Чамберс решил играть дальше.
— Почему они решились на это?! Почему они решились бомбить гражданский аэропорт? Они что, рехнулись совсем?!
— Это Соколовский! Чертов псих, он еще хуже Поляка! Ему на всех наплевать, он в свое время работал в команде Б, понимаете? Они предлагали нанести ядерный удар по Советскому союзу! Разрабатывали планы диверсий! Там одни психи, они и сюда могут сбросить ядерную бомбу!
Ничего себе…
— Команда Б до сих пор работает?
— Вы что, идиот?! Она давно распущена, но люди остались! Это они устроили все это дерьмо! Они! Это из-за них!
Профессор внезапно замолчал и с подозрением уставился на него.
— А вы кого представляете?
Вопрос… Но на него надо было отвечать.
— Тех, кто решил вас спасти. Но нам нужна информация! — максимально обтекаемо ответил Чамберс.
— Какая информация?! Господи, какая информация?! Основная точка уничтожена, но есть еще одна! Она не используется, но я знаю, как туда попасть! Надо спасаться! Надо спасаться, как вы не понимаете, что они убьют и вас тоже! Всех, кто что-то знает об Аль-Исре, убьют!
Чамберс ничего не отвечая — вышел из машины, сильно хлопнув дверью.
— Ну?
— Он чертовски напуган.
Сержант усмехнулся.
— Парень, после того, что произошло, любой гражданский и половина военных наложили бы в штаны. Мне и до сих пор не по себе.
— Нет, я не об этом. Он думает, что на нас идет охота, и он по-настоящему верит в это. А я верю ему.
— И всего то? — невесело усмехнулся сержант — я, например, тоже думаю, что на нас идет охота. Ублюдки, которые затеяли все это, не могут позволить себе огласку. Второй Абботабад взорвет страну, здесь черти что начнется. Они попытаются списать это под взрыв боеприпасов или топливохранилища. Расчет ПВО погибли под ударами. Мы одни из немногих, кто знает, как обстояло дело в реальности. И они попытаются заткнуть нам рот.
— Он говорил тебе про Аль-Исра?
Сержант подозрительно уставился на Чамберса.
— Говорил.
— Что именно?
— Какую-то хрень. Он говорит, что так называется портал между мирами. Портал, через который мы все можем исчезнуть, и никто нас там не достанет. Он и тебе это говорил?
— Нет… — Чамберс лихорадочно думал — но он назвал одну фамилию. Соколовский. Никогда не слышал?
— Нет… Можно посмотреть в Интернете, когда доберемся до какого-нибудь цивилизованного места.
Чамберс уставился на сержанта, как будто видел его впервые.
— Ты что, совсем идиот?
— А что?
— А то, что все сообщения в мире находятся под контролем. Это называется Эшелон, никогда не слышал? А пакистанский Интернет — находится под контролем в особенности, отслеживаются любые заходы на Google Map, любые поисковые запросы относительно конкретных лиц и организаций. Если этот парень не совсем сорвался с катушек и именно Соколовский устроил удар беспилотниками по главному аэропорту страны — этот запрос отследят в несколько минут. Перенаправят спутник и нам уже не уйти!
— Черт бы вас побрал, шпики проклятые… — выругался сержант.
— Это позволило предотвратить немало инцидентов в прошлом… Мне кажется, что аль-Исра это что-то связанное с американцами. Что это может быть?
Сержант пожал плечами.
— Это может быть какая-то система нелегальной переправки. Людей, денег, оружия… что-то типа Хавалы.
— Хиджа — поправил машинально Чамберс — здесь это дрянь называется хидж[49].
— Без разницы. Он хочет отвести нас на явку.
— И что будем делать?
— А что нам остается? Мы в игре — играем, пока можем. Вполне возможно — нам и впрямь не мешает как можно быстрее убраться отсюда…
Пакистан, Пешавар
09 июня 2011 года
Пешавар, ближайший крупный город перед пакистано-афганской границей, они увидели уже под вечер. Но раньше, чем они увидели дома его южного пригорода — они увидели кое-что другое. Черные столбы дыма, исходящие из нескольких мест, колоннами подпирающие темнеющее небо. Знаки беды…
— Стой.
Сержант вышел из машины, легко запрыгнул сначала на капот, потом на крышу. Начал осматриваться…
Дым… что-то горит и горит серьезно, не то, что машина — видимо, свалили в кучу старые покрышки, полили бензином и подожгли, это было еще в Сомали. Стрекочущие над городом вертолеты. Едва слышный перестук выстрелов — в горах они разносятся далеко…
Сержант соскочил с крыши.
— Похоже, там мятеж. Долбанные хаджи вышли на джихад, там наверняка сейчас все перекрыто блокпостами. Соваться туда сейчас — безумие.
— Я смогу проехать! Смогу проехать!
Сержант обернулся к полулежащему на заднем сидении доктору.
— Чего?
— Я смогу проехать! Развяжите меня, и я смогу проехать! Я знаю дорогу.
— Где это?
— В Шейхане! Мы сможем туда проехать!
Неплохо… Скверный район, там одна Аль-Каида с Талибаном под ручку.
— Ты просто хочешь нас подставить, только и всего!
— Нет! Нет! Мы уйдем вместе! Я знаю как, просто развяжите меня! Развяжите!
Сержант повернулся к Чамберсу.
— Что думаешь?
— Можно двинуться по полукольцевой, но там явно патрули. Там и в самом деле все так плохо?
— Вертолеты. Пальба. Дым.
Чамберс кивнул. В качестве журналиста он не раз видел такое… в этой стране грань между нормальным и безумным была очень тонкой. Достаточно проповеди муллы на пятничной молитве и весь город может сойти с ума и начать все крушить. Недавно какой-то придурок сжег Коран, после этого в Джелалабаде, Кандагаре, в других местах разъяренная толпа громила полицейские участки и помещения ООН, это показали по телевизору… но никто не показал того, что в это время творилось здесь. Здесь несколько убитых во время разгона мятежа столь обычное дело, что на него никто и внимания не обращает. А не показали потому, что простой обыватель не должен знать о том, что здесь — такой же рассадник терроризма, как и в Афганистане, наверное, даже и хуже. Потому что может возникнуть вопрос — почему мы с ними не воюем.
— Понял. Здесь полно дорог… их нет даже на карте… от лагеря к лагерю… они используются для нелегальных перевозок.
— И что ты предлагаешь?
— Я их не знаю. Ты их не знаешь. Может быть — он знает?
Сержант кивнул головой, потом достал из кармана свернутую веревку, отрезал от нее кусок в пару метров. В несколько движений пальцев соорудил петлю и продел в нее свободный конец.
— Э, ты чего.
Сержант вытащил с задней двери профессора на землю, надел ему на шею удавку, после чего разрезал веревку, связывающую руки и ноги.
— Слушай, ублюдок. Может быть, мой напарник верит тебе, но я не верю, ни на грамм. Если ты приведешь нас в засаду, первая пуля твоя. Ты мне и на хрен не нужен, равно как и все твои регалии чертовы. Для меня ты — кусок дерьма, работающий на мусликов, понял?
