Простите, ребята, но на общение с вами времени не остается. Все зашевелилось. Значит, сейчас объявят построение. И товар будет предъявлен на осмотр.
Глава 26
Пусть ищут добровольцев
– Генерал, Главный Щитоносец волнуется: все ли идет как надо, что у нас происходит сейчас, приступили ли уже к заключению сделки. И высказывает мысль: а не лучше было бы выставить товар на аукцион – кто больше заплатит? Смотри: уже чувствует себя генеральным директором фирмы, хотя формально ее еще и не существует. Как это тебе?
– Это понять легко. А что ты собираешься ему ответить?
– Успокою. Все развертывается по нашей программе, никаких сложностей не возникало и не предвидится. А насчет аукциона – постараюсь деликатно объяснить, что в наших возможностях – вынуть из обеих сторон все до последнего гроша, что имеется у них за душой, и даже, может быть, несколько больше. Скажу, что сумму страхования продаваемых следует увеличить – ну, хотя бы процентов на двадцать. А взамен предложим им… ну, хотя бы право отобрать добровольцев. Согласятся!
– Вот в этом я не уверен.
– И напрасно. Согласятся, если дать им понять: мы – люди понимающие, с жизненным опытом. И если где-то, когда-то, у кого-то возникнут предположения, что суммы, которые Редан фактически получит за своих солдат, значительно меньше тех цифр, какие будут стоять в отчетах командующих, то есть тех, которые будут уплачены покупающими мирами, – мы никак не станем реагировать на столь необоснованное подозрение. Просто промолчим.
– Интересно… велико ли будет расхождение?
– Ну… думаю, порядок величины будет тем же, что и у…
– Ничего себе у них аппетит!
– Понимаю тебя: как это они смеют состязаться с нами! Ладно, это их дело, и пусть простит им Главком Вселенной. Кстати, чтобы облегчить им дело, мы откроем им кредит на ту сумму, какой у них сейчас на счетах нет. Дешевый кредит, не более чем на тридцать годовых. На такой шаг нужно разрешение Главного Щитоносца, но он, думаю, позволит.
– Ты, советник, похоже, хочешь раздеть эти миры до подштанников.
– Грешно было бы не воспользоваться таким случаем. Потомки бы нам не простили.
– Думаешь, эти деньги дойдут до потомков?
Вместо ответа на этот вопрос советник проговорил уже иным тоном:
– Ну-с, похоже, пора и нам выйти – поприсутствовать на предъявлении товара и понаблюдать за впечатлением, какое наши ребята произведут на военачальников. А также – не сцепятся ли покупатели уже на этом этапе. Может понадобиться и наше вмешательство еще до работы над сделкой. Ты готов?
– Как всегда.
– Тогда – пошли. Достойно, неторопливо, уверенно, честный, открытый взгляд, доброжелательная улыбка, бездна демократизма, но и ощущение собственного достоинства…
– И почему ты не пошел в театральные режиссеры?
– Мало платят. В юмористы бы пошел, но глуповатости не хватает. И вкус мне родители привили, к сожалению, хороший. Ничего, мне и тут не пыльно. Постой. Мне положено показаться первым. Не обижайся.
– Только после тебя, ваше превосходительство!
Глава 27
Все – лучше всех!
Такого раньше не бывало, во всяком случае, в памяти солдатских поколений не сохранилось. То есть, добровольцев никогда не выкликали. Да в общем-то и не возникало такой нужды: на продажу выставлялся всегда один контингент, и там выбирать было не из чего. Теперь же уходили сразу два войска. Которым (правда, сейчас это было понятно только начальству) предстояло в скором будущем схватиться не с кем-нибудь, но между собою. То есть, испытание окажется крайне серьезным. Качество реданской продукции подвергнется проверке и на излом, и на разрыв, и на умелость, и на жестокость – словом, на все, что объединяется понятием «высочайший уровень подготовки». А для того чтобы уровень этот проявился в полной мере, желательно создать у солдата иллюзию свободного выбора. Пусть думает, что он дерется за эту сторону, а не противоположную, потому, что сам так выбрал, сам принял решение, никто не заставлял – и теперь будет доказывать правильность своего выбора изо всех своих сил и способностей. Разумно, не так ли?
