Рутберг внимательно посмотрел на перекошенное судорогами лицо Бенетона.
— Ты еще вмазался?
— Я принял таблетку от зубной боли, — признался тот, сразу теряя интерес к обсуждаемой теме.
— Сколько таблеток?
— Там оставалось немного… Я не успел их сосчитать…
— Значит, ты хочешь оставить бизнес со смесью у нас?
— Да, чувак, это было бы правильно, ведь на всей планете…
— Стоп! — воскликнул Рутберг, поднимая руку и прерывая словесный поток Бенетона. Тот как будто сдулся. Он держался, пока говорил.
— Значит, так, Бен, если тебе так нужны эти старушки и ты привык к ним за эти семь лет, перетаскивай бизнес к Соммерсету в мастерскую, а то мы ему ни за что долю платим. Понял меня?
— Понял меня, — кивнул Бенетон и поднялся. — Понял тебя то есть…
— Иди, продолжай свои воспитательные беседы.
Едва Бенетон вышел в приемную, снизу, от бронированной двери, подал голос часовой:
— Босс, Рашпиль пришел! Впускать?
— Впускай! — ответил Рутберг, нажимая на кнопку приема и попав пальцем на рыбьи кишки. — Рашпиля впускай и это…
— Что, босс?
— Позови там снизу какую-нибудь бабу, чтобы мусор убрала…
— Помоложе?
— Я же сказал — мусор убрать нужно, живем здесь, как свиньи.
— Понял, босс, — ответил часовой.
Послышались шаги Рашпиля, получившего свою кличку за ободранное в драке лицо. Рашпиль слыл специалистом по части минирования и подрыва фугасов. Мог, при необходимости, сработать за снайпера, но мины ему нравились больше.
— Ты можешь побежать в полицию и тебя выслушают, но я подкуплю копов и приду к тебе домой… Представляешь, чувак, какая будет встреча? — объяснял кому-то Бенетон.
Появившийся на пороге Рашпиль вопросительно посмотрел на Рутберга.
— Не обращай внимания, — сказал тот. — Проходи и садись.
Рашпиль сел, почесал стриженный затылок и сказал:
— А ничего тут у вас, ладненько.
— Да уж постарались. Ты здесь первый раз?
— Да. По району, конечно, хаживал, но тут впервые.
— Короче, дело в следующем. Тут прибыли деловые, их много, и они хотят нас прибрать — всех до одного.
— Кто такие? — заинтересовался Рашпиль.
— Из столицы. Я хочу, чтобы они, если они сюда поперли, а они, я думаю, обязательно попрут, пусть наступают по улочкам, по всем этим кочкам и закоулкам.
— Тогда ты их всех положишь, — улыбнулся Рашпиль.
— На это и надеюсь. Но они могут пойти от моря — через овраги. На этот случай нужно закопать там несколько железок, чтобы, если они там появятся, нажать кнопку — и привет.
— Я понял, — после небольшой паузы произнес Рашпиль, продолжая осматриваться. — Железки есть или мне принести?
— Принеси свои, я оплачу.
— Хорошо. Тогда я сразу пойду на овраги.
— Конечно иди.
— Вам когда нужно, чтобы все работало?
— Вообще-то вчера.
— Ну, как обычно, ладно, пойду.
— А лопата тебе нужна или лом?
— У меня все с собой, я на пикапе приехал.
Расставшись с Рашпилем, Рутберг вышел в туалет, чтобы слить утреннее пиво, а когда вернулся, увидел в дверях женщину лет сорока, в белом халате, бахилах и белой медицинской шапочке. Поначалу Рутберг подумал, что кто-то вызвал врачей — может, Бенетону плохо? Но, увидев за спиной у женщины часового, вспомнил, что сам вызывал уборщицу.
— Давай, дорогуша, собери все это дерьмо и унеси, а то живем тут как свиньи…
Женщина взяла из угла мусорный пакет, уже наполовину полный, и стала набивать в него рыбьи головы, пивные банки и смятую упаковку. Тем временем Бенетон продолжал говорить по телефону, пугая не только уборщицу, но даже широкоплечего охранника.
— Я буду рвать тебя зубами, землячок… Зубами острыми, как… Как что-то очень острое, понял? А все почему? Потому, что воруешь и прячешь в штаны наличные! Обещай мне вытащить наличные из штанов и положить обратно в кассу! Обещай мне, иначе я прямо сейчас выезжаю к тебе!
Уже четыре дня длилась невидимая дуэль между Юргенсоном и молодым претендентом на его престол — Чиком Рутбергом. Солдаты столичного гостя монотонно просеивали Карстон и его пригороды, выявляя возможные места пребывания Рутберга и понемногу разведывая подходы к его главной штаб-квартире в Сенд-Энде.
Рутберг, в свою очередь, также посылал разведчиков, чтобы разузнать, какими силами располагает многоопытный и финансово более сильный противник. Он понимал, что в конце концов его попытаются выкурить из квартала, но именно этого Рутберг и добивался. Он хотел войны на своей территории, где ему был знаком каждый переулок, где из подвала в подвал можно было пробираться по тайным переходам и атаковать противника неожиданно — с любой стороны.
Если же Юргенсон не решится перейти в наступление, ему придется уехать, а Рутберг захватит его точки.
Время работало против его противника, и Рутберг спокойно ждал своего часа — либо победы в бою, либо захвата собственности отступившего противника.
А между тем Юргенсон продолжал усиливать давление, подключая к операции все новые силы, и скоро ему стали помогать даже полицейские.
На встречу с одним из таких информаторов поехали Каррот и Скип, они неплохо сработались за время путешествия и теперь выступали вместе.
Отправившись с фермы в противоположную от Карстона сторону, они сделали большой крюк, выехали на шоссе и уже потом, спустя час, въехали в город с другой стороны.
— Джейк, полиция…
— Я вижу, но мы ничего не нарушили, — сказал Каррот, однако чуть сбросил скорость и посмотрел в зеркало заднего вида. За ними ехал микроавтобус какого-то сетевого магазинчика, дальше зеленый минивэн, а следом за ним серый «Скаут».
— В твоих устах эти слова звучат угрожающе, — заметил Скип, усмехаясь.
— Честным людям бояться нечего.
— Я к тому, что это не может быть наш полицейский?
— Нет, наш другой.
— У него какая-то особая примета?
— Это не твое дело, Скип. По легенде, мы едем купаться, а у тебя такое лицо, как будто ты хины переел.
— А у тебя?
— У меня бодрое.
Они проехали мимо скучавшего возле машины полицейского, и Каррот свернул на аллею с высокими пальмами, листья которых раскачивались от утреннего бриза и роняли семена размером с каштан.
— Как думаешь, их можно есть? — спросил Скип.
— Уверен, что нет, — ответил Каррот, снова изучая пристроившиеся за ними машины.
— А если поджарить?
— Тогда можно, — с той же уверенностью произнес Каррот.
— Твой маленький пистолет с тобой?
