Виктор Глумов - Нашествие. Мститель

— Сколь я понял, — начал Эйзикил, — ни в ком из подопытных Дамир не пробудился, но двое, принятые в клан, ведут себя, как варханы. Особенно — Ксандр.

— Именно, за ним я слежу с особой тщательностью, но пока неясно, Дамир он или нет. Фрол утверждает, что подопытный ничего не помнит.

— Знаешь, что говорится в научных статьях? — Эйзикил захлопнул книгу. — Что прошлое вернуть помогают стрессовые ситуации. Устроим нервную встряску некоторым из них, дабы вспомнили необходимое. Двое землян — уже бер᾿Гроны, Галебус.

Галебус наморщил лоб. Действительно. В бер᾿Гроны приняли чужаков. Уж не с подачи ли Эйзикила? А если это так, единственный способ выбить их из колеи — перевести к бер᾿Гронам по рождению. К варханам. Уж они-то устроят выскочкам веселую жизнь.

— Я понял, — кивнул Галебус и улыбнулся. — Такое провернуть мог лишь гений. Мне у вас учиться и учиться. На столько ходов вперед я просчитывать не умею.

Безгубый рот Эйзикила расплылся в улыбке. Все любят похвалу, даже старые ящеры. И замечательно: обласканный лестью противник теряет осторожность.

— Давай выйдем на балкон, Галебус. На улице — чудесная погода!

Опершись на перила, Галебус думал. Весенний ветерок трепал волосы, бодрил. Сайдон утомил Галебуса, глаза слипались сами собой, но он пытался размышлять. Скоро Эйзикил попробует его использовать — Галебус чуял это.

Внизу на площади кипела жизнь: под солнце из своих нор выползли прианы, туда-сюда сновали варханские патрули. Зеленые пятнышки подопытных двигались в направлении казарм, один застыл возле бер᾿Гроновского Камня славы. Что?!

Пока Эйзикил, щурясь, рассказывал о непорядке в клане бер᾿Махов, о том, что в подземельях Наргелиса скрываются повстанцы и пора уже их «прижать», дрожащий от возбуждения Галебус боковым зрением следил за землянином. Тот сел перед камнем на корточки — изучал нижние записи. Никто не запрещает это делать, но с чего вдруг интерес? Вспышка, озарение: ну конечно! Вот он, Дамир! Галебус долго сомневался, в нем или в Вацлаве покойный герой, и наконец-то Бурзбарос подал знак. Осталось выяснить, что помнит Ксандр. Только бы Эйзикил ничего не заметил! Не должен. Старик просто не разглядит с такого расстояния.

Будто читая его мысли, дряхлый падальщик повернулся, оглядел площадь взором хозяина, втянул воздух пористым носом.

Не смотри туда, не смотри, не…

— Идем внутрь. Весенний ветер коварен. А я уже стар, слишком стар. Мне пора подумать о преемнике.

О, как запел! Не к добру. Что касается преемников, то мерзкий ящер, будучи на смертном одре, наверняка прихватит с собой парочку любимчиков, авось пригодятся, чего им жить, когда великий отдает концы.

Соглашаясь с ролью преемника, Галебус подставил руку, на которую тотчас оперся Эйзикил, и шагнул в помещение. Вот интересно, глава Гильдии искусно притворяется или ему на самом деле нездоровится? Если последнее — хорошо, перестанет надзирать, и можно будет вплотную заняться Дамиром. Точнее, тем, кем он стал.

Эйзикил упал в кресло и махнул на дверь. Галебус понял намек, но, вспомнив, что нужно проявлять почтение и заботу, пророкотал:

— Вы уверены, мастер Эйзекил?

Старик кивнул и проскрипел:

— Мне уже лучше. Иди.

Закрывая дверь, Галебус заподозрил провокацию: старик заметил Ксандра у Камня славы и хочет посмотреть, как себя поведет Галебус. Потому нужно вести себя никак. Вальяжно пройти в библиотеку, поболтать со смотрителем — терианским сморчком с узловатыми пальцами, — взять пухлый том с пожелтевшими страницами «Секреты Предтеч», часть первую, и направиться домой в надежде, что землянин ещё толчется на площади.

К сожалению, Ксандра там не было, землянин спешил прочь, возвышаясь над низкорослыми терианцами, — издалека видно. Галебус сделал вид, будто нежится на солнце, а сам проследил, куда свернул Ксандр, и вразвалочку двинулся за ним. Зачем, и сам не знал, ему подсказывала интуиция.

— Подъем! Подъем! — услышал Ксандр и вскочил с постели.

Разорялся мастер Фрол. Почти все земляне, утомленные Сайдоном, спали.

Ксандр протер глаза, проморгался: два силуэта мастера Фрола слились в один.

— Построение на плацу! — кричал он.

Сонные бойцы вскакивали, летели на выход, кто-то с грохотом рухнул в проходе. Потянувшись, Ксандр вышел одним из последних, занял свое место в строю и заметил, что глаза мастера Фрола красные и слезятся, — он тоже устал.

— Итак, все вы знаете, что когда-то были варханами, вы — эксперимент, цель которого — вернуть бер᾿Гронам их утраченных бойцов. Почему-то одни показывают великолепный результат, а другие ведут себя как манкураты. Ксандр, Вацлав, — шаг из строя.

Ксандр покосился на соперника. Тот сжал челюсти и с гордым видом вышел вперед.

— Подойдите сюда.

Ксандр подчинился, развернулся лицом к строю.

— Эти воины начинали, как и вы. Но решением Нектора бер᾿Грона, мастера-комиссара Терианы, после операции в подземельях их приняли в клан. И произвели в сержанты. Они будут жить в отдельной комнате и получать приличное жалование. А вы останетесь здесь и отправитесь чинить дороги. Если и это вас ничему не научит, пойдете на переработку. Ксандр и Вацлав, собирайте вещи, вы переходите из-под моего командования под начало капитана Райана. Я горжусь вами! Вольно.

Ксандр оглядел братьев по эксперименту: у одних глаза горели злостью, у других — напоминали мутные стекляшки. Эти, последние, скорее всего, и станут манкуратами. Остальные, может, не безнадежны, просто не все они были выдающимися воинами, как Дамир, не все умели ассоциировать себя с аватаркой на экране, как Ксандр, и учиться им нужно дольше.

Слегка огорошенный, Ксандр замер над пустым вещмешком. Он все не мог осознать, что у него нет личных вещей, только зубная щетка. Даже кружки нет. Вацлав, вон, мешок набивает — успел разжиться и безделушками, и гражданской одеждой.

По дороге к новому жилищу миновали Радужную площадь. Ксандр покосился на Центаврос, и его проняло: камень Славы, где высечены имена героически погибших варханов. Почему-то Ксандр должен был взглянуть на него. Вацлав с Ксандром не пошел, остановил уличную торговку и принялся что-то у нее выспрашивать.

Повинуясь шестому чувству, Ксандр пересек площадь, миновал привратников-крюкеров. Справа у Центавроса стоял Камень славы бер᾿Гронов — серо-черная мраморная плита. Такая же, только не плоская, а выпуклая, возвышалась слева. Здесь писали имена своих павших героев бер᾿Махи.

С замирающим сердцем Ксандр шагнул навстречу своей судьбе. Он предчувствовал, что изменится, когда увидит имя Дамира. И мир вокруг изменится. Не хватало единственной детали, крохотного штриха…