Поэтому, хотя после того, как вся солдатская масса была построена в средней части плаца в единый громадный блок и услышала объявление о том, что каждому предоставляется свобода выбора – в северную ли группу идти или в южную – и возникло некоторое (от удивления) замешательство, оно уже через две-три минуты исчезло. Быть может, потому, что тут же произошла и вторая неожиданность: представителям обеих покупающих сторон дано было по пять минут на краткий рассказ о том мире, за который людям предстояло сражаться. По сути дела, то была ничем не прикрытая реклама, или, как называли в старину, пиар, и никто не взялся бы отличить правду в заявлениях от лжи или хотя бы от явных преувеличений. Что можно сделать за пять минут? Единственно – оглушить слушающего таким количеством информации, пусть и самой неправдоподобной, чтобы у него голова кругом пошла и он, не размышляя, кинулся именно в эту сторону, и не только сам, но и соседей по звену, группе, блоку увлек своим примером. Решать надо было сразу и окончательно: предупредили, что потом перебегать из стороны в сторону будет категорически запрещено – хотя бы потому, что солдат, однажды приняв решение, не имеет права потом усомниться в нем: это приведет к проигрышу схватки, к поражению.
Правда, покупающие стороны в этом смысле находились не в равном положении. Потому что выступающий вторым обладает преимуществом: и потому, что слышит все, сказанное первым, и может заметить и учесть ошибки в подаче материала и своевременно устранить их у себя. А также пусть и не прямым текстом, но достаточно недвусмысленно указать внимающей массе на несообразности в развернутых первым оратором картинах. А кроме того – говорящий последним всегда остается в памяти слушателей более четко, да и на его ошибки указать будет уже некому. Поэтому сторонам, даже при активном посредничестве продавца, договориться об очередности удалось не сразу. Лишь после того, как Государственный советник Редана Ду Ду Ном смог втолковать конкурентам, что преимущество замыкающего на самом деле лишь мнимое, потому что слова первого оратора падают на совершенно девственную почву и практически у большинства сразу же укореняются, тогда как второму приходится преодолевать не только естественную инерцию солдатского мышления, но и сопротивление всего, сказанного первым, – только после этого стороны согласились, что решить должен жребий. Самый традиционный – с подбрасыванием монетки. Реданской, а не какой-нибудь еще.
Выиграл Мадиг, и командующий его войсками Юкан Маро за уговоренные пять минут успел рассказать войску, что Мадиг – мир из самых древних, с цивилизацией высокого уровня, сильный, богатый, добрый, колонизировавший уже много миров, на которых люди процветают, ведший и выигравший два с лишним десятка войн, причем потери в них всегда были едва ли не самыми ничтожными по всем галактическим меркам. При этом сам он никогда не нападал первым, агрессивность Мадигу чужда в принципе. И что к людям, защищающим его интересы, его свободу и независимость, этот мир относится с величайшим уважением, всегда готов предоставить им свое гражданство (после минимальных простейших формальностей), а также возможность поселиться в любом из освоенных им миров, обзавестись семьей, найти занятие по вкусу, богатеть, процветать – и никогда больше не подвергать себя никаким опасностям, если только непреодолимые обстоятельства не заставят его снова взяться за оружие. И в той войне, которую Мадиг теперь, несомненно, выиграет, каждый ее участник сможет получить землю на той планете, за которую ведется спор. Так что, выбирая Мадиг, выигрывает не только сам принимающий решение, но и все его родные и близкие, и все их потомство, поколение за поколением. Кстати, девушки на Мадиге – как известно всей Галактике – выделяются своей красотой, добротой, кротостью и хозяйственностью. Если же кто-то предпочтет и далее пребывать в военном ремесле, то нигде в Галактике он не найдет лучших условий для служебного совершенствования и роста, поскольку и сегодня большая половина начальствующего состава мадигских вооруженных сил – люди, не родившиеся на Мадиге, но попавшие туда в детском, а куда чаще – уже во взрослом возрасте, то есть именно так, как могут сделать сейчас и глубокоуважаемые слушатели этого скромного выступления.
