— После, Грелл… Надо уходить… Скорее! Дай мне бич! Я буду править!
Грелл с неохотой отдал мне бич, смотря на меня с неясным недоверием…
— Ты будешь вынужден держать ответ, если не объяснишь добровольно.
— Не сейчас! Вперед! Скрывающая нас метель стихает! Скоро будут подняты в воздух разведчики, высланные искать меня! Скоро за мной придут бойцы северных армий! Скоро явятся по мою душу «черные вороны» — охранники системы!
— Да что здесь случилось, Олаф?!
Бич прорезал свистом присмиревший воздух и затрещал разрядами…
— Я убил офицера «золотых драконов», нужного системе. Но не принял скупой дар системы. Мне не нужно такой пощады. Я дал отказ, я не намерен служить цепным псом этой бесконечной войне. Теперь меня не будут считать обычным изгоем вне закона. Меня будут искать не так, как прежде. И карать, когда найдут, будут не так…
Грелл повернулся к встречному ветру, перевел с меня напряженный взгляд, смотря на простертую перед нами плоскость, сломанную лишь далекими скалами… Но я вижу, как сильно сжимает он руку на поручне с разгорающейся панелью управления…
— И не думай ссадить меня, Грелл…
— Ты выдашь системе нас всех, Олаф…
— Мы уйдем с этой базы и скроемся.
— Подходящую базу найти не так просто. А завтра мы должны будем забить упряжных зверей…
— Что за глупость ты придумал, Грелл?!
— Не я… Мы все решили так — скингеры стали слишком тяжелы в управлении.
— Решили без меня?! Стоило мне уехать, как вы!..
— С тобой или без тебя, Олаф, мы с упряжками не справляемся.
— Их придется распустить. Но не сейчас… Без них нам подходящей базы точно не найти…
— Распустить?..
— Да, Грелл. Теперь мы не сможем хранить столько мороженых туш. Нам придется уходить от погони — постоянно…
— Олаф, я не могу доставить тебя на нашу базу, когда «черные вороны» системы следят за тобой. Я дам тебе снаряжение и сухой паек на месяц, и ты сойдешь — здесь и сейчас.
— А что ты будешь делать, Грелл, потеряв охотников? Они ушли, и могут не вернуться, как Сигурд… как Бйерн… Ты останешься один… Ты один не сможешь бить дикого зверя…
— Обо мне не думай, Олаф. Я и защиту охотников Хантэрхайма добуду, когда надо будет.
— Теперь одному охотнику против скингеров не поможет и такая защита… А «вороны» системы будут искать вольных охотников и без меня…
Грелл задумался — мои доводы убедительны. Он, не колеблясь, снял руку с гаснущей панели управления.
— Мы дождемся охотников и вместе решим, что делать.
— Я решу, что делать, Грелл. Я уже решил… Мы убьем Зверя и уйдем — скроемся…
Грелл резко обернулся ко мне, сводя леденеющий взгляд с носящегося в воздухе кнута…
— Убьем — «зверя»?..
— Он идет за нами, Грелл… Неотступно, как «вороны» системы… Он будет забирать у нас охотников, как они…
— Что за «зверь», Олаф?.. Тебе что, эта буря голову снесла?.. Тебе что, духи снежной пустыни явились?..
— Он один — Ангрифф…
— Твой головной…
— Я дал ему волю, натравив на врагов… И он сжег их всех… и врагов, и друга…
— Бйерн?..
— Да. Ангрифф шел следом… Шел и идет…
— Ты ж не думаешь, что он мстит нам…
— Мстит он мне одному — других он просто убивает…
Грелл колко прищурил закрытые полупрозрачным затемнителем глаза…
— Что он сделал с тобой, Олаф?..
— Он сделал меня Зверем, Грелл…
— Ты всегда был таким.
— Ты не понял… Этот бич… Этот горящий холодным огнем бич связал нас кровью…
— Или этот зверь носитель вируса, внедряющегося в ДНК чужим кодом… или ты просто умом повредился, пролив столько своей и чужой крови, Олаф.
— Нет, ты не понял… Этим горящим бичом мы рассекли наши души пополам и разделили обломки поровну, обменявшись ими… Он взял часть моего духа, отдав мне часть — своего… И мне не вернуть души, не убив его…
— Вы обменялись не душами, а злобой…
— Не верь мне, Грелл, но будь бдителен. Помни, что он идет следом, что приходит с бурей и забирает охотников…
От его прежней радости при встрече среди бескрайних снегов не осталось и следа. Грелл сумрачно проводил взглядом взметнувшийся над спинами снежных зверей кнут, и опустил глаза. Теперь я не слежу за ним — я провожу упряжку в открытые врата заметенной метелями подземной базы территорий Штормштадта, закрытой и брошенной бойцами системы…
Я вошел в зал, оставив упряжку на Грелла, забыв, что Грелл здесь не один, что охотники подобрали нового бойца… Вон он — спит у костра, завернувшись в шкуры… Не до него мне сейчас — уж очень я промерз и вымотался… Жар приступами бьет мне в лицо и обдает спину холодной испариной… Мне нужен покой, а здесь… Черт… Я грубо пнул бойца сапогом под ребра… но он и не шелохнулся.
— Вставай давай. Хватит трупом притворяться.
Я подошел к костру, протягивая руки бьющемуся со сквозняками огню, ожидая ответа… Но боец не отозвался, и я, резко развернувшись к нему, сдернул покрывающую его шкуру…
— Мне не до тупых шуток сейчас…
Сигурд?.. Это он… Просто его лицо посерело от обморожения и мороз выгрыз на нем черные язвы…
— Черт… Сигурд… Сигурд!
Он не отвечает… Он без сознания, едва живой… Как мне нужен регенератор… Но он брошен средь бескрайних снегов… Брошен, как сломанное оружие, которое нет смысла тащить с собой… Мы не могли тащить его с собой в буран, выбиваясь из сил под тяжестью снаряжения…
— Ты — Олаф?
Я поднял глаза, рассматривая незнакомого бойца, вышедшего из темноты и неуверенно вставшего в дверях…
— Я.
— Грелл обещал остаться со мной, но ушел… А этот охотник… Я нашел его у самых врат… Я не знал, что нужно делать и… Я правильно сделал, что принес его сюда?..
— Правильно. Тебя как называть?
— Ханс.
— Ты что, тупой?
— Не знаю…
— Это что значит?
— Просто, я не знаю…
— Иди помогай, разберемся…
Он сделал все, что я сказал, — все, без исключений и с предельной точностью… Хоть и неловко, но он помог мне обработать раны охотника и растолочь сухой мох для отвара… Я перехватил спутанные волосы шнуром, склоняясь над огнем, дымящим угаром, над парящим котлом…
— Дай мне тот прут… Ханс! Тот, железный!
Ханс, подав мне прут, сразу запущенный мной в бурлящую пузырями воду, зябко съежился и отступил к стене, отворачиваясь от меня…
— Ты что это?..
— Олаф, мне очень страшно…
Я поднял голову, осторожно прижимая к ободранной морозом скуле перевязочную полосу, сложенную и пропитанную еще горячим отваром…
