— Каким же образом следящие системы ухитрились не обнаружить в трюме танкера боевой корабль?
— Возможно, кто-то из персонала помогал ему. Кроме того, на борту танкера не было зафиксировано никаких агрессивных веществ…
— За исключением солидного запаса холодной плазмы, — уточнил Лафарж.
Крейвен пожал плечами:
— На Калевалу постоянно доставлялись партии холодной плазмы для горнопроходческих работ.
— Выходит, он удачно нашел слабое место.
— Точно.
— Для чего ему понадобились эти чертовы рудники?
— При помощи автоматизированных систем он добывает вольфрамовую руду и переправляет ее в какую-то отдаленную колонию. После введения санкций на торговлю с мирами, поддержавшими сепаратистов, контрабанда стратегического сырья стала приносить доходы, сопоставимые с космическим пиратством.
— Он что, в одиночку управляет целым шахтным комплексом?!
— Нет, задействована только одна шахта. Если не соблюдать техники безопасности, с ней вполне может управиться один человек. Время от времени на Калевалу прибывают три допотопных рудовоза, загружаются вольфрамом и исчезают. Мы приблизительно вычислили сектор, где базируется порт назначения контрабандистов, но это — сто восемьдесят пять обитаемых миров, треть которых составляют мятежные колонии. Более точно проследить путь их следования мы не смогли — они принимают все меры предосторожности, по несколько раз минуя подпространственные коридоры.
— Вы пытались задержать рудовозы?
— Разумеется. Но, как ты понимаешь, это реально сделать только в то время, пока они еще не разогнались до шести единиц и не вошли в подпространство — то есть в непосредственной близости от Калевалы XI. А там их охраняет Скорпион. Когда трое армейских пилотов попытались захватить эти рудовозы, Родригес покинул рудник на своем корабле и уничтожил всех троих. Понимаешь, на одном «тираннозавре» за полторы минуты уничтожил трех «орионов»?!
— Ловко, — усмехнулся Ястреб.
— Тебе смешно, — горько констатировал Ворон.
— Ага, — кивнул Лафарж. — Честно говоря, я не вижу повода для вмешательства. Это ваши дела, ребята, вы их как-нибудь между собой и решайте. Ты прекрасно знаешь, что звездные охотники не охотятся друг на друга ни за какие деньги. Мой сезон закрыт, Ворон. Прощай. — Ястреб поднялся.
— Он нарушил не только федеральный закон! — Крейвен заторопился. — Он обратил оружие против братьев! Когда корпоративный совет понял, что не справляется своими силами, мы наняли и отправили в сектор Калевалы пятерых звездных охотников для патрулирования, чтобы перехватить рудовозы. Однако те больше не появлялись — по-видимому, Родригес каким-то образом сумел их предупредить. Держать без дела такой флот было слишком накладно, и мы отозвали троих. Через двенадцать часов рудовозы появились вновь. Родригес уничтожил обоих патрульных и отправил еще один караван с рудой в неизвестном направлении.
— Кого убил Скорпион? — поинтересовался Лафарж, снова опускаясь на высокий стул за стойкой.
— Младенцев. Шмель и Барс. Ты вряд ли их знал. Каждому из них еще не было пятнадцати.
Лафарж помолчал, гоняя свой бокал взад-вперед по стойке.
— Рекомендую рассказать об этом Буйволу Мельнику, — наконец нехотя произнес он. — Тогда полклуба бесплатно отправится на Калевалу, чтобы выколупнуть Скорпиона оттуда.
— Будет бойня, — пожал плечами Ворон. — Калевала нужна «Интерстеллару» целой, а не в виде облака инертного газа. Подумай, сколько твоих братьев останется там навсегда, когда вы начнете штурмовать «Аргус».
— Я понимаю. — Лафарж задумчиво побарабанил пальцами по бокалу. — Будет большая и глупая бойня.
Ворон никак не мог угадать настроение Ястреба. Он вкрадчиво проговорил:
— Ястреб, ты способен завалить Родригеса. Ты можешь выманить его за пределы спутникового пояса, прикинувшись еще одним новичком-патрульным, охотником за рудовозами. Дальше все решит твое мастерство. Когда ты свяжешь его боем, твои напарники смогут захватить Калевалу. Родригесу приходится отключать «Аргус», когда он покидает планету, иначе он не смог бы вернуться обратно. А дистанционного управления защитным поясом, разумеется, нет.
— Хорошо. — Лафарж помолчал. — Что там с оплатой?
— Я уполномочен предложить тебе любую шестизначную цифру.
— Иными словами, без одного кредита миллион?
— Да. Мне велели начинать торг с двухсот тысяч, но я не стану юлить. Мы с тобой знаем друг друга не первый год.
— Здорово он вас достал.
— Похоже на то.
Снова возникла пауза. Ястреб задумчиво жевал крошечного соленого осьминога, запивая его наркопивом.
— Я не возьму платы за эту работу, — произнес он наконец. — Мне плевать на ваши рудники, но кое-кто растоптал основной закон Звездной Охоты. Через пять минут я переключусь на технический канал — можете закачивать координаты. И Ворон — позаботься о том, чтобы у меня был хороший корабль. Как ты знаешь, свой я разбил ко всем чертям.
— Доброй охоты, Ястреб, — благоговейно произнес Ворон, еще не веря в свою удачу.
— Доброй охоты всем нам, — отозвался Ястреб, возвращаясь к Волку Семенову.
3
Продолговатое веретено боевого корабля беззвучно вынырнуло из черного провала «кротовой норы», которая тут же схлопнулась, исторгнув вслед кораблю гигантский протуберанец лилового пламени. Преодолев за восемнадцать относительных секунд расстояние в восемьдесят пять световых лет, звездный охотник находился теперь в нескольких тысячах километров от Калевалы.
Пилот мысленно отключил автоматику и принял на себя управление кораблем, как только к нему вернулось зрение. Медленно, словно после тяжелой контузии, восстанавливались слух и обоняние. Чувство осязания вернулось почти сразу, но способность двигаться Лафарж обрел лишь четверть часа спустя. Специалисты называли это явление «охотничий паралич». Никто не мог сказать с уверенностью, чем вызывается это кратковременное расстройство функций мозга у человека, проходящего через «кротовую нору», поскольку подключенные к пилотам медицинские приборы не фиксировали никаких физиологических изменений. Ученые могли констатировать лишь последствия охотничьего паралича — при прохождении через подпространство в мозге человека разрушались крошечные капилляры, из-за чего постепенно ухудшалась координация движений и ориентировка в пространстве. Это было профессиональным заболеванием ветеранов Братства и федеральных пилотов, но им гордились, потому что заработать его можно было лишь после тысячи подпространственных переходов.
