– Видишь? – Я осторожно высунулся в коридор-ловушку.
С потолка свисали на проржавевших арматуринах бетонные глыбы. В некоторых местах через камень пробились корни деревьев.
– Страшно тут, – прошептала Юлька, прижимаясь ближе ко мне. – Уйдем...
Ее голос был настолько просящим, что я согласился.
Ночью, откуда ни возьмись, налетели комары. Юлька отмахивалась, как могла, а потом залезла с головой в спальный мешок, застегнула «молнию», да так и сидела, напоминая огромную синюю гусеницу.
– Говорят, один черный археолог остался ночевать в этих краях. Планировал раскопать именно этот дот... – История была страшненькая, а путать девушек обычно не в моих правилах, но соблазн оказался велик. – И как только он заснул, услышал пение, доносящееся из-под земли. Как будто кто-то поет там, в засыпанном каземате. Он, говорят, даже слова разобрал. И язык, финский. И вот, как только часы показали три часа ночи...
Я сделал паузу, и Юлька повелась:
– Ну...
– Что-то вдруг как закричит страшным голосом сзади! Археолог, как был в одних трусах, так и побежал. Говорят, всю ночь до ближайшего хутора через кусты пер. – Я пошевелил палкой в гаснущих углях костра, якобы теряя интерес к истории.
– А кто кричал? – Я молчал, тогда Юлька подобрала сосновую шишку и швырнула ею в меня. – Хватит меня путать! Говори, кто кричал?
– Кто, кто... – Мне было смешно. – Филин, конечно!
– Вранье это всё!
– Совсем нет.
– А кто же пел?
– Кто-кто... Вот на том хуторе и пели. Свадьбу там гуляли. Тут знаешь, как звуки разносятся... Такой вот местный фольклор.
Юлька проворчала что-то неодобрительное и полезла в палатку, а я еще долго сидел, наблюдая за костром. Искры поднимались вверх, к звездам. Моя девушка, самая лучшая женщина на земле, потому что только самая лучшая потащится за своим мужчиной в эти края, уже спала. А я всё сидел, сидел... пока наконец не услышал.
Они пели. Так, как тогда, давным-давно. И, кажется, я даже разбирал слова. Они пели, пока хватало воздуха. Вспоминали свои песни, те, что пелись у них на хуторах и в деревнях. Там, в той далекой от них жизни.
Тогда я встал, спустился вниз по склону холма, внутри которого располагался дот, и вошел внутрь.
РАСПОРЯЖЕНИЕ
народного комиссара обороны
члену Военного Совета
9-й армии Л.З.Мехлису
о проверке наличия
валенок в 163-й дивизии
По полученным ЛВО данным, 163-я дивизия получила более 14 тыс. пар валенок. Кроме того, имеется резерв в армии 18,5 тыс. пар. Примите меры по выяснению правильности сообщения командования округом и доставке валенок в дивизию.
ТХТ = К. ВОРОШИЛОВ
Четверо лыжников быстро бежали по снежному склону. Воскобойников даже протер глаза – мало ли, вдруг двоится от постоянной белизны... Нет, в самом деле четверо.
– Кто-то с ними к нам едет, – поторопился сказать Керьялайнен. – Не знаю, кто, господин офицер! Уходили двое, честное слово!
– Черт... Ладно, хоть один да уцелеет для допроса... Стой, и чтоб всё тихо, понял?
– Понял, господин офицер.
Воскобойников спрятался внутри, оставив вход открытым. Керьялайнен стоял в паре метров от него, спокойно курил трубочку. Странно – финн, кажется, вовсе уже не боялся, хотя вначале, казалось, в штаны наложит от страха. Наверное, окончательно уверился, что русские его убивать не будут. А что с ним делать, когда они будут уходить?..
Ладно, потом, сказал себе Воскобойников, Может, в качестве проводника сгодится, переводчика. А сейчас главное – эти четверо.
Лыжники приближались. Что-то с ними не так, подумал Воскобойников, и тут же понял, что именно – трое бежали без палок, как обычно и бегают с детства привычные к лыжам финны, а четвертый двигался менее сноровисто и отталкивался палками.
Вот они съехали с холма и пропали из поля зрения, сейчас поднимутся и будут совсем рядом... Судя по всему, кто-то из приближавшихся окликнул Керьялайнена, потому что тот приветственно помахал рукой. Всё, мол, в порядке.
Молодец, Керьялайнен. Молодец. Зачтется тебе.
– Стрелять только в крайнем случае, – шепнул полковой комиссар Вершинину.
– А если они сами стрелять начнут?
– В самом крайнем случае, я сказал! А в того, что с палками, вообще не стрелять. Живой нужен.
Керьялайнен что-то крикнул по-фински, и Воскобойников напрягся – не подведет ли финн, но четверка уже появилась из-за снежного гребня. Они снимали лыжи, когда полковой комиссар и Вершинин вышли изнутри, и Воскобойников сказал негромко:
– Руки вверх!
Винтовки у всех четверых были закинуты за спины, толстые рукавицы не позволяли быстро выхватить пистолеты из кобур, поэтому всё произошло спокойно, без шума. Керьялайнен философски взирал, как его соплеменников разоружили и повели внутрь дота.
– Я всё правильно сделал, господин офицер? – спросил он.
– Молодец, – кивнул Воскобойников.
– Вы не станете меня, убивать, господин офицер?
– Не станем, не станем. За переводчика побудешь?
– Отчего же нет, господин офицер, – согласился Керьялайнен.
Финн указал капрала Вуоринена и бывшего учителя Риихиланти, человека с приятным, интеллигентным лицом.
– Двоих других не знаю, господин офицер, – сказал он.
– Кто вы? – спросил Воскобойников, жестом сделав Керьялайнену знак переводить.
Оба незнакомца молчали.
– Это лейтенант Ахо, – поспешил сказать капрал, мордастый низенький дядька. Очень плохой человек, вспомнил Воскобойников слова Керьялайнена.
– Что за лейтенант Ахо? Откуда?
– Я знаю только, что он вчера прибыл из Оулу, и с ним этот немец.
– Немец?! – удивился Воскобойников и внимательно посмотрел на пленного. Тот сидел на корточках, вытянув перед собой связанные руки, таращился в пол. Бритая голова, усики ниточкой, маленький шрам на подбородке. Что тут делать немцу? У них отношения с Финляндией вроде бы не ахти... Хотя разные есть сведения, опять же мало ли что случилось за последнее время.
– Что здесь делает немец, капрал?
– Не знаю, господин офицер.
– Чибисов, – распорядился полковой комиссар, – обыщите этого... немца.
Однако ничего, что указывало бы на германское гражданство, при пленном не обнаружилось. Обыск он перенес брезгливо, как, наверное, перенес бы подобное и сам Станислав Федорович.
– Спросите у лейтенанта Ахо, что это за человек и с какими целями прибыл сюда, – велел Воскобойников Керьялайнену. Финн перевел, лейтенант помолчал, потом коротко что-то ответил.
– Господин лейтенант не желает отвечать на ваши вопросы, господин офицер, – развел руками Керьялайнен.
– Скажите лейтенанту, что нам придется его расстрелять.
