Разожженный в специально оборудованном очаге костер сухо потрескивал и настраивал на минорный лад. В неверном свете пламени плясали по стенам и потолку причудливые тени, отчего дальний угол пакгауза казался сценой театра кабуки. Специфическое ощущение усиливал огонь, то и дело рассерженно шипевший каплями жира с насаженного на вертел зайца. Рядом в подвешенном на треноге котелке закипала вода. В общем, полная идиллия – только не давали расслабиться тревожные мысли, роем проносившиеся в голове. Я уже не первый десяток минут сидел вот так, уставившись в огонь, однако тяжелое чувство неопределенности не отпускало.
Чуть в стороне от очага громоздилась куча снаряжения – как моего, так и трофеев. Заперев изнутри массивную дверь на кованый засов, я избавился от порядком надоевшего рюкзака и сбросил броник с «разгрузкой», равно как и несколько дискредитировавший себя шлем. Оставил на месте лишь набедренную кобуру с пистолетом. Наплечники с перчатками тоже снял, как и ножны с мачете, обеспечив некое подобие комфорта – и так уже несколько ночей подряд спал в полной сбруе. По утрам шея отваливается и спина разгибается с трудом. Так что сегодня можно слегка расслабиться, тем более автомат рядом – стоит только руку протянуть. Тут же грудой свалены пять винтовок-«мосинок» и два «калашникова» – сегодняшние трофеи. Второй автомат я нашел рядом с пареньком в камуфляже, что лежал в проходе между двумя складами, чуть ли не под колесами открытого автомобильчика-внедорожника. Парню пуля попала в лоб и вынесла затылок – он умер мгновенно, даже понять не успел, что произошло.
По окончании побоища я пару минут соображал, что же делать дальше. В результате решил заглянуть в пакгауз, который довольно успешно оборонял давешний автоматчик. И не прогадал – в свете фонаря взору открылось просторное помещение, явно частенько использовавшееся для ночлега. Оно было разделено почти пополам деревянной перегородкой чуть ниже человеческого роста, причем в передней части устроены места для хранения всяческих грузов, будь то ящики, бочки или иная тара. Тут же имелась небольшая поленница аккуратно нарубленных дров и стояла сварная металлическая емкость с водой. За перегородкой скрывались грубо сколоченные, но крепкие на вид нары, опоясывавшие помещение по периметру, а к задней стене прилепилось подобие очага с вытяжкой. Тут же лежала немудреная кухонная утварь – тренога для котелка, вертел, разделочная доска и тому подобные мелочи. Если на глазок, то в этом пакгаузе могли с минимальным комфортом и максимальной безопасностью заночевать человек десять. А уж для меня и двух моих пленников места хватило с избытком.
С них я и начал. Затащил обоих в «спальню» и уложил в уголок, не забыв связать по рукам и ногам. А то еще очухаются и снова в драку полезут. В принципе подранка можно было не опасаться – простреленное бедро особо резвиться не позволит. Разрезав штанину, осмотрел его рану – пуля прошла навылет, прошив мышцу, но кость не задела, равно как и крупных сосудов. А посему я просто залил поврежденные участки гелем-антисептиком и замотал широким эластичным бинтом – для такого ранения более чем достаточно. Гель еще и обезболивающее действие оказывает, но не стопроцентное. Бедро чуть подергивать будет – ничего, потерпит, не красная девица. Его, по уму, вообще пристрелить надо бы, но пусть пока живет, может, получится пообщаться. Ага, еще на темечке шишка – след пистолетной рукоятки – но это вообще мелочь, оставим без внимания. Очнуться должен скоро, я в удар особенно не вкладывался.
Второй пленник, которого я полагал за потенциального союзника, отделался легче – ссадиной на лбу и синяком на виске. А нечего в драку лезть, когда можно поговорить. Тоже скоро очнется, тогда и пообщаемся. Однако на всякий случай обработал ссадину гелем и вколол обезболивающее – ему по голове все же нехило досталось, трещать будет, когда паренек в себя придет.
Закончив возню с ранеными, я перешел к более перспективному в данных условиях занятию – сбору трофеев, а если отбросить политкорректность, то попросту к мародерству. Для начала обшмонал пленных, снял с подранка рюкзак и подсумки с патронами, а с будущего союзника грубую брезентовую «разгрузку» с автоматными магазинами и парой гранат в подсумках. Его же избавил от кобуры, в которой покоился классический «Кольт М1911А1 правительственная модель», безо всяких футуристических излишеств. После более тщательной проверки «разгрузки» нашлись и запасные обоймы странной формы, похоже двухрядные. В одном из карманов обнаружился компактный коммуникатор устаревшего образца, на вид весьма древний, и в таком же состоянии компьютер-наладонник – потертый и поцарапанный, с разбитым пулей дисплеем. Жаль, можно было бы его распотрошить на предмет новой информации. Еще на пареньке был надет бронежилет старинного дизайна, легкий и довольно удобный, не стесняющий движений.
Затем я отправился за трофеями на улицу, где подобрал автомат и нож потенциального союзника, притащил рюкзаки, оружие и снаряжение убиенных стрелков и подранка, сложив все это кучей в «спальне». Справился всего за две ходки, а потом решил затащить трупы в соседний пакгауз, дабы не спровоцировать ночью нездоровый ажиотаж местного зверья. Задействовал экзоскелет и приволок сначала двоих убитых из-за вала, а затем «диверсантов». Когда пошел осматривать дверь на предмет открыть, обнаружил между пакгаузами машину и рядом с ней мертвого напарника пребывавшего в беспамятстве парня.
Соседний пакгауз оказался не заперт, однако запущен и изрядно захламлен. Впрочем, места у входа было достаточно, и я заволок туда тела стрелков и их противника. Последнего обыскивать не стал – все же соратник потенциального союзника, да и убил его не я. Если с пленным пареньком договоримся о сотрудничестве, он сам о мертвом напарнике позаботится. Подобрал лишь автомат. Закрыл склад, пропустив в петли вместо замка кусок арматуры, который при помощи экзоскелета скрутил на пару витков. Теперь никакой зверь до тел не доберется. Машину оставил на месте, справедливо решив, что за ночь с ней ничего страшного не случится, только забрал два рюкзака из багажного отсека. Позаботившись о трофеях и павших в битве, я запер пакгауз изнутри на массивный стальной засов и пошел готовиться к ночевке, а заодно и ужином озаботился. Когда костер весело затрещал сухими поленьями, я уселся напротив огня и предался тяжким размышлениям, чем и занимался до текущего момента.
За спиной заворочался один из пленников. Я обернулся на шум и встретился взглядом с потенциальным союзником. В неверном свете костра лицо его казалось смертельно бледным и осунувшимся, впечатление усугубляла клякса геля-антисептика на лбу. Он резко дернулся и глухо застонал, прикусив губу. Ну да, когда человека бьют по голове тяжелыми тупыми предметами, к каковым, без всякого сомнения, можно отнести десантный шлем и рукоятку пистолета, возвращение сознания сопровождается весьма неприятными ощущениями.
