– Наш закон, – жмет плечами. – Закон Крыла. Другого, извини, здесь нет. И в ближайшие лет сто, думаю, не предвидится…
После чего резко поднимается и уходит.
Кажется, я его чем-то обидел.
Да и хрен с ним.
Делов-то…
…К полудню (удивительно, но здесь, кажется, в приказном порядке перешли на дневной режим городской жизни, прямо как в доисторические времена) я уже чувствовал себя достаточно сносно, чтобы пойти прогуляться.
Компанию же мне решили составить Красотуля и верный вездесущий Веточка.
Который, как сказала накрахмаленная сестричка, даже спал здесь же, в госпитальном блоке – на кушетке в коридоре, у черного пустого экрана навсегда умолкшего древнего телеприемника.
Ему в этом городе что-то активно не нравилось. На уровне, как он сам сказал, «нижнего чутья».
Вот и решил подстраховаться, чисто на всякий случай.
Я одобрительно кивнул.
Предчувствиям, знаете ли, нужно верить.
Всегда…
…Мы вышли на улицу и доплелись (это относилось, разумеется, прежде всего, ко мне, – остальные просто приспосабливались под мою нынешнюю манеру ходьбы) до небольшого уличного кафе, где и заказали холодного местного пива.
Столичные деньги здесь, на удивление, принимали, правда, по какому то абсолютно грабительскому курсу.
Ну, и то хлеб.
В той же Астрахани над ними просто смеялись, прием столичных «фантиков» заканчивался сразу же перед Тулой, на съезде с Симферопольского шоссе, где и был наш основной хоженый и безопасный маршрут.
Тут, безусловно, дилеры постарались, основной трафик наркоты шел в столицу, естественно, через Украину…
…А цены тут были такими, что в Москве за один воронежский обед можно было купить пару новеньких «Стеблиных» с полным боекомплектом.
Не в этом дело.
В столице такое спокойное уличное кафе было просто-напросто невозможным.
С любыми, даже самыми космическими ценами.
Разграбили бы, и никакая «крыша» не помогла.
Потому что защищает только от тех, кто способен хоть немного думать, а не живет от дозы к дозе.
Когда у человека ломка от какой-нибудь новомодной дряни, он вообще думать не в состоянии.
Ни о чем.
У них что, в Воронеже, все отморозки вымерли, что ли?
И наркоманы?!
Да нет, вряд ли…
Значит, приспособились.
А тех, кто не приспособился, – в расход.
Крылья, разумеется.
Благодетели хреновы…
…Погода, тем не менее, стояла просто изумительная.
Уже прозрачная, но еще не холодная осень.
Мое любимое время года.
Даже не время.
Она вообще как-то – вне времени.
Осень, в смысле.
Такие дела…
Мирный пейзаж, правда, слегка портили броневики на перекрестках и до зубов вооруженные патрули.
Но, справедливости ради, надо сказать, их пребывание здесь было вполне оправданно. Я уже очень и очень давно не сидел вот так в уличном кафе с другом и красивой девушкой в полной безопасности.
В казармы возвращались другой дорогой.
Настроение было вполне благодушным и хотелось еще немного прогуляться.
Под ногами тихо шуршали первые опавшие листья, встречные патрули козыряли черному, с серебряными галунами унтер-офицерскому мундирчику Красотули и с уважением поглядывали на мою новенькую, почти что не обмятую госпитальную пижаму.
Здесь, как, впрочем, и везде, тоже была война.
Просто – тыл.
А так, в принципе, вполне себе и прифронтовой город.
Ага.
Веточка рассказывал какую-то длинную и довольно нудную историю, его никто, естественно, не слушал, и так продолжалось довольно долго, пока он неожиданно не замолчал.
На полуслове.
Прямо перед нами, чуть левее по ходу движения, стояла грубо сколоченная виселица, на которой болтались свеженькие, еще не начавшие разлагаться, повешенные за шею покойники.
На груди каждого висела аккуратненькая дощечка с трафаретной надписью.
И на ближайшей из них значилось: «Педераст».
…Нет, вы только ничего не подумайте.
Я и сам тоже не очень люблю гомиков.
Но это вовсе не значит, что их за это нужно развешивать на столбах. Закон природы: если ты начинаешь вешать тех, кто тебе не нравится, готовь собственную шею.
Потому как рано или поздно обязательно найдется тот, кому не нравишься ты.
Сам.
Лично.
Мне, врать не буду, стало немного противно.
Из этого фашистского рая следовало делать ноги.
Причем немедленно.
По пути в казармы мы подавленно молчали.
Даже Красотуля.
В столице орденцы гомосексуалистов не вешали.
Педофилов, тех – да.
С удовольствием.
И то нужно было быть уверенным в причастности данного лица именно к изнасилованию и избиению малолеток.
Ведь юное поколение у нас довольно пронырливое, любой случайный человек мог стать жертвой оговора и шантажа.
А здесь вот так, значит.
По-простому.
А я уж было почти смирился с существованием Крыльев.
Тьфу ты, пропасть…
Даже ребра опять заболели.
Или это от ходьбы?
…Впрочем, в Воронеже нам все равно пришлось пробыть еще пару недель.
Ребра, несмотря на все старания медиков, срастались медленно, а в походе я был нужен как командир, а не калека. Без меня же (была и такая идея) отряд выходить на трассу отказался наотрез, что почему-то немало порадовало лично Андрея Ильича.
Все-таки, похоже, он продолжал иметь на меня какие-то виды.
Что, впрочем, неудивительно…
…Я занялся тем, что раньше называлось стратегическим планированием. Надо отдать должное разведке Ордена, сбор информации у них был на должном уровне.
Если ближайшие сорок-пятьдесят километров трассы были довольно спокойными, с блокпостами, а кое-где даже и с электрическим освещением (красиво живут, сволочи), то потом начинался полнейший беспредел.
Туда даже криминалы соваться боялись.
Какие-то дикие казачьи общины, на дух не переносящие никого чужого. Байкерские стаи, нигде не базирующиеся, но имеющие хорошо отлаженную сеть ночлежек и информаторов на каждом постоялом дворе.
Фермерские хутора, встречающие каждого незнакомца шквальным огнем из стареньких, но вполне себе боеспособных ДШК.
Воинственные монахи, помимо стандартного огнестрельного оружия наделенные какими-то тайными, не вполне понятными силами.
Непрерывно воюющие с ними сатанисты.
Отлично вооруженные «пролетарские отряды продразверстки». Враждебные им либерал-радикалы, называющие себя «защитниками прав фермеров» (сами фермеры ни тех, ни других терпеть не могли).
Какой-то «подпольный обком ВКП(б)».
Как ни погано это звучало, единственной нашей надеждой были разбросанные тут и там Каэры – опорные посты Крыльев со сторожевыми башнями, упрямо ползущие на юг и пытающиеся всеми доступными им методами поддерживать хотя бы видимость порядка.