Что делать? Как вернуться домой?
Уже знакомый по прошлому разу запах дыма в осеннем, холодном, да еще и промокшем от дождя лесу подействовал как удар тока, заполнив сознание тревогой, вытолкнув все лишнее.
Люди…
Липатов поймал себя на мысли, что стал бояться людей.
Совсем как тогда, в Чечне. Он не знал, кто друг и кто враг, опасался всего незнакомого, видел в каждом врага. Пусть ту войну зацепил он всего ничего, но впечатлений хватило надолго.
Теперь он в полной мере начал понимать тех, кто долго воевал на Кавказе в его реальности. Те парни, с которыми ему довелось пообщаться, не особо шли на контакт. И это не являлось надуманной кастовостью: дескать, вы – салаги по сравнению с нами, давно воюющими здесь. Нет, это была суровая необходимость доверять только тем, кто проверен.
Вскоре сквозь частокол деревьев проглянула деревенька, притулившаяся на большой прогалине. Хотя ничего, кроме запаха дыма, не говорило о близости жилья. Ни залежей мусора по окрестностям, ни тропинок, ни срубленных на дрова и другие нужды деревьев. Наверняка все это имелось по другую сторону поселения. Ведь где-то же местные берут дрова, из чего-то же они строили свои бревенчатые избы.
Скорее всего, здешние обитатели в сторону болота вообще не ходят. Даже если предположить, что они знают о тропе, зачем туда ходить? В гости к Маге?
Опустившись на правое колено у пахнущей сырой корой осины, Андрей всматривался меж деревьев, пытаясь понять, что за люди живут в поселении, стоит ли обращаться к ним за помощью или следует их опасаться. Если обойти эту деревеньку, а потом все следующие, – сколько так идти? И куда, самое главное? А если выйти, не станет ли это роковой ошибкой, не обернется ли новым рабством или возвращением к бородачам? Вдруг местные сотрудничают с Магой?
Неожиданно обрушившаяся боль и темнота поглотили Липатова.
Он уже не видел, как молодой, не старше тридцати лет, среднего роста и телосложения парень с открытым, простодушным румяным лицом улыбнулся злой улыбкой, так не идущей его простому крестьянскому облику.
«Простодушный» шмыгнул носом-картошкой, все же не удержался – подтер нос ладонью и привычно вытер ее о расстегнутый камуфлированный бушлат, поставил правую ногу в высоком ботинке на лежащего ничком.
– Эк ты его приголубил, Митяй! – удивился подошедший второй, такого же роста, но основательный и кряжистый.
Он выглядел гораздо старше Митяя. Черные волосы на небольшой голове и многодневную колючую щетину на впалых щеках изрядно посеребрила седина. На нем были высокие берцы, форма-песчанка и поверх нее, в тон форме, тоже незастегнутый бушлат.
Непокрытые, давно не стриженные головы и плечи мужчин изрядно намочил дождик. Оба держали одноствольные охотничьи ружья.
– И подкрался ловко, – продолжил старший. – Этот даже ухом не повел.
Младший удовлетворенно хмыкнул и произнес зло:
– Добить надо.
Он перехватил двумя руками ружье и занес над лежащим, целя прикладом в голову.
– Э, нет! – возразил старший. – Ты почем знаешь, кто это такой?
– А что тут знать? – недовольно буркнул Митяй, опуская ружье к ноге. – Посмотри на него. Небритый даже дольше, чем ты, волосы на голове засаленные, руки грязные, все в ссадинах, камуфляж грязный и воняет так, что рядом стоять невозможно. Только слепой не поймет, что это дезертир. Их тут с начала войны как грибов после дождя. Они боятся всего и всех, поэтому и к людям не выходят.
– Оно, конечно, понятно, почему не выходят, – согласился Кирьян. – Дезертиров никто не привечает. Но не это главное. Откуда он вообще тут взялся? Штаны и берцы в грязи и тине. По кромке болота, что ли, шел, след пытался оборвать? От кого убегал в таком случае?
– Оно тебе надо, разбираться, где он шлялся и от кого убегал?
– А где гарантия, что это дезертир? – с сомнением произнес старший.
– Удивляюсь я тебе, Кирьян, – хмыкнул младший. – Вроде жизнь почти прожил, повидал столько, а таких простых вещей не разумеешь. Смотри, вон дырки от пуль и следы крови. Значит, снял с кого-то. Он еще и мародер. Вот два автомата. Оба его? Или все же один принадлежал хозяину продырявленной одежды? Наверняка этот и стрелял, избавлялся от подельника, а может, разругались из-за чего. Я не удивлюсь, если рюкзак набит чем-то ценным. Из-за этого и поругались, не смогли поделить.
– Автоматы – дело хорошее, – удовлетворенно произнес Кирьян, поднимая один АКС-74. – В хозяйстве пригодятся. Сними с него второй и глянь, что в рюкзаке.
Митяй начал ворочать лежащего и вдруг удовлетворенно воскликнул:
– Ух ты, «макар»!
– Мой! – безапелляционным тоном отозвался Кирьян.
– Ага! Щас! Я первый заметил, значит, мой, – упрямо возразил младший.
Чтобы закрепить за собой право обладания, он немедленно отправил пистолет в глубокий карман бушлата.
– И автомат тоже мой, – добавил Митяй, стаскивая с лежащего оружие.
– Черт с тобой, – проворчал Кирьян. – Молодо-зелено, а наглости – на троих хватит. Зачем тебе «макар»?
– А тебе? – сварливо спросил младший.
Чувствовалось, что уступать он не намерен.
– Ладно, – примирительно отозвался старший. – Давай посмотрим, что в рюкзаке. Но учти: я беру больше.
– Че это?! – опять вскинулся Митяй.
– А то, – отрезал Кирьян. – Больше, и все. Ты «макар» себе взял.
Младший вытряхнул содержимое рюкзака на траву, все обоймы тут же упрятал вслед за пистолетом. Автоматные магазины разделили на двоих. Сигареты присвоил себе Кирьян, на что Митяй саркастически заметил:
– Вот, это твоя доля. Ты хотел себе больше, вот и бери, травись.
– Что б ты понимал, салага, – блаженно затягиваясь, произнес старший. – Целую вечность нормальных сигарет не курил. Самосад уже надоел до чертиков.
– Тушенку и остальное отнесем в деревню, отдадим Степанычу, – сказал Митяй. – А автоматы – наши законные трофеи. «Макар» мой, – добавил он, ревниво глянув на старшего товарища.
– Твой, твой, – мстительно отозвался Кирьян. – Степаныч прознает – все равно заберет.
– Ну Кирьян, ну че ты! Ну ты же не скажешь! – заволновался младший.
– Я-то не скажу, да только ты его сам рано или поздно засветишь. Не удержишься же. А Степанычу «макар» в самый раз будет. Ему, как старосте, по статусу положено.
– Положено… По статусу… – проворчал Митяй.
Но было ясно, что в душе он почти смирился с предстоящей потерей трофея.
– Этого тоже придется в деревню тащить, – сказал Кирьян. – Вон, ворочается, в себя приходит. А все-таки крепко ты его по голове приложил.
– Давай я его добью, – опять предложил молодой.
– Что ты кровожадный такой? – удивился старший. – Нельзя. Может статься, он из отряда Асмолова. Ты же знаешь, нас они не трогают. Дружба какая-то у Степаныча и ихнего главаря. Так что не буди лихо, пока оно тихо. Не дай Боже, этот из асмоловских. Не расхлебаем потом.
