Похожий на обезьяну малый тем временем подбежал к красавчику и зашептал тому на ухо. У красавчика внезапно перекосилось лицо, он отступил на шаг и с размаху ввалил собеседнику в челюсть. Обезьяноподобный едва устоял на ногах, кулаки у него сжались, морда побагровела, однако ответить он не рискнул, а лишь утерся и застыл, уставившись в землю. Павлов пожал плечами — его размолвки между этой сволочью не касались.
— Извини, брат, — пробормотал красавчик, — сделка отменяется.
— Сделка состоится, — сказал Павлов. — Я привез деньги. Где девочка?
— Брат, я же сказал, сделки не будет, — принялся настаивать красавчик. — Однако наш уговор остается в силе. Тебе сейчас выплатят долю Братства Нейтралов. Это пятьсот тысяч грандов.
— В чем дело? — настороженно спросил Павлов.
— Понимаешь, парни в лесу одни, без женской ласки. Ну, и перестарались.
— Что?! — Павлов побагровел. — Где девочка? Я хочу ее видеть. Ну?!
— Брат, тебя сейчас отвезут обратно.
— Ты что, не понял, гнида? — Павлов рванул поясную кобуру, выдернул из нее «беретту». — Я сказал, что хочу видеть девочку.
— Хорошо, брат. Не волнуйся. Пойдем.
Павлов увидел ее в ближайшей из трех лачуг.
Девочка лежала на полу навзничь, Павлов метнулся, рухнул перед ней на колени. Схватил за запястье, пытаясь нащупать пульс. Разжал пальцы. Холодная детская рука бессильно упала на пол. Павлов сквозь рванувшиеся из-под век слезы вгляделся. Едва прикрытое лохмотьями тщедушное тельце. Изможденное, измученное лицо. Ей примерно столько же, сколько тогда было Леночке.
Павлов, не вставая с колен, поднял глаза, осмотрел шестерых столпившихся у входной двери подонков. Его неприкосновенность была гарантией жизни этих скотов. Всех шестерых. Его гибель — гарантией их смерти.
Павлов рывком вскинул «беретту» ко рту, судорожно закусил ствол.
— Не делай этого, брат, — бросился к нему красавчик. — Прошу, не делай.
Павлов рванул спусковой крючок.
— Поздравляю, девочка, — Координатор протянул руку. — Вакансия на вторую ступень открылась. Я отправил в центр бумаги и текст приказа. Как только его подпишут, ты вступишь в должность.
— Кем он был? — быстро спросила Эстер. — Или она.
— Русским по имени Льеоньид Павлофф, — славянское имя далось Координатору с трудом. — Мир праху его. Убит бандой киднепперов в Марокко, ими сейчас занимаются.
Моше ждал Эстер, нервно расхаживая вдоль фасада ее дома.
— Опять опоздала? — набросился он, стоило Эстер приблизиться. — И где ты была?
— Задержалась на работе, милый. Вызывали к начальству.
— Снова к начальству, — раздраженно повторил Моше. — Ну-ну. Ладно, пойдем.
Звонок застал Эстер, когда Моше принимал душ.
— Его видели в Марракеше, — задушливо бормотнул в трубку Координатор. — Ты вылетаешь немедленно, срочно, ближайший рейс через полтора часа.
— Кого видели? — растерялась Эстер. — Почему я должна лететь? Вы же сказали… Сегодня, всего пару часов назад, что я больше не исполнитель.
— У нас нет выбора! Это тот самый. Главарь банды по кличке Креол. Это он его, Павлоффа. Креол может исчезнуть в любой момент. Прошу тебя, специалиста твоего уровня поблизости нет. Вылетай, девочка, вылетай прямо сейчас.
— Что это значит? — опешил появившийся на пороге ванной Моше, оторопело глядя на спешно собирающуюся Эстер.
— Срочная командировка.
— Что?! Куда?
— Извини, милый. В Марокко. Там у моей фирмы возникли проблемы.
— Какие проблемы могут быть в пятницу вечером, накануне шабеса?
— В Марокко шабес не справляют. Прости.
— Эстер, ты шутишь. — Моше подскочил, ухватил за предплечье. — Или издеваешься надо мной. Таких командировок не бывает. Чтобы вот так, в одночасье, без предупреждения.
— У нас бывает. И я тебя предупредила. — Эстер высвободила руку и наскоро застегнула молнию дорожной сумки. — Не скучай без меня, это на день-два, не больше.
Коротко чмокнув растерявшегося Моше в щеку, Эстер сунула ноги в туфли, подхватила сумку и хлопнула входной дверью.
В аэропорту, рассмотрев в дамской комнате фотографию фигуранта, она едва сдержала удивленный возглас. Этот Креол был похож на Моше — такие же кучерявые черные волосы, смуглая кожа, тонкий, с горбинкой, нос, карие глаза.
Эстер удивилась бы еще больше, знай она, что, едва скрылась за дверью, Моше не остался стоять посреди коридора, обмотанный полотенцем, а сбросил его, откинул прочь и принялся лихорадочно одеваться.
Девица была хороша. Креол сам не верил, что удалось с легкостью подцепить такую. Тем более в столице Марокко, где белая женщина сама по себе чрезвычайная редкость.
«Ради такой стоит рискнуть и задержаться на сутки», — решил Креол, галантно придержав перед девушкой ресторанную дверь.
— У меня неподалеку запаркована машина, — сказал он, когда оказались на улице. — Прокатимся?
— С удовольствием.
Подсадив новую знакомую на пассажирское сиденье джипа, Креол забрался на водительское, тронул машину с места. Ночь опускалась на Марракеш, выталкивая, вытесняя вечер. Удушливая ночь, знойная, томная. Креол включил внутреннее освещение и еще раз оглядел попутчицу. Блондинка, и похоже, что натуральная, фигуристая, явно чувственная, красивая…
И все-таки что-то настораживало Креола, что-то было во всей этой истории не так. Жизнь богата на совпадения, это тертый и опытный Диего Энрикес знал не понаслышке. Однако совпадения совпадениям рознь. Он собирался этой же ночью рвануть отсюда и на долгое время залечь на дно где-нибудь в горах или на островах, благо средства позволяли и то, и другое. А теперь выходило, что придется поменять планы и отложить вылет на сутки из-за этой девицы, которая чуть ли не сама напрашивается к нему в постель. Европейка в центре Марокко, одинокая туристка. Из Швеции, Бельгии или откуда она там.
— Откуда ты, детка? — озвучил последнюю мысль Креол. — Ты говорила, но я, прости, запамятовал.
— Из Дании.
— Да, конечно. Напомни, из какого города.
— Копенгаген.
— Я был там однажды, — сказал Креол. — Проездом. Ничего не помню, кроме ресторанчика на центральной улице. Как же она называется… Черт! — Креол хлопнул себя по лбу. — Забыл. — Он вопросительно уставился на попутчицу, но желания напомнить название центральной улицы датской столицы та не обнаружила.
— Вспомнил. Улица Андерсена, — торжествующе провозгласил Креол и широко осклабился. — Она выходит на площадь, эту, как ее… В общем, на главную площадь с собором. Ресторанчик был прямо на углу, до сих пор помню вкус тамошних устриц. Ты в нем бывала?
