— По электронной почте прислал. Прямо с компьютера судьи. Там даже остался файл со звукозаписью переговоров.
— Да-да, эту историю тогда очень подробно расписали. А другие случаи? Он тоже вам звонил?
— Не мне. Он всегда звонит на разные телефоны, причем выбирает тех людей, которые находятся около меня именно в этот момент! Просто звонит и просит передать трубку Огневу. Один раз звонил моей секретарше, один раз — осветителю и дважды — декораторам в студии.
— Почему он так поступает?
— Так он сразу и сказал — чтобы спецслужбы не засекли факт звонка. И не вычислили его местоположение.
— Но он настолько точно знает, где вы и кто сейчас рядом с вами! Откуда?
— Я публичный человек — в подполе не сижу. Ему достаточно просто телевизор смотреть.
— Ну да. И как-то узнать телефоны тех, кто сейчас стоит около вас.
— Наверное. Не знаю, я этим вопросом не задавался. Он, безусловно, очень информированный человек.
— Возможно… А материалы так же по почте приходят?
— В последний раз их бросили в почтовый ящик издательства. Пакет с мобильным телефоном — там была звукозапись. Мне просто позвонили и сказали — забери.
— Вам не пытались препятствовать? Эти материалы показывают пострадавших… скажем так, не с самой хорошей стороны.
— А толку? «Имперец» все равно их выкладывает в Интернете — на китайских серверах. Оттуда их так просто не удалить… И размещает ссылки на массе посещаемых ресурсов.
— Тогда зачем он звонит вам? Ведь все есть в Интернете!
— Не все…
Совещание у начальника Главного управления уголовного розыска
— Ну? — генерал-лейтенант Раушев тяжелым взглядом обвел всех собравшихся. — Какие будут соображения?
Присутствующие молчали. Никому не хотелось начинать первым, ничего обнадеживающего сказать генералу они не могли. И схлопотать начальственный разнос тоже ни у кого горячего желания не было. Однако отмалчиваться дальше тоже было нельзя. Почувствовав на себе взгляды коллег, первым отважился генерал-майор Ноговицын — начальник уголовного розыска Москвы.
— Мы установили круг знакомых Волина…
— И как? Что это нам дает?
— По крайней мере, мы точно знаем теперь, где его искать не надо.
— Офигеть, как здорово! И что это вам дало?
— Мы высвободили часть оперативного состава… более тридцати сотрудников!
— Павел Николаевич, — повернулся Раушев в сторону начальника аналитического отдела, — сколько всего человек у нас в настоящий момент задействовано по делу «Имперца»?
— Оперсостава?
— Всех! И оперсостава тоже.
— Патрульно-постовая служба — более трех тысяч человек. Пришлось изменить или даже ввести новые маршруты патрулирования, максимально приближенные к охраняемым местам.
— Так!
— Непосредственно сотрудники УР… Тут невесело — чуть менее двух с половиной тысяч человек. Не считая отдыхающую смену и прикомандированных. Все уже давно работают в авральном режиме, даже и без отпусков.
— И все-таки? Всех вместе?
— Около девяти тысяч человек, работающих исключительно по «Имперцу».
— Да-а-а… — покачал головою генерал-лейтенант. — Вам, уважаемый господин Ноговицын, можно обзавидываться! Целых тридцать человек! А в прочих регионах таких спецов и вовсе нет…
— Но у нас громадный объем работы и по другим направлениям.
— А то я не знаю! Но мы сейчас о конкретном деле говорим! И я не вижу ваших успехов, господин генерал! Садитесь! Павел Николаевич, доведите до присутствующих последние сводки…
— Положение крайне серьезное, господа! — снова встал с места аналитик. — По информации с мест, а также по полученным оперативным данным, деятельность «Имперца» находит живейший отклик у населения. Так, например… — он зашелестел своими бумагами. — Вот! «…В ходе заседания по делу об отчуждении земельного участка в пользу истца подсудимый Гребенщиков высказался в том плане, что судья, вынося свое решение, должен понимать, что не является неподсудным и непогрешимым. При этом он сослался на имевшие место случаи. Решение суда отложено…»
«…при передаче дела в суд от его ведения последовательно отказались трое судей. Имея в виду, что ответчиком по делу выступает общество ветеранов войны, отказавшиеся судьи, под разными предлогами уклонились от участия в деле…»
«…за последний месяц из рядов службы судебных приставов уволилось около семисот человек — данные неполные…». И так далее и тому подобное.
— Ну?! Что вам еще нужно, господа генералы? — Раушев обвел взглядом присутствующих. — Я у министра вчера был, можете представить, что он мне высказал! Он находится под тяжелейшим давлением — Председатель Верховного суда неоднократно выражал ему свое неудовольствие! Даже и президент… Ладно… Словом, господа, хихоньки кончились! Если мы не нейтрализуем этого деятеля за месяц — многим из присутствующих придется возделывать садик у себя на даче! Всю оставшуюся жизнь! Генерал Гордеев! У вас на территории произошло сразу два убийства — что вы можете сказать по данному поводу?
Названный генерал приподнялся с места.
— Судя по почерку — это один и тот же человек. Во всех случаях место происшествия минируется, никто ни разу не видел преступника и не замечал никаких подозрительных действий. Это, безусловно, профессионал высшей пробы! В первом случае прибывшие специалисты вспомогательного корпуса обезвредили взрывное устройство, что позволило своевременно произвести осмотр места происшествия. Мы даже служебную собаку применили! Только она недалеко ушла… Зато во втором случае преступник учел свой промах — мина была установлена в стороне от осматриваемого места. И как только прибыли саперы вспомогательного корпуса… Словом, больше нам их не дадут. Некого, да и командование расположенной у нас части корпуса недвусмысленно высказалось на этот счет. Хочу отметить, что последний случай вызвал неоднозначную реакцию местного населения…
— Конкретнее?
— Радовались они. Звучали мнения, типа, мало положил! Назывались адреса, куда преступнику предлагалось поставить следующую мину. К сожалению, хочу отметить, что население в данном случае «Имперцу» сочувствует. И если в первом случае мы смогли опросить достаточно большое количество окрестных жителей, что хоть немного позволило нам очертить круг подозреваемых в причастности к преступлению, то уже во второй раз ситуация была совсем иной. С нами никто не отказывается говорить — напротив! Идут и рассказывают многое! Даже слишком… Только вот толку с того… Такая лавина информации, подчас совершенно излишней и не относящейся к делу, только мешает нашей работе. Но отказать населению мы не можем, иначе с нами вообще перестанут общаться. Хочу сказать, что некоторая польза от этих бесед есть! Мы раскрыли несколько десятков преступлений, совершенных в самое разное время. Но основное дело не двигается с места. У меня все, господа.
