«А как он должен будет говорить?», – удивился лес на мою просьбу.
– Потом разберемся, – отмахнулся я, накаляя небольшой пруток, с деревянной ручкой для удобства.
– М-м-мф-ф-ф-ф-ф…., – попробовал что-то сказать новый пленник.
Вот только узнавать о том, что обо мне думает этот эльф, я не собирался. За последнее время и так узнал много нового о себе, о своем будущем и некоторых способах взаимоотношений между разумными. Так что выслушивать это все в очередной раз было бы верхом глупости с моей стороны. Я просто повертел пруток, чтобы он равномерно нагрелся, и заглянул в книгу за инструкциями.
– Так, – зачитывал я вслух свои записи. – Возьмите раскаленный прут и приложите к обнаженной поверхности тела жертвы. Раздевай, – дал я отмашку лесу. – Но только рот, руки и ноги оставь связанными. Не стоит рисковать до такой степени.
Через пару мгновений передо мной оказался полностью голый эльф. Вернее эльфийка. От неожиданности я даже уронил пруток, который держал в руках, себе на ногу. Отчего принялся прыгать на одной ноге и случайно перевернул щит с моим набором инструментов для пыток. Пара иголок воткнулась в ту же самую ногу, так что я взвыл от боли, в срочном порядке кинулся искать воду, чтобы промыть раны, которые жутко свербели. К счастью для меня, а может просто от длительного хранения, но яда на иглах, который должен был вызывать жуткую боль, осталось совсем мало, так что вместо дикой боли, я ощутил только жуткое жжение и желание дочесать до костей.
Ко всему прочему, видимо малость яда попала в кровь, так что вскоре чесотка распространилась по всему телу. И к тому моменту, как я смог достать бутыль с водой, чесалось уже все тело. Притом чесалось довольно странно. Как будь-то под кожу запустили множество маленьких жучков, которые теперь ползали там. Эльфа наблюдала за моими почесушками молча, что, скорее всего, и спасло ее от немедленной расправы самым жутким образом. Так что после того, как чесотка малость отступила, а эльфа сидела более-менее одетая, я все-таки решил начать очередной раунд переговоров. Надежда умирает последней, как любил говорить Кал'Атар, а последний шанс этим эльфам дать все-таки стоило. Если не захотят слушать, то брошу их на произвол судьбы, и пусть Лес дальше с ними сам разбирается.
– Итак, – начал я разговор. – Начнем с того, что я знаю, что ты обо мне думаешь. Даже то, что ты еще не придумала, я тоже знаю. Твои сородичи меня последнюю декаду просвещали по этому вопросу очень подробно. Дальше, – пришлось задуматься над следующим моим шагом, потому, что дальше прекращения оскорблений мои мысли не заходили. – Есть вопросы?
– М-м-м-м…, – эльфа покачала головой.
– Отлично, – потер я довольно руки. – Сейчас я развяжу тебе рот, а ты не будешь делать ничего такого, за что мне пришлось бы его опять заткнуть, – эльфа кивнула.
Вот только мне пришлось ненадолго задуматься перед тем, как все-таки попросить Лес освободить ей рот. В частности пришлось задуматься о том, что же мне ей говорить? Лес на этот счет вообще ничего не мог посоветовать. Собственно говоря, я и сам не понимал, что он от меня хочет. Как можно заставить кого-то говорить с Лесом. При этом даже не совсем понимая о чем говорить и как. Я решил не особо мудрствовать, и просто выложить все как было.
– Значит так, эльфа, – пришлось сделать глубокий вдох, потому как боялся, что если прервусь, то продолжить не смогу. Слишком уж то, что я собирался сказать, смахивало на бред. – У вас тут серьезные проблемы с общением между вами, вислоухими, и вашим покровителем и защитником, – жест в сторону деревьев. – Так что вам придется теперь налаживать общение чего бы вам это не стоило, – тут мою голову посетила самая светлая мысль, наверное за все мои злоключения, – и ты только что выиграла главный приз в конкурсе на толмача его воли.
– М-м-м-м-м…, – глаза эльфы стали еще больше, что казалось почти невозможным, но я знал, что они у них могут становиться на пол лица. Неоднократно видел сам.
– Ну что ты, – скромно махнул я рукой, – не надо меня благодарить. Мне это только в радость. – Повернувшись к лесу, продолжил. – Я свою часть работы выполнил, так что дальше ты как-нибудь сам. Счастливо оставаться. Приятного времяпрепровождения. Где тут выход, говорите? А впрочем, что это я. Сам найду. А вы тут пообщайтесь между собой. Контакт наладьте, – после того, как отошел немного в сторону шепнул лесу, – не выпускай этих пока не выберусь за твои пределы. А то кто их знает?
Только вот судя по всему, эльфа меня услышала, потому, как тут же задергалась и попробовала проглотить свой кляп. К счастью он был самовосстанавливающийся, так что, скорее всего, она неплохо подкрепилась и не более того. А я больше не обращал на нее внимание, и спокойно двинулся на выход.
После того, как выход не обнаружился спустя пару часов, во мне поселились смутные подозрения, что все идет не совсем так, как мне представлялось в моих планах. После того, как я вернулся обратно на место не состоявшейся пытки и обнаружил там ту же картину, что и до этого, мои сомнения переросли в уверенность. Что-то очень плохо пахло. Нет, вокруг пахло очень приятно. В основном цветами и фруктами… еще малость недавним костром и моей паленой одеждой, но суть не в этом. Главное что для меня заблудиться в лесу было чем-то очень не обычным. Хотя с учетом мерзкой природы этих наглых лесов, от них всего можно было ожидать.
– Значит так! Слушай сюда, будущие дрова для костра, – возмутился я, как только сложил все вместе. – Ты просил найти тебе толмача, я нашел. Что тебе еще от меня надо?
«Она меня не слышит. Никто из них меня больше не слышит», – прошелестело в ответ. «Те, кто слышали меня….погибли. Они были далеко и я не смог защитить их. Остальные были еще детьми. Их некому было учить. Поэтому они не слышат меня. Ты должен научить их».
– Да я сам не понимаю почему тебя слышу, – огрызнулся я. – Чему мне их прикажешь учить…, – тут меня пронзила очень опасная мысль. – Подожди-ка. То есть ты оставишь меня тут, пока кто-нибудь из них тебя не услышит? И сколько на это потребуется?
«Не долго», – стоило мне только обрадоваться этому известию, как лес тут же подпортил мне все настроение, продолжив шелестеть мне в ухо. «Первый эльф услышал меня после трехсот зим».
Сказать, что я был ошарашен, все равно, что ничего не сказать. Хотя скорее я был в ярости. И не просто в ярости, а довольно близок к тому, чтобы начать пробиваться с боем из этого зеленого заповедника умственно неполноценных.
– Да я столько не проживу даже, – закричал я в ответ. – У меня еще и своих дел полно, так что давай-ка мы с тобой разойдемся по-хорошему. К тому же, – пришлось прибегать к самой постыдной тактике. – У меня есть друзья. И у них очень длинные руки, – руки у Небироса и, правда, были большими, так что хоть тут я не врал. Насчет друзей это немного перегнул, но все-таки надеялся, что он меня сюда не умирать отправил. Так что рано или поздно хватится и заберет.
