– П-понял… – просипел тот в ответ и попытался вжаться всем телом в землю.
Это ты, братан, зря. От меня таким способом не спрячешься. Кстати, понял он мои слова прекрасно и ответил по-русски, но с каким-то едва различимым акцентом. А может, просто от страха заикался. Не суть. Я отошел от пленника на несколько шагов, продолжая держать его на прицеле, и присел на колено.
– Очень медленно встань, – приказал я, для надежности указав направление стволом пистолета. – И руки вверх подними.
«Турист» без звука поднялся на ноги и с некоторым трудом унял дрожь в руках.
– Чего трясешься как осиновый лист?
– Б-боюсь… Меня сейчас горожанин пристрелит…
Это самое «горожанин» он произнес с ненавистью и страхом одновременно. Занятно.
– Не пристрелит, – заверил я пленника. – Повернись в его сторону и крикни, что сдаешься. Он тебя разглядит, еще не совсем темно.
Кстати, запертый в пакгаузе автоматчик огрызаться очередями перестал уже довольно давно – я еще половину пути до позиции стрелков не преодолел. Патроны кончились, что ли?
– Давай, не тяни резину.
Пленник медленно повернулся лицом к пакгаузу, выставив на всеобщее обозрение поднятые руки.
– Эй, горожанин! Я сдаюсь!
Молчание в ответ. Не верит своему счастью? Или ищет, в чем подвох? Скорее, второе, я бы тоже так просто не купился на внезапную капитуляцию врага. Сначала бы для верности башку ему прострелил и только потом беседовать начал.
– Горожанин! Я серьезно сдаюсь, я один тут живой остался! – с дрожью в голосе выкрикнул пленный.
– Иди сюда, – донеслось из пакгауза. – Только медленно, и руки держи, чтоб я их видел.
Голос довольно молодой, должно быть, парень лет двадцати – двадцати пяти. И тоже едва уловимый акцент. Но это объяснимо, сто лет в изоляции не шутка, в любом случае язык должен был измениться. Чую, та еще будет проблема с подменой многих понятий. Ничего, прорвемся.
– Иди давай, – вполголоса обратился я к пленному. – Не торопись, спокойно. Я за тобой слежу.
И нырнул в кусты, намереваясь контролировать перемещения боевика со стороны, дабы не лезть в сектор огня засевшего в пакгаузе паренька. Лучше подстраховаться, чем потом синяки на ребрах залечивать.
Стометровое стрельбище преодолели за пару минут, причем я постоянно скрывался в зарослях, что совершенно мне не мешало держать голову пленника на прицеле. Тот понуро шагал к пакгаузу, сложив руки на затылке, и мрачно озирался по сторонам в тщетных попытках меня обнаружить. Дохлый номер. И не такие пробовали и с носом оставались. Я скрытному перемещению по зарослям у Егерей обучался, а они в этом деле великие мастера.
Пленник остановился, не доходя пяти шагов до мощной двери пакгауза. Из окошка высунулся автоматный ствол, и молодой мужской голос велел «туристу» встать лицом к стене и упереться в нее руками, раздвинув ноги шире плеч. А что, толково. Мы в таком раскоряченном положении обычно захваченных черных археологов обыскивали. Пленный стрелок без возражений команду выполнил. Дверь пакгауза отворилась, и из него выскочил невысокий паренек в камуфляже, в сумерках казавшемся черным. Воткнул ствол автомата в почку раскоряченного пленника и ловко охлопал его свободной рукой. Скрытого оружия не обнаружилось, кроме разве что охотничьего ножа на поясе. Клинок отлетел в сторону, тускло блеснув в свете двух лун, и зарылся в пыль. Парень отошел на несколько шагов назад и недоуменно осведомился:
– А где остальные? Вас же пятеро было…
– Умерли, – буркнул пленник.
– Не понял, – поразился парень. – Как умерли? Кто их убил?
Думаю, пришло время раскрыть инкогнито. Вообще, по уму, надо было давно себя обозначить, еще от вала крикнуть. Вот только сильно сомневаюсь, что удалось бы в этом случае до парня добраться. Хрена с два бы он тогда из пакгауза вылез. Так и сидел бы внутри, а я снаружи распинался в попытках его убедить, что не привидение. А тут он просто обалдел от неожиданного подарка небес и осторожность потерял. Ладно, спишем это на нештатность ситуации. Хотя я точно бы не купился, скорее пристрелил бы потенциального пленника.
– Это я их перебил, – заявил я, шагнув из кустов. – Не дергайся, ты у меня на прицеле.
Парень сначала побледнел, потом стремительно покраснел, буравя меня взглядом, но автоматом воспользоваться не попытался. А ничего так паренек, сообразительный.
– Не очкуй, сынок, я просто хочу поговорить…
Как-то само собой получилось, что пленный на какую-то секунду остался без присмотра. И решил, что это его последний шанс на спасение, упускать который по меньшей мере глупо. Отлипнув от стены, он прыгнул к парню в камуфляже и попытался прикрыться им, захватив одной рукой шею, а другой автомат. Однако тот успел среагировать на движение за спиной, мгновенно развернулся и встретил «туриста» прикладом в лицо. Пленный прикрылся руками, так что удар пришелся вскользь, но на ногах не устоял. Правда, тут же ловко подшиб паренька под колени, и тот с размаху свалился на землю, весьма чувствительно приложившись головой. «Калаш» отлетел в сторону. Пленный, не пытаясь больше нападать, на четвереньках рванул к зарослям и через несколько метров поднялся на ноги. Он почти успел. Вложил в рывок все оставшиеся силы и все отчаяние. Однако пистолетная пуля была быстрее. Не пожелав упустить альтернативный источник информации, я аккуратно прострелил ему правое бедро. Унитар прошел навылет, не задев кость. Нога подломилась, и беглец рухнул как подкошенный, взвыв от боли. Все, теперь не уйдет. Рана не опасная, но весьма и весьма неприятная.
В этот момент прыткий паренек, быстро оправившийся от падения, прыгнул на меня, ударив всем телом. Захватил руку с пистолетом, отпихнул куда-то вверх, и мы грузно осели на землю, причем он навалился на меня сверху. Дыхание не вышибло – спасибо рюкзаку и бронику, – а потому я живо отреагировал на его движение, когда он, не отпуская мою руку, немного отстранился и попытался всадить мне в глаз нож, до того мирно висевший у него на поясе. Заблокировав удар левым предплечьем, я тут же схватил его за воротник и натянул на удар забралом, на встречном движении, от души. Парень мгновенно обмяк. Чтобы окончательно его вырубить, для надежности долбанул рукояткой пистолета в висок. Этого оказалось достаточно.
Спихнув поверженного противника, я поднялся на ноги и направился к подранку. Тот пытался доползти до кустов, поскуливая от боли. Интересно, на что он надеялся? Что сумеет спрятаться в зарослях? Или что про него в кутерьме все забудут? Наивный. Или глупый. А может, и то и другое сразу. Беглец с ужасом уставился на меня, но я не стал долго испытывать его нервную систему и просто вырубил незадачливого пленника ударом в темя.