть на начальника, но даже это у него получалось плохо. – Одним словом, нужно принять коллективное решение. Я не хочу ни на кого давить, ведь мы оказались в этой ситуации вместе. Итак, пусть выскажется каждый…
