на его месте не было, водительское сиденье уже стекало вниз, то же самое происходило с лобовым стеклом, крышей, приборной панелью и пассажирской дверью. Я тупо посмотрел вниз: мое сиденье и пол подо мной были целехонькими.
«Это что, я устроил?» — промелькнула мысль.
Одновременно с этой мыслью стена огня стала слабеть. Я почувствовал, как меня отпускает напряжение, сродни тому, с которым я пытался работать со стихиями.
— Лешка, вылезай оттуда, сейчас бензобак рванет! — опять крикнул Прохор откуда-то извне.
Заморачиваться с открыванием двери я не стал, а просто ударил ее локтем, отчего она вылетела, ударилась об асфальт и срикошетила в припаркованную метрах в пяти «Гранту» красного цвета. Покинув машину через оплавленный и покореженный дверной проем, я увидел Прохора, стоящего недалеко от машины с водительской стороны. Подойдя к нему, я заметил в его глазах слезы.
— Хана ласточке! — махнул он рукой в сторону покореженной и дымящейся машины. — Отъездилась, родная…
— Прохор, прости меня, я не хотел! — начал я извиняться, но мои слова потонули в вое сирен.
Из центрального входа в здание выскочили пять человек в камуфляже с огнетушителями в руках, добежали до машины и споро залили ее пеной, особое внимание уделяя тому месту, где у «Нивы» располагался бензобак. Мы с Прохором просто стояли и наблюдали за происходящим. Через пару минут сирены стихли.
— Что, князь, отрабатываете работу со стихиями? — услышал я. — Оправдываете фамилию?
Повернувшись, я увидел хмурого графа Орлова, который разглядывал меня, как будто видел в первый раз.
— Извините, Иван Васильевич, так получилось… — промямлил я.
— Получилось, курсант? — Орлов нахмурился еще больше.
— Господин полковник! — вмешался в разговор Прохор. — Это я виноват, довел воспитанника…
— И каким же это образом, стесняюсь спросить? — полковник перевел взгляд на Прохора.
— Алексей Александрович пожаловался мне, что у него не все получается с огневой подготовкой, а я пообещал ему, что если и дальше так пойдет, то накажу, как в детстве — плетью по заднице. Вот он и взбеленился…
Я с удивлением смотрел на своего воспитателя, вравшего с чистыми и невинными глазами. Орлов же не удержался и хмыкнул.
— Видимо, тяжелое у вас было детство, Алексей Александрович, — сказал мне полковник, еле сдерживая улыбку, — если после упоминания о нем вы Прохору машину дотла спалили.
— Нормальное у меня было детство! — буркнул я.
— Так, курсант Пожарский! — уже строго сказал Орлов. — На первый раз замнем инцидент, из уважения к вашему деду и Прохору. По бумагам все оформим как замыкание в проводке автомобиля. Но, Алексей Александрович, придется вам встретиться с нашим психологом. Сами понимаете… — Я кивнул, поежившись от пронзительного взгляда полковника.
В этот момент со стороны дымящихся останков машины Прохора раздался громкий женский возглас:
— И как мне это понимать?
Обернувшись, я заметил, что за время нашего разговора с графом Орловым на стоянке существенно прибавилось народа — около красной «Гранты» стояло около десяти человек, одетых в обычную гражданскую одежду. Из знакомых мне были только Смолов и Пасек. Все они с интересом смотрели на вмятину в задней двери «Гранты» и тот кусок оплавленного метала, залитый пеной, который остался от выбитой мной двери «Нивы». В этот момент невысокая, красивая рыжеволосая девушка поставила свою сумку на крышу «Лады» и снова поинтересовалась:
— Кто-нибудь мне скажет, как мне это понимать?
Все, как по команде, повернулись в нашу сторону.
«Да, не с того у меня служба в корпусе начинается…» — подумал я, и направился к «Гранте».
— Прошу прощения, сударыня, но тут произошел досадный инцидент, готов возместить все потери… — обратился я как мне стало ясно, к хозяйке машины.
— Не соглашайся, Ведьма! — донеслось из толпы. — Лучше договорись с князем, чтоб он тебя больше на полигоне не душил! Или тебе понравилось?
После этих слов раздался дружный смех, даже эта рыжая Ведьма позволила себе улыбнуться. А я был готов провалиться от стыда сквозь землю.
— Заманчивое предложение!.. — разглядывая меня с улыбкой, громко сказала она. — Пожалуй, именно так я и поступлю. Князь, ведь мы договорились?
Мне не оставалось ничего другого, как согласно кивнуть.
— Так, господа офицеры и пострадавшие дамы! — за моей спиной опять раздался начальственный рык полковника. — Вижу, силы после тренировок еще остаются. Не пора ли нам пересмотреть нормативы в сторону их существенного увеличения?
Буквально через пару секунд около красной «Гранты» остались только Смолов, Пасек и хозяйка машины.
— Виктория Львовна, голубушка! — совершенно другим тоном заговорил граф Орлов. — Вы же сейчас в город едете?
— Да, Иван Васильевич, — кивнула она.
— Не захватите с собой этих двух погорельцев? — Он глазами показал на нас с Прохором. — А то сами понимаете…
— Хорошо, Иван Васильевич. — И она сделала нам приглашающий жест.
***
Когда «Гранта» отъехала на достаточное расстояние, граф Орлов скомандовал Смолову и Пасеку:
— С записями камер видеонаблюдения и личным делом Пожарского у меня в кабинете через пятнадцать минут!
Офицеры кивнули и быстрым шагом направились в здание, а полковник остался и начал задумчиво разглядывать остатки «Нивы», у которой уже копошились работники технической службы, готовясь грузить машину на эвакуатор.
***
— Куда вас везти, князь? — спросила меня девушка, когда мы выехали с территории базы корпуса.
Ответить я не успел, с заднего сиденья подал голос Прохор:
— Если можно, Виктория Львовна, нас бы с Алексеем Александровичем до Пречистенского переулка…
— Хорошо, — кивнула она.
— Виктория Львовна, мы не были представлены… — начал я, но был понят девушкой правильно.
— Вяземская я. Можно просто Виктория или Вика, — улыбнулась она.
— Тогда просто Алексей.
Всю дорогу до особняка Пожарских мы промолчали — я после произошедшего чувствовал себя не в своей тарелке, а девушка, казалось, ушла в свои мысли и не делала попыток заговорить. Только когда мы были на месте и покидали «Гранту», я сказал:
— Виктория, еще раз извините и спасибо за то, что подвезли!
— Не за что, Алексей, помните про свое обещание! — улыбнулась она. — Была рада познакомиться!
После того, как
