мы зашли в калитку на воротах особняка, Прохор повел себя странно.
— Гостевой флигель свободен? — спросил он у одного из охранников.
— Свободен, Прохор Николаевич! — кивнул тот.
— О том, что мы с Алексеем Александровичем здесь, князю доложу сам. Ты меня понял?
— Да, Прохор Николаевич! — кивнул тот, хотя было видно, что он ничего не понял.
— Пойдем, барин. — Мой воспитатель нетерпеливо мотнул головой в сторону гостевого флигеля.
Когда я уселся в свое любимое кресло, Прохор остался стоять напротив, пристально меня разглядывая.
— Лешка, ты хоть сам-то понял, что произошло?
— Нет. Но машину я тебе спалил…
— Да хрен с ней, с этой машиной! — махнул он раздраженно рукой. — Ты «огненную стену» вокруг себя выдал на уровне «витязя», не меньше! — Он возбужденно заходил по комнате, а потом внезапно остановился передо мной. — Так, рассказывай по порядку, что ты чувствовал!
— Ну, ты высказывать начал всякое обидное, мне стало очень стыдно, а очнулся я от того, что ты кричишь, а вокруг эта самая «огненная стена»… Ну, а потом я успокоился и ее погасил…
— Отлично! — воскликнул Прохор, потирая руки. — Наконец-то! Дождался! Сподобился Лешка на стихии! Сиди здесь, никуда не уходи. — Он достал из кармана телефон и выбежал из комнаты.
Да, действительно, сейчас мне даже самому стало окончательно понятно, что во владении стихиями, вернее, пока одной — огнем, произошел существенный прорыв. У меня и раньше эта фамильная стихия рода Пожарских «шла» лучше остальных трех, но о такой мощи, насыщенности и, самое главное, расстоянии более метра, я мог только мечтать, давно смирившись со своей «бесталанностью»…
Мои размышления были прерваны появлением деда и сияющим, как медный грош, Прохором. Поздоровавшись со мной, дед жестом указал мне пересесть на диван, питая ту же слабость к старому креслу.
— Рассказывай, что такого важного случилось! — скомандовал глава рода присевшему рядом со мной Прохору.
— Ваше сиятельство, Михаил Николаевич! — заерзал на диване мой воспитатель. — Я сегодня, как обычно, ждал Лешку после тренировки в Ясенево. Он пришел расстроенный, рассказал, что с огневой подготовкой у него не очень получается, и это после второго-то занятия! Ну я и наехал на него, наговорил всякого… — Прохор сделал вид, что ему стыдно. — Лешка, значит, расстроился еще больше, покраснел… И тут, значит, как повеяло от него жутью какой-то… Я из машины, значит, и сиганул. А Лешка как выдаст «огненную стену» уровня не меньше витязя! Вот!
Глава рода посмотрел на меня с удивлением и спросил:
— Алексей, это правда?
— Деда, да откуда я знаю! Как во сне был! От слов Прохора мне так стыдно стало… Потом его крик и эта «огненная стена» перед глазами… Как так получилось, сам не понимаю! Прохору его «Ниву» дотла сжег, одной девушке из «волкодавов» дверью, когда вылезал, машину замял. Хорошо хоть бензобак не рванул.
— Так его асбестом прокладывают, вот и не рванул, слава богу! — влез Прохор со своим комментарием.
— Цыц! — глянул на него старый князь. — С тобой отдельный разговор будет, Макаренко недоделанный.
Мой воспитатель замер и сделал вид, что его здесь вообще нет.
— Алексей! Поздравляю тебя! — Дед сел на кресле так, чтобы выпрямилась спина и слова произносились более веско. — Ты сделал маленький шажок к овладению стихиями! Я очень рад, что первой из этих стихий у тебя стал огонь — наша фамильная стихия. Надеюсь, что под руководством Прохора, а иногда и моим, ты, как и я, станешь абсолютом!
«Опять эти изматывающие тренировки? — подумал я. — Да что же это такое!» Но кивнул и состроил на лице выражение, которое глава рода от меня ждал, — готовность горы свернуть для достижения поставленной цели.
— Вот и молодец! — улыбнулся дед и посмотрел на Прохора. — План тренировок со мной согласуешь и начнете, помолясь. Сейчас пойдем в гараж, выберешь себе машину на замену, завтра-послезавтра сам съездишь в салон и выберешь средство передвижения на свое усмотрение. — Прохор кивнул. — Вы ужинали? Нет? Тогда сейчас позвоню на кухню, здесь накроют. Алексей, жди нас с Прохором, отдыхай, мы скоро вернемся.
— Хорошо, деда.
***
— Теперь подробности и выводы! — потребовал князь Пожарский у Прохора, когда они неспешно шли по вымощенной дорожке в сторону гаража.
Прохор уже совсем не был похож на того Прохора, который был в гостевом домике. Куда-то исчезла простота в словах и дерганность движений. Рядом с хозяином поместья шел серьезный, собранный и очень опасный человек.
— Я, Михаил Николаевич, пользуясь полученными инструкциями, при каждом удобном случае «раскачиваю» воспитанника на сильные эмоции. Именно сегодня, в Ясенево, такой случай представился. Сыграв на чувстве вины, мы получили то, что я вам описал. — Прохор сделал паузу. — Насчет жути, Михаил Николаевич, нисколько не преувеличиваю: выпрыгнул из машины сам не помню как. «Огненная стена» была очень хороша! Считаю, что после моих слов Алексей подсознательно захотел отгородиться от остального мира, вот и выдал защитную технику, тем более он у нас в защите весьма преуспел.
— Что дальше планируешь делать? — Старый князь остановился и пристально посмотрел на воспитателя.
— Тренировать, помимо корпуса. — Прохор пожал плечами. — Тем более что после этой инициализации у Алексея все должно получаться уже легче.
— Добро. Чем смогу, тем помогу. Еще что-то?
— Да, Михаил Николаевич. Вся эта история произошла на стоянке корпуса, в Ясенево. Полковник Орлов пообещал спустить инцидент на тормозах, но я его знаю, он точно сейчас сидит у себя в кабинете и просматривает записи с камер видеонаблюдения. Так что вопросов Алексею избежать не удастся. — Князь согласно кивнул. — Я хоть и выдал графу версию, что довел воспитанника своими придирками до белого каления, но он крепкий профессионал, на такую версию не поведется. Тем более что он Алексею приказал с психологом встретиться.
— Да, неудачно все это на территории корпуса произошло… — задумчиво сказал Пожарский. — Но это точно не твоя вина, Прохор. И вообще, слава богу, — князь истово перекрестился, — что это произошло!
— Михаил Николаевич, я с Лешкой на все эти темы переговорю, не переживайте, постараемся сгладить все углы, хотя, боюсь, со стороны корпуса неприятных вопросов избежать не удастся. И еще… — Прохор многозначительно посмотрел на князя.
— Что опять? — поморщился
