Эрик Рассел - Невидимый партнер

Эту технику во все времена применяли гадалки. Люди склонны придавать особый смысл туманным изречениям, когда в воображении возникают и вырисовываются некие неконкретные обстоятельства. Тут даже не нужно быть особо легковерным. Заставьте человека чего-то ожидать, а потом любую отдаленно схожую ситуацию он истолкует на свой лад, и сам же ахнет от удивления.

Очень скоро на вашем пути встретится высокий брюнет.

После такого пророчества сгодится любой мужчина, ростом выше среднего и потемней альбиноса. А очень скоро – понятие растяжимое от пяти минут до пяти лет. "Мамочка, вчера заходил страховой агент, так вот он мне улыбнулся! Ты ведь помнишь, что говорила цыганка?"

Стоящего результата можно добиться, только приспособившись к окружению. Если окружение в корне отличается от привычного, то и приспосабливаться к нему придется совершенно по-особому. Судя по всему, он, Лайминг, – единственный землянин в тюрьме и вдобавок единственный узник, содержащийся в одиночке. Значит, его тактика не должна иметь ничего общего с планами ригелиан.

Ригелиане не стали бы таиться и осторожничать впустую, без сомнения, они затевают что-то крупное. Почти наверняка – роют тоннель. Может быть, и сейчас кто-то из них, сидя под землей, скребет и царапает землю голыми руками, пробивается через грунт и скалу, извлекая раз за разом горстку породы.

Продвигается за ночь на мучительные два-три дюйма. А на психику давят постоянный риск и бесконечные мысли о том, что тебя обнаружат, поймают и, скорее всего, безжалостно прикончат. Труд целого года может мгновенно пойти насмарку от единственного окрика, одной автоматной очереди.

Тоннель – это первое, что приходит в голову при слове «побег». Однако, чтобы выбраться из неприступного каменного мешка, вовсе не обязательно совершать отчаянный и эффектный побег. Имея достаточно терпения, изобретательности, красноречия и хитрости, можно убедить врага распахнуть двери и вытолкать тебя на свободу.

В любой ситуации сначала нужно хорошенько поворочать мозгами, которыми наградил тебя Господь.

По теории вероятности в тюрьме и за ее стенами должны происходить разные события, в том числе и неприятные для врага. У кого-то из офицеров, прямо под портупеей, могут случиться колики. Или какому-нибудь охраннику повезет слететь с лестницы, ведущей на сторожевую вышку, и сломать ногу. Кто-то может потерять деньги, штаны или голову.

Где-то поблизости может рухнуть мост, или сойти с рельсов поезд (или то, что у них ездит по рельсам), или разбиться при взлете корабль. А еще может произойти взрыв на фабрике боеприпасов. Или какой-нибудь военачальник сыграет в ящик.

И тогда, сумей Лайминг доказать, что автор большинства этих напастей – именно он, у него сразу появятся козыри.

Главное – так все обставить, чтобы они не смогли его разоблачить и отомстить ему, бросив в камеру пыток.

Секрет идеальной стратегии в том, чтобы найти такой способ убедить врага в своих кознях, при котором он уверится в собственном бессилии противостоять им. Если это выгорит, что само по себе большой вопрос, неприятель должен прийти к логическому выводу, что единственный способ избавиться от постоянной напасти – это избавиться от самого Лайминга, причем живого и невредимого. Здесь возникает слишком много вопросов, но если бы ему удалось накрепко связать причину и следствие, то им, дабы избавиться от следствия, пришлось бы устранить причину.

Достичь столь фантастического результата – колоссальная проблема, которая, будь он дома, привела бы его в полное смятение. Скорее всего, он просто объявил бы ее неразрешимой, несмотря на основную заповедь звездных войн, согласно которой неразрешенных ситуаций не бывает. Но здесь у него было Целых три месяца, чтобы придумать свой план, а суровая необходимость прекрасно стимулирует умственную деятельность.

Всего через десять минут для Лайминга пришло время пустить в ход заготовленную идею.

На этот раз никто не вламывался в камеру с обыском. Из проема открытой двери на него мрачно уставились трое охранников. Один из них проскрипел:

– Тебя срочно требует комендант. Амаш, фаплап.

Лайминг спокойно встал и вышел, бросив на ходу:

– Раз и навсегда запомните: я вам не фаппап, ясно?

Охранник в ответ грубо ткнул его в спину.

За письменным столом сидело трое. По бокам примостились два младших офицера, а в центре лениво развалился комендант. Это был огромный верзила. Глаза без век, прикрытые роговыми наростами, делали его взгляд холодным и пронзительным.

Пока комендант изучал пленника, Лайминга непринужденно расположился в удобном кресле. Тут же офицер, сидевший справа, рявкнул:

– Встать! Стоять смирно в присутствии коменданта!

Лайминг не торопился исполнять приказание. Комендант махнул рукой, отменяя приказ.

– Пусть сидит, – устало сказал он.

"Решил установить контакт и для начала сделал уступку", – подумал Лайминг.

Его заинтересовала стопка бумаг на столе. "Наверное, полный перечень моих прегрешений, – предположил он. – Что ж, время покажет. В любом случае, у меня есть про запас одна-другая уловка, которые можно пустить в ход против врага.

Было бы просто жаль не воспользоваться их полным невежеством в отношении землян. Правда в этом нет ничего удивительного: союзники ничего не знают о зангах, а занги почти или совсем ничего не знают о некоторых союзных расах, в том числе и о землянах. Общаясь со мной, они общаются с неизвестной величиной. А отныне эта величина удваивается, поскольку к ней добавлен X".

– Мне доложили, что вы уже освоили наш язык, – начал комендант.

– Отрицать бесполезно, – признался Лайминг.

– Вот и отлично. Теперь расскажите нам о себе, по возможности подробно.

– В беседе с майором Клавизом я все подробно рассказывал.

– То, что вы говорили раньше, меня не волнует. Вы будете отвечать на мои вопросы сейчас, и я рекомендую вам говорить правду. – Комендант начинал терять терпение.

Разложив на столе официальный бланк, он поднял перо и начал допрос по всей форме:

– Наименование родной планеты?

– Земля.

Комендант записал транслитерацию на своем языке и продолжал:

– Наименование расы?

– Землянин.

– Наименование вида?

– Хомо носипаца, – сказал Лайминг, сохраняя на лице выражение полнейшей серьезности. Почему бы ему не назваться вместо человека разумного, человеком-творцом? Тем более, что в данной ситуации он действительно занят творческим процессом.

Записав название, комендант с сомнением осведомился:

– А что это значит?

– Человек, странствующий в космосе, – ответил Лайминг.