— Сколько стоит каждый камень?
— Цена зависит от магической силы, закачанной в камень, — деловито пояснил аксумец. — Самые дешевые — два золотых риала.
— Если я возьму амулет на скрытность и на защиту от острого оружия — сколько с меня?
Продавец провел мясистой ладонью по разложенным камням, что-то для себя отмечая, потом кивнул и поднял два камешка на шнурке.
— Девять риалов, господин.
— Опал битый, — я ткнул пальцев в щербинку, замеченную на черном боку камня. — Вдруг вы мне даете испорченный амулет, и в самый ответственный момент он не защитит меня? Рискованно. Шесть золотых.
— Как можно, господин, — улыбнулся аксумец. — В каждый камень вложена энергия чародея, его сила и искусство. Творец дает гарантии. Восемь.
— Но вы же не маг?
— Нет, увы мне! Не дано Всевышним такого счастья, — развел руками торгаш.
— Семь.
— Семь и половину риала, можно мелкой монетой. Иначе я начну торговать себе в убыток.
— По рукам, — поняв, что мы достигли компромисса, и аксумец не пойдет на дальнейшие уступки, я отцепил от пояса мешочек с деньгами, отсчитал положенную сумму, а медью досыпал из кармана. Краем глаза успел увидеть заинтересованную чумазую рожу какого-то подростка, так и шныряющего взглядом по рукам покупателей. Уверен, мою мошну он срисовал довольно быстро. Ага, буду держать ушки на макушке.
Риалы переместились в ладонь торговца, а оттуда — в расшитый бисером кошель, крепившийся на прочном кожаном поясе, обхватывавшем солидное брюхо. Я же стал обладателем двух амулетов, которые незамедлительно повесил себе на шею. Мы вежливо раскланялись друг с другом, и я продолжил путь.
Площадь уже была недалеко, судя по возросшему людскому гомону, в который вплетались крики животных: блеяние, кудахтанье, гоготание. Здесь, на архипелаге, чуть ли не на каждом острове были свои предпочтения в разведении живности. Где-то держали коров, кто-то разводил свиней или коз. На Павлиньем острове держали куриц и гусей, а не павлинов, как можно было сначала подумать, ориентируясь на название. Люди активно обменивались животными, продавали или покупали их.
Словно невзначай я повернул голову, проходя мимо харчевни, откуда доносились запахи жареного и пряного, отчего живот свело в легкой судороге. И тут мой взгляд снова выцепил того самого хмыря, ошивавшегося возле прилавка с амулетами. Все, теперь меня ведут до какой-то точки, где будут грабить. Вот идиоты. Видят же, что я не морской баклан, а вполне себе серьезный вольный брат. Хотя… Недооценивать ворюг на архипелаге не стоит.
Рукой автоматически провел по поясу, фиксируя наличие кошелька, ножа и кортика. Подумав, отцепил драгоценный мешочек с риалами и забросил за пазуху. Так надежнее, если придется сцепиться с ворюгами.
Площадь города представляла собой вытоптанную поляну, на которой расположились легкие открытые прилавки со всякой всячиной. Чуть подальше сооружен загон с животными, откуда, собственно, и доносился шум и бьющее по ноздрям амбре. Было несколько шатров, в которых продавались не какие-нибудь безделушки, а ткани, оружие, драгоценные вещи. Возле каждого шатра топтались по одному-двое охранников, вооруженных разнообразным железом, чтобы отпугивать зевак и откровенных проходимцев. У одного верзилы я заметил огромный топор на массивной, отполированной долгим пользованием ручке. Да и само лезвие угрожающе блестело на солнце, отбрасывая «зайчики» на проходящих мимо людей.
не сделал, даже предлагал к нему перейти на корабль. Зачем буду цапаться с ним? Для Элис? Так не принято шлюхам преподносить подарки.
Незаметно я влился в людской ручеек, перетекающий от одного прилавка к другому, зорко поглядывая по сторонам. Шустрых ребят здесь хватало. Глядя на такое столпотворение, я стал задаваться вопросом: если помимо рабов здесь есть свободные островитяне, откуда они взялись? Кто все эти женщины в скромных одеждах, мужчины без оружия, подростки, старики? Парней с пиратских судов здесь тоже хватало. Их можно по смертоносному железу определить сразу. Обвешаны как новогодние елки. Но гражданские откуда взялись? Перебрались с материков? Бежали от худшей доли в неизвестность?
