– Сами бакены не пострадали?
– Да что с ними сделается? Железные бочки. На мёртвом якоре стоят. Как говорится, ни нашим, ни вашим.
– Что-то проясняться стало, – заметил один из рыбаков. – Сейчас, наверное, и солнышко выглянет.
– Какое тебе солнышко! – осерчали его приятели. – Ты на небо, дурак, глянь. Тучи пушкой не прошибёшь.
– Вы зенки свои протрите, – стоял на своём отщепенец. – Вон как распогодилось.
И действительно, какой-то неестественный, тревожный свет разливался повсюду. Гребешки волн вспыхивали, словно чешуйки идущих на нерест зеркальных карпов. У всех вертикально стоящих предметов возникли тени, хоть и не такие густые, как от солнца.
– Назад! – заорал Кондаков, заячьими прыжками бросаясь прочь от развалин пристани. – Гребите назад!
Он удирал во все лопатки, а длинная тень неслась далеко впереди хозяина. Чувство долга заставляло Кондакова постоянно озираться, и момент взрыва он не упустил.
Огненный пузырь, слепя глаза, вспучился на берегу, затем по ушам стеганул грохот. У Кондакова создалось впечатление, будто ему дали под зад пинка, да такого, что он, словно птица, воспарил к небесам.
Лететь в общем-то было не страшно, но очень скоро проклятая гравитация потянула вниз. А уж земля встретила Кондакова не ласково. Дескать, рождённый ходить порхать не должен… Бац!
Спустя сутки вся опергруппа собралась в гостиничном полулюксе, накануне предусмотрительно снятом Кондаковым.
Сам он в пижаме, бинтах и нашлёпках возлежал поверх атласного одеяла. Людочка с ложечки поила его ландышевой настойкой. Цимбаларь и Ваня коротали время за пивом.
Кондаков слабым голосом рассказывал о своих подвигах, которые больше походили на злоключения:
– …И вот тогда, ребята, я хлебнул лиха. Так летать мне не приходилось даже под Кандагаром, когда наша разведывательная группа попала под обстрел собственной артиллерии. Я потом, когда в себя пришёл, замерил расстояние между своим последним шагом и местом приземления. Выше рекорда мира, установленного американским прыгуном Бобом Бимоном. Вот так-то!
Цимбаларь, как всегда с оттенком иронии, произнёс:
– Чтобы зарегистрировать твой рекорд на официальном уровне, в олимпийскую программу придётся включить новый вид спорта – прыжки в длину с ракетным ускорителем в заднице.
– Посмейся, посмейся. – Кондаков одарил его испепеляющим взором. – Тебе после кислой капусты со свиными ножками и ускоритель не потребуется… А у меня, между прочим, сотрясение внутренностей со смещением желудка. По этой причине открылся зверский аппетит, что людям моего возраста категорически противопоказано. Если меня взрыв пощадил, то обжорство обязательно доконает.
– Такой вариант не исключается, – сказал Ваня. – Тем более что здесь на завтраке шведский стол.
– А это что такое? – сразу заинтересовался Кондаков, прежде проживавший только в самых дешёвеньких гостиницах.
– Жри сколько влезет и как бы задаром, – объяснил Ваня. – Светлая мечта идеологов коммунизма.
– На самом деле? – Кондаков отстранил ложечку с успокоительной настойкой.
Заглянув в карточку гостя, где была подробно расписана вся гостиничная жизнь, Ваня сообщил:
– Завтра с восьми до десяти утра убедишься сам.
– Рыбаки хоть не пострадали? – утирая губы беспомощного героя, поинтересовалась Людочка.
– Бог миловал, – почёсывая ушибы, ответил Кондаков. – Отделались купанием в холодной воде и ссадинами. Ну и, конечно, остались без улова. Теперь, наверное, клянут меня последними словами.
– Ты им случайно свои координаты не сообщил? – спросил Цимбаларь.
– Даже и не помню. А в чём дело?
– А в том, что в здешних краях может распространиться слух о каких-то неизвестных людях, интересующихся взрывом чуть ли не в частном порядке, – произнёс Цимбаларь со значением. – Гладиатора это может насторожить.
– Подумаешь! – фыркнул Кондаков. – Там через полчаса целая толпа интересующихся собралась. И милиция, и спасатели, и ФСБ, и медики, и военные, и газетчики. Хотели меня в качестве очевидца допросить, но я контуженым прикинулся.
– Разве у контуженых очевидцев документы не проверяют?
– Проверяли, но наспех. Да и какой с меня спрос… Удостоверение я в носке спрятал, а пистолет в рукаве. А потом сбежал из приёмного покоя больницы. Ищи-свищи!
– Боюсь, что твои приметы кое-кому запомнились. А тут ещё загадочное исчезновение… Так и в пособниках Гладиатора недолго оказаться. Не ровен час объявят федеральный розыск подозрительного старичка с поцарапанной физиономией и отбитым седалищем.
– Сколько угодно! – отмахнулся Кондаков. – Сейчас нам на руку любой ложный след… А почему ты, Людмила Савельевна, молчишь, своими успехами не похваляешься? Посещала физический институт?
– Буду я себе ноги бить! – Она без зазрения совести продемонстрировала Кондакову свою изящную нижнюю конечность. – Да и рисоваться лишний раз не хочется. Вместо этого я воспользовалась Интернетом. Квантовая механика, слава богу, не относится к числу закрытых наук. Физический, а равно и физико-механический институты имеют довольно обширные сайты, посвящённые этой тематике. Сначала в мои электронные сети попало около полусотни кандидатов, но тех, кто соответствует возрасту Гладиатора и способен свободно читать сочинения, описывающие поведение негравитационных квантовых полей в искривлённом пространстве-времени, оказалось всего пятнадцать.
– Дай-ка взглянуть. – Цимбаларь взял из рук Людочки компьютерную распечатку. – Ого! Тут и научные звания, и адреса, и телефоны. Чистая работа… Но, чтобы проверить всех этих гавриков на причастность к взрывам или хотя бы к эпистолярным изыскам Гладиатора, понадобится не меньше двух-трёх дней. Это в лучшем случае… Петр Фомич, твою проводницу к опознанию подозреваемых привлечь нельзя?
– Исключено! – заявил Кондаков категорическим тоном. – Она бросается в глаза, как ожившая кариатида, и к тому же глупа словно пробка.
– Для женщины эти качества отнюдь не порок, а скорее достоинство, – сказал Ваня.
– И ты туда же! – поморщилась Людочка. – Казанова от горшка два вершка. А что касается списка, советую в первую очередь обратить внимание на младшего научного сотрудника Мечеева, номер девятый… Его фамилия является почти точной калькой или, проще говоря, семантическим заимствованием термина «гладиатор».
– Не факт, – возразил Цимбаларь. – Фамилия Мечеев скорее всего происходит не от существительного «меч», а от глагола повелительного наклонения «мечи», то есть «бросай». Это как имя Мечислав, обозначающее «мечущий славу», а отнюдь не «мечами славный». Кроме того, не следует забывать и про древнеславянское имя Мечо, являющееся оберегом от нападения медведя.
