Обратный отсчет заканчивался. Сергей сделал несколько шагов, оказавшись на следующей намеченной позиции, и снова застыл, не шевелясь, вглядывался в темноту между невысокими домами по бокам улицы. Многие машины оказались сплющены, будто на них сверху рояль сбросили, как в старых мультиках. Охотничьи владения гада летучего были обозначены четко. Сергей осторожно шел вдоль стены, поглядывая вверх. Оборванные троллейбусные провода разбросаны по улице, видно, здорово мешали крылатому хищнику развернуться…
Его насторожил шорох внутри дома. Сталкер едва успел отскочить от окна, как оттуда высунулась морда твари и щелкнула длинными челюстями, не дотянувшись немного до добычи. Шагнув с тротуара, Сергей потерял опору под ногами, но до земли не долетел – упал спиной вперед, глухо стукнувшись бронежилетом о бампер. Голова монстра некоторое время покачалась из стороны в сторону и исчезла в темных недрах строения, а сталкер все лежал на капоте автомобиля и не мог отдышаться. Как ему в голову пришло пойти одному?! Нет, он тут не один… За ним наблюдают. Он давно научился чувствовать чужое присутствие. Чужое, нечеловеческое: сверлящий спину почти разумный ненавидящий взгляд библиотекаря или холодный и оценивающий – четвероногой твари, нападать или пусть живет?
«Господи, Христос Спаситель! Спас Ты меня! Значит, не зря пошел, не зря послушался, когда душа попросилась в этот поход. Ни за чем ведь иду. Рассказать кому – не поверят. Хотя не может быть, Господи, чтоб я один додумался… Наверное, другие люди и слова нужные знали. Господи, Ты точно есть! Хотя бы для того, чтобы было, кому на жизнь пожаловаться. Все Ты видишь… Но я еще разок расскажу. Вот только доберусь. Не так много мне пройти осталось».
Что-то промелькнуло в свете фонаря. Сергей не обманывал себя: кто-то промелькнул. Оружие и без того было под рукой, уж к чему к чему, а к нападению хищника он всегда готов. «Господи, я и сам ведь в зверя обратился, только что не ем убитых мутантов…»
Зеленые точки зрачков отсвечивали за колесом автомобиля. Сергей топнул, пытаясь спугнуть мелкую живность, но на стук ботинка высунулись еще полдюжины пар любопытных глаз. Стая. Так охотятся падальщики. Он понимал, что добычей для них пока не является, но и почетный эскорт в виде группы этих зверушек ему не нужен. Впрочем, и вреда пока никакого. Только звуки, которые они издавали, переговариваясь, неприятно царапали слух: визжали мутанты, как недорезанные поросята. Сейчас на эти сигналы прибежит кто-то покрупнее, а мелкота и остатками его обеда не побрезгует.
Пригнувшись, Сергей быстрым шагом продвигался вперед, лавируя между ржавыми корпусами машин, и надеялся, что еще не все твари на этой улице оповещены о его присутствии. Падальщики перебегали под днищами вслед за ним и радостно вопили. «Кушать подано» в вольном переводе… Вот только кому?
Устройство противогаза не способствует периферийному зрению, но у сталкера половину органов чувств заменяет интуиция. Бросок вправо со стороны выглядел бы глупо, если б было кому смотреть, но Сергей понял, что свернул с пути не напрасно: сверху как будто метнули копье, пробив крыло автомобиля, около которого он только что стоял. Сталкер замер на месте, наблюдая, как не то жало, не то язык втянулся обратно в небольшое тельце твари, угнездившейся на столбе.
«Надо же, а на вид простой фонарь. Теперь начали мимикрировать и под творения рук человеческих… Прогрессируют, гады. – Почетный караул падальщиков исполнил что-то похожее на печальное хоровое пение. – Хрен вам, после шести часов есть вредно».
Старые стены давно уже утратили свою белизну, но ничем не напоминали развалины. Даже лишившись верха, эта постройка производила внушительное впечатление. С какой же стороны лучше подобраться? С подземного паркинга? Или поискать служебный вход? С парадного заходить как-то не с руки: птеродактиля нигде не наблюдается, но появиться он может в любой момент.
«Кто ж теперь хозяин этого места, Господи? Неужто эта зверюга? Поселился он тут, как аист на крыше, а ведь для Тебя и он – тварь живая. Все местами поменялось, демоны адские поверху ходят, а человек под землю закопался. Я это, кажется, упоминал, только вопрос уж очень наболевший… Знаю, что никого Ты не наказывал, сами люди это все устроили. А среди оставшихся нет уже ни правых, ни виноватых, все перемешались. Вот умрут последние старики, и помнить никто не будет, что когда-то люди по-другому жили. Про солнце и голубое небо и рассказать будет некому. А может, и не надо рассказывать? Все равно не увидим уже…»
Пока Сергей раздумывал, огромная тень спикировала в гнездо. Сталкер не успел заметить, принес ли птеродактиль добычу или вернулся обстановку проверить. Ясно только, что двигаться с места сейчас было бы неосмотрительно. Да еще мелкие твари расселись за спиной полукругом на безопасном расстоянии и верещат громче обычного. Сергей матюкнулся – ни отогнать, ни пристрелить их, оставаясь незамеченным для летучего хищника, было совершенно невозможно, и они продолжали сигналить о его местоположении не хуже «маячка». Не дожидаясь, когда хищник полюбопытствует, кто и зачем так шумит внизу, человек пополз вдоль низкой ограды по периметру храма. Через главный вход дороги нет, надо зайти с другой стороны.
Памятник царю Александру, конечно, лежал на ступенях, как последнее укрытие для сталкера. Дальше простиралось открытое пространство, совсем небольшое, но слишком опасное. Сергей посчитал приблизительное количество шагов до ближайшей канавы, и все же продолжил путь, придерживаясь такого удобного и привычного ограждения. Слева поблескивала гладь Москвы-реки, в черной воде не наблюдалось ничего живого, из-за чего река казалась прежней, совсем не изменившейся. Но лучше не проверять.
Сергей стоял в начале лестницы под Патриаршим мостом, темная громадина впереди хорошо просматривалась на фоне уже светлеющего неба. Видны были потускневшие бронзовые горельефы и окна-арки. Он медленно поднимался по ступеням, стараясь слиться с густой тенью моста, но когда до площадки оставалось всего несколько шагов, серая тварь на крыше вдруг расправила крылья и спланировала вниз. На лету схватить добычу с узкой лестницы хищник не смог, неуклюже приземлился на короткие ноги, и удар крыла опрокинул Сергея на спину, заставив пересчитать все ступени снова, кувыркаясь обратно к набережной. Выпрямиться было уже некогда, сильная боль в колене мешала как следует наступить на ногу, так что улепетывать пришлось на всех четырех конечностях.
Первая дверь оказалась закрытой. Сергей толкнул другую и оказался в большой комнате. Вывеска с полустертой надписью «…РАПЕЗ…АЯ» валялась на земле, но и без лишних пояснений можно было догадаться, куда он попал.