Насмотревшись на людскую толкучку, я стал пробираться обратно, намереваясь зайти в харчевню и плотно пообедать. И не сразу понял, что легкое касание чьей-то руки к поясу было не случайным. Но уже второе движение, только с другой стороны, не проворонил. Цапнул тонкие пальцы и сжал в кулак, да так, что косточки захрустели.
Рядом со мной болезненно вскрикнули. Ну, точно! Тот самый прохиндей, который крутился возле прилавка с амулетами. Худощавый, остроносый, с тонкими нервными губами, лицо как у крысеныша. Рубашка грязная настолько, что не видно, какого она цвета, штаны местами уже прохудились, а на ногах легкие плетеные сандалии из местной гибкой лозы. Ее здесь на острове хватает.
— Тебе не говорили, что по чужим карманам лазать нельзя? — я миролюбиво посмотрел на шныря. Бить его не собирался. Кошель спокойно лежал за пазухой, а из оружия ничего не пропало.
— Пусти, дядя! — пару раз дернулся подросток, но сразу понял, что никто его не слушает. Вокруг стала собираться толпа. Женский голос потребовал от меня не мучить ребенка. Какой-то мужик с ленцой посоветовал отрубить руку вору и не париться. На него тут же возмущенно накинулись две старухи с корзинами. Видимо, до сих пор пребывают в розовых мечтах, как все здесь замечательно?
— Да какой вор? — заныл пацан. — Я случайно наткнулся, честно!
— Пошли со мной, — мне пришла в голову простая мысль накормить оборвыша. По глазам вижу, что уже пару дней точно не ел. Лихорадочный блеск зрачков, руки дрожат.
— Куда? — уперся ногами в землю пойманный мною вор. — Люди! Спасите! Убивают!
— Да заткнись ты! — я дал подзатыльник орущему пацану, чтобы не баламутил людей. Сейчас еще стражи мне не хватало для полного счастья. — Жрать хочешь?
Рев сразу же прекратился. Пацан, видать, разглядел во мне доброго мецената, и сразу закивал в согласии, отчего грязные патлы разлетелись по плечам. Я легонько подтолкнул его в спину.
— Топай к харчевне, — приказал я, и сощурившись, поглядел на толпу, которая стала рассасываться, не получив своего бесплатного представления. Но меня не эти горлопаны и любители халявы интересовали, а другие люди, которые заставили мальчишку как следует меня прощупать. Но, как ни старался, заметить странности не смог. Или хорошо прятались, или оборвыш в самом деле в одиночку промышляет.
Войдя в харчевню, я почувствовал, как мой живот довольно заурчал в предвкушении пиршества. А пацан так и вовсе сомлел. Того гляди — грохнется на пол.
Я вцепился в его одежду и подмигнул шагнувшего ко мне вышибалу с пудовыми кулаками. Чем их здесь кормят? Жуткие личности, от которых сразу хочется убежать подальше.
— Все в порядке? — пробасил вышибала, подтягивая пояс, на котором висел мясницкий тесак.
— Без проблем, — кивнул я. — Смотрю, у вас сегодня жаркое из молодого кабанчика?
— Хы! — ухмыльнулся мужик. — А что ты этого шибздика за шкирку держишь? Украл чего? Это же Босяк! Его здесь все торговцы знают. Опять карманы вольных братьев очищаешь? А ну, признавайся!
Вышибала занес руку, но я не дал ему изгаляться над сжавшимся Босяком.
— Тихо, приятель! Сам с ним разберусь, — предупредил я. — Ты лучше позови хозяина заказ принять.
— Смотри за ним, — хмыкнул вышибала. — Останешься без денег.
— Не твоя забота.
Я уже присмотрелся в слабой полутьме и показал Босяку направление, куда следует двигаться. В дальнем углу оставался незанятый стол, вот за него мы и сели. Радовало, что никто особо не пялился в нашу сторону. Сидят себе чинно, пиво или вино хлещут. Тут же подошел малорослый, но весьма упитанный дядька, вытирая руки тряпкой.
— Приветствую в моем заведении, — оценивающе глядя на меня, произнес он. Затем перевел взгляд на замершего Босяка. — Чего изволите, благородный корсар, имени вашего не знаю?
— Давай мяса побольше, овощей, сыра, вина и хлеба, — перечислил я стандартный набор, зная, что в таких местах вряд ли можно попробовать что-то из ресторанного меню. — Мальчишке пива принеси. Рано ему вино хлебать.
