В это время занавеска загремела, и в кабинет ввалился давешний гость со своим другом и какой-то девицей. Воздев руку с бутылкой шампанского, он обратился к Яну: «Генацвале, ты самый лучший артист на всем побережье, будь другом, покажи, пожалуйста, еще фокус!»
Ян, не обращая на него внимания, поднялся и сказал, глядя прямо в непроницаемые светофильтры, скрывшие глаза инспектора: «Я, надеюсь, сделал все, чтобы дать вам возможность выпутаться из этой ситуации достойно. Но если в вас победит Зверь, знайте — первым на вашем пути буду я». Инспектор криво улыбнулся: «Вы сильный противник, доктор. Это будет хорошая охота». Впервые лицо Яна исказилось гневной гримасой: «Тупое животное! Ты забыл, с кем связываешься!» Впрочем, он тут же взял себя в руки и холодно закончил: «Благодарю за содержательную беседу, извините, если был резок. За обед я заплачу».
И, уже направляясь к выходу, показал на Снега и сказал кавказскому гостю: «Вот этот дядечка покажет тебе фокус, биджо. Если ты дождешься полнолуния».
Суббота, 24 августа, 20–10.
«…Вот так и прошла наша встреча, которая, возможно, будет отражена в светской хронике. Какого-нибудь того еще света» — закончил свой рассказ Ян. Саша, напряженно слушавший его, разочарованно вздохнул и потянулся за сигаретой.
— Тебя что-то расстроило, мой внимательный друг?
— Разумеется, Ты, как всегда, воспользовался случаем, чтобы блеснуть своим остроумием и завалил, причем, безнадежно, все дело. Ян развел руками и принялся набивать трубку.
— Ну вот, стараешься изо всех сил, терпеливо и деликатно ищешь пути к взаимопониманию, пьешь как азербайджанский разведчик в армянском тылу ихнее пойло вместо нормального «Наполеона» — и на тебе…
— Да, да! Ты начисто запорол такое ответственное дело, как поиски общего языка со Снегом. И все потоку, что не взял меня.
— Ага, чтобы ты начал разводить, как там ваши коллеги-историки говорят, «турусы на колесах», приобщать нашего общего врага…
— Он, если хочешь знать, не враг, а наш товарищ по несчастью!
— Дивизия СС «Вервольф» ему товарищ! Ты думаешь, я не пытался воззвать к его человеческим чувствам? Он спит и видит, как приходит новое полнолуние, ставит его на четвереньки, и он, такой красивый и беспощадный, снова рвет на части всех, кто попадется на дороге! У него, доложу я тебе, черная мизантропия на почве комплекса неполноценности. Если не считать полного отсутствия либидо, идеальный тип для коллекции дедушки Фрейда. Был какой-то проблеск, но, по мере того, как он пьянел и раскрепощался, я все меньше видел перед собой человека. Понимаешь, эта белая тварь уже вытеснила большую часть человеческого, она для него более привлекательна. Хуже того, она уже лишает его возможности, по-человечески нормально мыслить и найти хоть какой-нибудь приемлемый с точки зрения простой логики выход. Он, практически, уже не человек.
— Ну а ты уж постарался, чтобы этот процесс шел только в одну сторону. Если бы я мог с ним поговорить…
— Брат мой, не вообразил ли ты себя булгаковским Иешуа Га-Ноцри? «Поговорить!»
— Но ведь для чего-то он искал встречу с тобой? Наверное он, пусть подсознательно, но надеялся на твою помощь?
— «Искал»?! Да это я приказал ему, под угрозой огласки, ты что, не помнишь?
Саша потушил сигарету и потер лицо ладонями. Ян спросил мягко: «Тебе плохо, Саша?»
— Мне совсем не нравится тот мир, который ты принес с собой. Зачем ты втянул меня в эти игры? Впрочем, теперь мне все равно.
— Все равно? А ты забыл, как вы с Наташей еле спаслись от него на Бульваре? А кто отомстит за все его кровавые художества? Да черт, в конце концов, с ней, с местью! Но должен же его кто-то остановить?
— Кто-то должен и смертные приговоры приводить в исполнение. Вся разница между нами заключается в том, что ты готов стать этим «кем-то», а я не хочу.
— Тебя никто и не заставляет. За дело возьмусь я. Но ты должен быть в курсе. Итак, если Снег, протрезвившись, выберет один из предложенных мной вариантов, мы об этом так или иначе услышим и довольно скоро. Если нет… То следует, пожалуй, быть готовым к его нападению на нас. Хоть это и не даст ему ровным счетом ничего. Как человеку. Но в этом случае в нем уже заговорит Зверь. И вот тогда настанет время для пули из самородного серебра. Ее нужно изготовить как можно быстрее. И, желательно, не одну. У меня есть лепаж (Ян ткнул трубкой в сторону коллекции над камином), он может подойти, пуля будет достаточно большой. На всякий случай можно заготовить пару осиновых кольев в качестве холодного оружия… На всякий случай…
— Делай, что хочешь. Я больше не желаю участвовать во всем этом… Кормить меня ты должен, потому что это тебе и только тебе я обязан своим чудовищным положением А своим свободным временем я буду распоряжаться так, как хочу. Мне нужно побыть с Наташей — она нуждается в уходе.
— Никто не стесняет твою свободу. Но пойми — именно сейчас нам нужно быть вместе. Вот покончим с этим волкодавом и тогда — пожалуйста, приходи когда хочешь, уходи когда вздумается, еда всегда будет в холодильнике. Прошу тебя, не исчезай именно сейчас из моего поля зрения — это очень опасно!
— Нет. С меня хватит веселых похождений. У меня есть девушка, которой очень плохо, и моя обязанность — быть сейчас с нею.
— Ну что там с ней такого особенного происходит? Естественный шок, пройдет без последствий, она молода, да и не беременна, если не ошибаюсь…
— У нее серьезное нервное расстройство, Ян. Психиатр говорит, что надежда, конечно, есть, но возможен и необратимый ход заболевания.
Воскресенье, 25 августа, 10–50.
Ян вышел из мастерской, где беседовал со своим старым знакомым мастером-ювелиром. Дело с самородным серебром, похоже, налаживалось. Мастер брался достать материал и выплавить «подвески в виде пуль», как назвал Ян заказанное изделие. Работа хорошо оплачивалась в валюте, главных условий было два: крайняя срочность, а также точное во всех отношениях следование заказу, а именно — идеальная форма и размер, и, самое важное, — в качестве исходного материала должно было быть использовано именно самородное серебро и только оно. Репутация мастера не давала поводов для сомнений, но, на всякий случай, Ян решил продублировать заказ еще у одного общего знакомого — того самого протезиста, которому когда-то он показывал оттиск своих клыков. Правда, для этого необходимо было достать серебряные самородки самостоятельно. Ян решил наведаться на подпольную биржу драгметаллов, хотя понимал, что это опасно: если Снег решит проследить за ним, ему, возможно, станет ясен смысл этих странных заказов, и тогда у него тоже может появиться смертельное оружие против Яна и Саши. Однако, приходилось идти на риск. Тем более, что Саша в работе участвовать отказался наотрез, и теперь Яну приходилось рассчитывать только на себя самого.
