– У нее там гнездо? Или нора? – спросил Илья, вспомнив старый анекдот.
– Хоть то, хоть то, отсюда надо убираться, – проговорил Андрей. – Давай за мной…
Перебежали улицу, оказавшись у стены бывшего театра, и, крадучись, двинулись вдоль нее. Рик зацепил один из зонтиков, но тот в ответ, что удивительно, не раскрыл ядовитую пасть, не плюнул ядовитой слюной, только закачался, замотал шляпкой туда-сюда.
Зато куриная нога задвигалась, заскребла по асфальту, оставляя длинные царапины в десяток сантиметров глубиной, и тут же зашебуршились остальные, будто здание пыталось сдвинуться с места.
Андрей хотел уже перескочить ближайшую лапу, когда сверху вновь донесся свист, и волна холода прошла по улице, покрывая инеем «зонтики», превратив дыхание в белые облачка. Пришлось отступить ближе к стене, не обращая внимания на то, что рядом вонзаются в тротуар острые когти.
По соседству затаились остальные – все знали, насколько опасное существо издает такие звуки.
– Кажись, подфартило, – прошептал Илья, когда стужа отступила, иней стал капельками воды.
– Подождем еще немного, – так же негромко отозвался Андрей.
Громадные куриные ноги перестали шебуршиться, зато само здание театра заколыхало боками, радужные пузыри стали лопаться, и из них потекло нечто похожее на мыльную пену. Струя ее попала на оставшуюся в нескольких шагах позади лавочку, и та с хрустом начала оплывать, терять форму.
– Давай вперед, ради бога, – забеспокоилась Лиза. – Как бы нас не накрыло!
Свист прозвучал в третий раз, но совсем негромко, жалобно, и только после этого Андрей сдвинулся с места. На миг задержался, когда изуродованное строение перестало закрывать их от взглядов сверху, и после недолгого колебания перешел на бег – лучше чуток пошуметь, но быстрее одолеть опасный участок.
Остановились на перекрестке, и тут он полез за картой: вправо, влево и прямо уходили почти одинаковые улицы, торчали «зонтики», виднелись покрытые наростами и вмятинами «здания».
– Нам как бы вроде туда, – сказал Илья, показывая налево. – Юго-запад?
– Посмотрим, вдруг там тупик.
Не успел развернуть шуршащий лист бумаги, как мир потемнел, точно скачком перебрался из дня в сумерки. Бесшумно и стремительно поднялся серый и густой, как дерюга, туман. Поле зрения сузилось до десятка метров, в размытый силуэт превратилась даже станция метро, из которой вышли.
– Вот это ничего себе! – воскликнула Лиза. – Ой, а там что такое?
В той стороне, куда она указывала, под рекламным щитом, на тротуаре одно за другим появлялись вздутия – словно крот, умеющий бурить асфальт, приближался к поверхности, но всякий раз тормозил в последний момент, уходил в глубину и двигался дальше.
– Если подойдет близко – стреляйте, – приказал Андрей и продолжил изучать карту.
Тянувшаяся влево Спартаковская улица чуть дальше переходила в Старую Басманную, и вела она, в общем, туда, куда им было нужно – к Кремлю, над которым прошлой ночью полыхали зарницы. План города, конечно, не мог сообщить, какие ловушки и опасности подстерегают их на выбранном пути, но с этой задачей справился бы далеко не всякий пророк.
Когда поднял голову, «крот» пересек улицу, и стали слышны шипящие звуки, с которыми появлялись вздутия.
– Может, поближе глянем? – предложил Илья, любопытство в котором взяло верх над осторожностью.
– Не стоит, – Андрей сложил карту. – Ждем, пока эта муть рассеется.
Марево продержалось около получаса, с шорохом расползлось, как ветхая тряпка, только не на нитки, а на струйки.
– Теперь пошли, – сказал Соловьев.
Успел сделать несколько шагов, когда асфальт под подошвой просел, точно мягкий песок, и он провалился по середину бедра. Нога ухнула в пустоту, сердце заколотилось часто-часто, поспешно раскинул руки и лег на живот, чтобы не уйти под землю целиком.
– Держись, шеф, держись! – всполошился Илья.
– Держусь, – ответил Андрей, одновременно пытаясь выдернуть ногу и отползти в сторону.
Не столько нервировала опасность провалиться – спутники вытащат, сколько напрягало то, что поблизости может находиться тварь, наделавшая полости под асфальтом, и если она сочтет конечность бесплатной закуской…
Выдернул кроссовку из дыры, стало видно, что она покрыта черной пылью вроде угольной.
– Грязновато там, – сказал Илья, а Рик, настороженно вертевший головой, издал резкое шипение.
Земля дрогнула, и из отверстия в асфальте высунулось нечто, похожее на лишенный ногтя палец из ало-серой плоти. Поднялся на высоту в пару метров, качнулся из стороны в сторону и так же бесшумно ушел назад, оставив легкий запах горячего металла.
Андрей отшатнулся, когда уже было поздно, и устыдился собственного движения.
– Ну и ну… – сказал он. – Что бы это могло быть?
Рик подошел к дыре, понюхал воздух и зарычал – с глухой, отчаянной злобой.
Дальше пошли осторожнее, на каждом шагу пробуя асфальт и при малейшем подозрении сворачивая в сторону. Впереди по правой стороне улицы открылась церковь – большая, зеленовато-белая, с золотыми куполами и порослью «плюща» на стенах и колоннах.
За оградой храма увидели движение, и через нее начали перескакивать «собаки». Заливистый лай заставил тишину в испуге удрать прочь, и твари бросились на людей, разделяясь на три группы, чтобы атаковать не только в лоб, но и с флангов.
– На вас боковые! – только успел крикнуть Андрей, нажимая на спусковой крючок.
Самая шустрая «собака» с визгом покатилась по асфальту, Лиза удачной очередью срезала сразу двоих. Илья, матерясь, принялся поправлять заклинившую обойму и вступил в бой «на флажке».
Успел завалить только двух тварей, третья, крупная, с головой молодого кавказца, очутилась совсем рядом. Оскалилась, готовясь к последнему прыжку, Андрей понял, что не успевает остановить ее выстрелом и что придется использовать приклад, и тут вперед скакнул Рик.
Схватил «собаку» за уши, та распахнула пасть и… заскулила от боли.
Попыталась вырваться, но мальчишка ударил ее по глазам, затем необычайно быстрым движением – только руки мелькнули, раздался негромкий хруст – свернул шею.
– Ничего себе… – потрясение прозвучало в голосе Ильи, да и Андрей чувствовал себя пораженным до глубины души.
Не был уверен, что сумеет повторить подобный трюк, несмотря на два года в армии и военный опыт. Рик действовал как бывалый боец, а не как испуганный мальчишка и силу проявил не совсем человеческую.
Но времени на то, чтобы размышлять на эту тему, не имелось – от церкви бежали новые «собаки», и было их столько, будто при храме функционировал специальный питомник для монстров. Клацали по асфальту когти, слюна капала из пастей, лай и визг звучали громко и воинственно.
