Постепенно ворота приближались, вырастая в размерах. Уже видно было, что створки сделаны из досок, обшитых сверху медными листами и скрепленные железными полосами. Они были закрыты, а сверху из-за зубцов надвратной башни за подъезжающим отрядом наблюдал стражник.
Воины подскочили к воротам, резко осадив коней. Левон быстро заговорил со стражником, жестикулируя рукой. Тот вяло что-то возражал ему.
- Мзду требует, - шепнул Левон девушке, - совсем обнаглели, целый золотой динар. Я сказал, что мы спасаемся от крестоносцев.
- Соглашайся, - прошептала девушка, - нам без разницы.
- Нет, надо торговаться, а то подозрительно выглядит.
Армянин опять начал переговоры со стражником, довольно эмоционально, временами переходя на ругань. В конце концов, стражник махнул рукой, крикнул, обернувшись, в глубину башни. За воротами послышался топот ног, негромкие переговоры, стук дерева об дерево и одна из створок, со скрипом стала открываться наружу. В узкую щель между створками протиснулся недавний собеседник и, загородив собой проход, вытянул ладонь к Левону. Киликиец, заслонив телом своей лошади остальных всадников от араба, кинул в подставленную ладонь серебряную монету. Стражник подкинул ее на своей ладони, внимательно рассмотрел, затем налег на створку и открыл ее, впуская отряд. Саша с армянином первыми въехали в сумрак арки воротного проёма башни. Стук копыт отдавался эхом, когда арка закончилась, свет резанул по глазам, и Саше пришлось зажмуриться.
Влево от арки, перед дверью, ведущей в башню, собралось человек пятнадцать, видимо, весь караульный наряд. Один из стражников что-то выкрикнул девушке, та часто моргая, вяло махнула рукой в его сторону, мол, отвяжись. Все стоящие караульные громко засмеялись, наверное, в ее жесте было что-то обидное.
Когда через ворота проехала большая часть отряда, один араб заметил прямые мечи на боку у всадников. Он открыл рот в изумлении, а затем пронзительно закричал:
- О, Аллах, салиби, салиби (крестоносцы - араб.), франки!
Саша услышала, как за ее спиной на миг наступила тишина. Затем её нарушил шорох обнажаемых мечей, и все вокруг неё взорвалось звоном оружия, криками, над улицей разнесся пронзительный вопль умирающих. Девушка на всякий случай достала свой меч и обернулась.
Часть наряда стражников лежала зарубленная, только двое, встав спиной к стене башни, отчаянно отбивались. Четыре спешившихся рыцаря, пытались проникнуть в башню. Один из них давил на дверь, а изнутри, её не давали открыть. Вот в щель дверного проёма выскочил наконечник пики и ударил переднего воина. Тот со стоном упал, своим телом заклинив дверь. Стоявший за убитым рыцарь, ткнул, мечем в темноту башни и дверь резко раскрылась. Вся ватага ринулась в глубину караульного помещения, и оттуда донесся звон железа. А всадники, последние в строю, спрыгнув с коней, уже раскрывали створки ворот настежь. До Саши долетел топот копыт лошадей остального отряда. Через несколько минут сквозь арку влетел Жоффруа с остальными. Часть сразу спешилась и ринулась в башню на помощь своим воинам. С минарета прокричал муэдзин, видимо, со своей высоты увидел бой у ворот, и призывал горожан к оружию. Со стороны центра города бежал отряд пеших воинов со щитами и копьями. Они перегородили улицу, образовав стену из щитов и пик, с целью выдавить чужих всадников за стены. Де Мо, увидев новую опасность, пронзительно свистнул, поворачивая своего коня к пехотинцам и опуская копье. Возле него пристроилась часть воинов.
В этот момент Левон пнул Сашиного коня и тот отскочил к краю улицы. Мимо девушки пронеслись рыцари и врубились в жидкий строй городских стражников. Арабы не выдержали натиска европейцев и бросились врассыпную. Рыцари гнали их по улице, рубя и накалывая на копья. На месте стычки остались лежать убитые с обеих сторон.
Мимо лица Саши просвистела стрела, ударилась в стену и рикошетом ушла вверх. Рядом с ней, Левон вскинул свой щит. В него ударили две стрелы, пущенные сверху, откуда-то со стены.
- Внимательней, синьора,- прокричал он девушке, - в бою нельзя спать, лучше спрячьтесь возле ворот.
Подчиняясь ему, девушка въехала в сумрак арки. Между тем, захватчики выбегали из башни на стену и бежали по ней в обе стороны, уничтожая вражеских воинов и захватывая другие башни. Часть отряда переместилась в центр города и с той стороны послышались звуки выбиваемых дверей, крики и женский визг.
На улице, перед захваченными воротами, все стихло. Только тела погибших напоминали о произошедшей здесь схватке. Из башни выбежали четверо воинов и заперли ворота на деревянный брус, наверное, чтобы жители не сбежали.
- Синьора Александра, - обратился к ней армянин,- я думаю сопротивление защитников сломлено, поэтому мы можем заняться поисками вашего лекаря.
Девушка согласилась с ним, и они двинулись вперёд по улице к центру. По пути им попадались следы боевой ярости европейцев, зарубленные стражники, сломанные ворота во дворы горожан, из которых доносилась какая-то возня. Саша, наблюдая все это, только осуждающе качала головой. Она впервые видела захват населенного пункта и все, что происходит при этом. Левон, находясь рядом, наблюдал за ней и усмехался.
- Ничего не поделать с этим, - произнес он, - законы войны, горе побежденным.
- Я понимаю, когда сражались со стражей,- заговорила девушка, - каждый из воинов выполнял свой долг, но зачем творить насилие над обывателями? Ведь франки, придя сюда, уже не уйдут, тогда зачем плодить ненависть?
- Радуйтесь, что не довелось вам увидеть, захват Антиохии. Сколько же, там, народу было изрублено, безвинных.
- Скажите Левон, а как вы, попали в это воинство?
На ее высказывание киликиец пожал плечами.- Паломничество, синьора. Захотел поклониться святым местам. Армия франков, как раз, проходила через нашу страну. Я подумал, что это знак божий и присоединился к ним.
За время беседы кони выехали на центральную площадь, которая ко всему прочему выполняла функцию рынка. На это указывали пустые палатки торговцев, стоящие в ряд. Площадь ограничивали фасад мечети, на крыльце которой лежало тело старика имама в синем халате и зелёной чалме, высокий глиняный забор здания с террасой, вероятно гостиница. Оттуда доносился звон оружия, видимо кто-то из постояльцев, не хотел сдаваться. С другой стороны площади стояло двухэтажное здание с заявкой на дворец. В нем виделось смешение стилей, западного греческого и восточного арабского. Видимо, захватив город, арабы перестроили дом по своему вкусу. На площадь выходил только фасад здания с воротами, которые сейчас были распахнуты. Сквозь проем виднелся внутренний двор, огороженный внутренними постройками. Сбоку от этого дома был небольшой закуток с платаном и городским колодцем. Возле него уже стоял в качестве охраны на посту воин.
