— Давай в «Балтазар» двинем, раз у тебя свой джип. А потом и в «ZIC ZAC» можно.
И тут я кое-что прорубил… Как раньше-то не подумал! А не находка ли это для меня, да и я для нее — возможно и такое.
Катер с мотором, ствол пригожий имеется, авантюристка…
— Знаешь, а ведь мы можем сразу поехать в мой дом. — Я резко поменял планы.
— У тебя есть свой дом? — вскинула глаза оторва.
— Есть, и еще какой! Такого нет ни у кого в анклаве, сама увидишь.
— В Давосе? — недоверчиво спросила Ленни. — Тогда не поеду.
— Хе! В тайге, за КПП «Юг», — усмехнулся я.
Ровно три секунды она думала.
— Только мне нужно заехать переодеться.
— Отлично, я как раз продам кабанов. Ну и приобретем необходимые припасы. Кстати, захвати личную карту, на блокпосту придется делать тебе пропуск.
— Уже есть, — спокойно заявила она.
И мы нормально так, по-русски, треснули с Ленчиком друг друга по рукам.
Совсем не та блондинка, что мнилась мне долгими и душными холостяцкими ночами.
Что из этого выйдет-то, Федя?
ГЛАВА 6
Двое ненормальных в ненормальном мире. Движения и планы
Что такое хорошее годное утро в представлении почти системного холостяка, которому Главное Табло вскоре покажет цифры 3:0? Ну вспомните, кто из таких в люди вышел. Правильно… Стринги на спинке кровати, остальные шмотки веером по полу, на столе — эхо праздника, голова пополам, во рту — стоянка бронетехники. В туалет хочется смерть как, но вставать лень, а рядом сопит сильфида — красивая, как сама Жизнь, или профура, три зуба, один глаз, утром это не очень существенно. А на полке — о чудо! Бутыль початая. И до фига в ней имеется. Утром пить грех, сам знаю. Но ведь это если обычным утром, а если годным? Так что к черту правила, вот только… добраться бы.
Лень, кайф и головная боль — замечательный коктейль, наслаждайся им, чувак, пока на табло цифры не побежали.
Сильфида рядом со мной особая — никак не элементальный воздушный дух женского пола с радужными полупрозрачными крылышками. Ни кротости тебе, ни эфемерности, ни блондинистости. Но девка мне нравится. И ничуть не худющая, нормальненько все, есть за что зацепится взгляду и руке. Честно говоря, боялся, что она окажется голодной агрессоршей с маленькими крепкими мышцами бешеной обезьянки, знаю я таких, упаси боже, — поначалу весело, но вскоре начинает просто пугать. Мужику тоже нежности хочется, хоть изредка.
Хороший секс у нас вышел, слаженный, запоминающийся.
Меня сильфида тоже похвалила, и тоже с оглядками на нежелаемое: мол, не мачо ты ни фига, Федя, а больше похож на бегущего от Королевской конной полиции северного бандита. Ну и зашибись, что так, достали черноусые хвастуны с соплями в душе. Да и перчик, говорит, гут, от ветра не гнется…
И как же такое утро не может быть годным?
После таких самодовольных мыслей пора и вставать. Но только медленно, чтобы свинец в голове не расплескать. Опа, только подумал про «вставать» — и что-то опять расхотелось с лежанки спрыгивать! Перченый же ты, Федя, парень! Вот ведь природа, гениальная мать наша — свинец свинцом, а конец концом.
Нет, другое естество все-таки побеждает, в туалет надо, перчик говорит, что его жмет. Лучше всего — да и стильно, кстати, — в такой сцене распахнуть дверь пинком, сделать пару шагов на природу и отлить от души, щурясь, как сытый котейка, от солнечного света. И сказать: «А-а-а-а!»
Но тут такой фокус не проходит. Не, можно, конечно. Но — статистически — влипнешь, так что лучше и не привыкать. Да и отливать возле двери…
Ох ты, твою бога-племя! Больно-то как! Я запрыгал на одной ноге, схватившись рукой за отбитый большой палец с вросшим ногтем.
Что ж ты, волчья сыть, травяной мешок, спотыкаешься?
Что там такое-то? Мляут… Ленкин ствол на полу лежит! Пустой, нечищеный. А… Это же мы вчера по иноземным космонавтам из «беретты» стреляли, демонстрировали присутствие в лесу нового прайда. От… разгильдяи! Вслушался в себя, оценил плеск свинцового зеркала и уточнил этот вывод словами: «…добавил он без всякой злобы».
Ритуал выхода из бревенчатого «звездолета-переносчика» неизменен — чердак, слуховые, зал, окна, слушаем… еще раз слушаем. Тихо? Ну тогда выходим, ствол при себе. Зашел я за дом, пометил, что положено, и еще краше жизнь показалась, век бы так.
Обошел поляну, посмотрел на маркеры. Все спокойно.
Если умеешь сжиться с лесом — ты у черта за пазухой. Я умею, лет пять как уже. Что-то объяснить смогу, научить — нет. Это надо пожить-побродить с эвенками, сомату, энцами лесными, юкагирами. Хотя принципы нехитрые. Знаете, как мы сюда ехали? Прокатился, остановился, бинокль к носу. Вон веточка лежит, тут три камушка в рядок. Все цело, нетронуто, чужой машины не было. А здесь я ветку за ветку зацепил — не выпрямились. Тут гнездо сойки, беспокойная она, но ко мне уже чутку привыкла. К вам — вряд ли… Нет-нет, в этом месте вы так просто не пройдете, этот сук нужно или приподнять, или опустить. С чего это вы будете замечать, что край на колышек опирается? А здесь листок подвешен на уровне головы.
Картинка. Общая картина местности. Так ее запоминаешь, чтобы одним взглядом оценить, сразу, надежно. Ничего сложного, если каждый день тут ходишь. Только не ленись. Я не ленюсь — собак у меня нет, систем слежения тоже.
Картинка сейчас не тревожная.
Сигнализация брелока молчала, не вякнула, никто ночью Руби не пинал, дверцу с преступными намерениями не дергал.
И пальбы со стороны просеки не было. Я же свои «хаудахи» на сторожок поставил, растяжками. Оба самострела — возле джипа, на одной стороне просеки, под углами. Нарвется зверь или человек излишне любопытный — в него свинцом вмажет. Второй отскочит от струи картечи — там и нарвется на второй самострел. Несколько раз ставил один и на полянке, почти перед входной дверью, есть там кустики удобные. Но снял предусмотрительно. Вдруг Федя с подругой надумают по полянке голыми бегать в ночи, подкидывая к звездам ромашковые венки и распевая «All You Need Is Love». А тут растяжечка… Хабась, картечиной по перчику! Брр… Снял я, короче, проволочку. Тут с похмела о ружье на полу родного дома запинаешься, глаза ни хрена не видят, что уж говорить о препонах уличных, застрелишься к чертовой матери. Сначала подумал что-то гуманитарное о «мирных пейзанах», «снегурочках» с пирожками и маслицем, случайно попавших под выстрел, но плюнул. Не до мифических пейзан, а «снегурочки» пусть не лезут, уже есть…
Вот ведь какой осторожный стал, любо-дорого посмотреть. А ночью мы скакали за дверь без всяких там осмотров, хихикая, прикрывали друг друга незаряженной «береттой».
