— Думаю, мне не придется долго его искать. Предполагаю, что он уже в Ленинграде. Да, — он посмотрел на солнце, — к моменту вероятной встречи я успею.
Человек встал и закрыл глаза. Слабый порыв ветра пошевелил на его голове появившиеся короткие волосы, окружившие высокий лоб, плавно переходящий в лысину.
— Хорошо… Хорошо, хозяин.
Голый человек скептически осмотрел себя от груди до ступней, ухмыльнулся и размазанной тенью шагнул в возникший из ниоткуда радужный вихрь.
Поднятая вихрем пыль осела уже в пустом мире.
20.01. Пятница 23 апреля 2010 г. Санкт-Петербургский Государственный Политехнический Университет. Факультет технической кибернетики. Кафедра автоматики и вычислительной техники.
Вячеслав чуть задержался у двери кабинета и взглянул на часы. До времени, назначенного студенту, оставалось еще полчаса. Долгих полчаса.
Он уже решил, что эта встреча с Сергеем будет последней. Не вообще, а последней по такому поводу. Коли уж человек вплотную подобрался к работе над диссертацией, то пора бы уже снять детсадовские штанишки. И подойти к столь важному в жизни мероприятию со всей возможной серьезностью. Все эти потуги с виртуальной реальностью, нейро-программированием и прочей ерундой хороши только как учебные упражнения. Задачка для третьего класса, но никак не для выпускного экзамена. И если студент этого не понимает, то так ему и быть студентом вечным. Тут уж Вячеслав Соломонович помочь ему не в силах.
Слава, чуть поморщившись, слегка потер живот. Некстати разболелся желудок, усталость зовет домой, еще полчаса ожидания — все это вместе было далеко не в пользу студента.
Кротков резко открыл возмущенно заскрипевшую дверь. Тихонько притворил ее и открыл снова, уже медленно. Скрип не понравился, Слава сокрушенно качнул головой и выглянул в коридор.
— Что ж домой-то не идете, Вячеслав Соломоныч?
Кротков оглянулся на голос. Пожилая уборщица застыла с тряпкой в руках возле окна и вопросительно смотрела на Славу поверх старых очков с обмотанной пластырем дужкой.
— Студента одного жду, Нин-Ванна, — Вячеслав снова потер рукой солнечное сплетение и оглядел чисто вымытый пол коридора. — А вы-то чего домой не идете? Окна, вроде бы, мыли недавно…
— Та воробьи, Вячеслав Соломоныч, — уборщица вернулась к прерванному занятию по остервенелому надраиванию подоконника. — Чи сами залетели, чи приволок кто из студиков… Все загадили, паразиты…
Слава улыбнулся ворчанию уборщицы и тут же поморщился от очередного болезненного спазма.
— Нин-Ванна, у вас от желудка ничего нету?
Нина Ивановна с удовольствием бросила тряпку в ведро, развернулась всем корпусом и вытерла руки о халат.
— Съели чего не то, Вячеслав Соломоныч? — Слава неопределенно кивнул. — Это да, это сейчас продукты такие. Не то, что раньше. Вот помню… Ах, ну да.
Уборщица принялась суетливо рыться в оттопыренных карманах халата.
— А но-шпа у меня есть. Самые… Да где ж они?… А! Вот, — Нина Ивановна выудила, наконец, из кармана пластиковый флакончик. — Я их завсегда от мигрени пью. И от желудка тоже. Оченно помогают.
Она высыпала Славе на ладонь несколько маленьких желтых таблеток.
— Выпейте. Штучки четыре-пять. Как рукой снимет.
Вячеслав с сомнением посмотрел на таблетки и пожал плечами.
— Спасибо, Нин-Ванна.
— Выпей, выпей, — уборщица уже снова схватила тряпку и с яростью набросилась на подоконник.
Кротков вернулся в кабинет и сел за стол. Бросил взгляд на часы, несколько секунд задумчиво посмотрел на таблетки и закинул их в рот. Проглотил, не запивая.
08.34 . Среда 11 мая 1988 г., г. Ленинград, военная база ВС СССР «Пулково».
— Николаич, глянь-ка. Кто бы это мог быть? — капитан, помощник дежурного руководителя полетов, стоя у громадного, наклоненного вниз стекла «вышки», не донес до рта заменяющий ему завтрак бутерброд и указал вниз.
Николаич помассировал отяжелевшие веки, потер затекшее под прижатым портупеей подполковничьим погоном плечо и тяжело поднялся, опершись на пульт.
— Что там еще?…
— Шишка какая-то… — капитан суетливо завернул остатки бутерброда в кусок промасленной бумаги и засунул сверток в полевую сумку. — Ой, чую, не к добру…
Прямо под аквариумом вышки, скрипя тормозами, разворачивался кортеж из двух военных вездеходов, втиснувших между собой удлиненный бронированный ЗиМ-56. Следом подтягивался тяжелый бронетранспортер, а от штаба на всех парах неслись джипы с флажками комдива и начштаба дивизии.
Разглядев на погонах вышедшего из представительского седана человека полковничьи погоны с фиолетовыми просветами, Николаич подпрыгнул и заозирался в поисках фуражки.
— Ах, ты ж… Все по местам! — он нашел, наконец, фуражку и одернул форму. — МГБ пожаловали… Всем тянуться в струнку и молчать!
Дежурная смена среагировала молниеносно, убрав все неположенное и заняв штатные места. Николаич облюбовал позицию напротив входной двери.
— Блин, знать бы еще, кто и в чем прокололся…
Ввалившийся в «аквариум» грузный полковник предупреждающе поднял руку, остановив готовый сорваться с губ Николаича доклад. Следом за полковником просочилась его свита, мгновенно сдвинув цветовую гамму помещения в фиолетовую часть спектра.
— Так, подполковник. Первое — боевая тревога по базе. Второе — дежурное звено в готовность один. Третье — комдива и начштаба сюда. Выполнять!
— Но… — Николаич, мягко говоря, пребывал в недоумении.
— Выполнять!!! — рявкнул полковник.
Николаич автоматически бросил к фуражке правую ладонь и уже почти выдохнул «есть!», когда в дверь ввалился комдив. Двухметровый генерал-майор в один шаг оказался за спиной МГБ-шника, наклонился над его ухом и почти нежно вопросил:
— И хто такой?
Не дрогнув ни единой жилкой, не оборачиваясь, полковник протянул через плечо сложенный вчетверо лист бумаги и продолжил, глядя по-прежнему в лицо Николаичу.
— В сторону базы движется вражеский космический аппарат. Задача — перехватить и посадить. В случае невозможности — уничтожить.
Начдив уже пробежал глазами полученную бумагу и, чуть дернув плечом, кивнул Николаичу.
— Выполняйте…
20.33. Пятница 23 апреля 2010 г. Санкт-Петербургский Государственный Политехнический Университет.
— Меня преподаватель ждет, — Сергей уперся в неподвижную «вертушку» и помахал пропуском. — Кротков. На «автоматике».
