Для Тьюры дни походили друг на друга, и вскоре девушка утратила ощущение времени. Часы слились в бесконечно однообразный процесс. Беглецы редко делали остановки для отдыха, еды и сна. Резкая боль в костях и усталость истощали силы Тьюры, болели связанные запястья там, где ремни впились в хрупкую плоть. Ссадины появились на ее бедрах от бесконечных часов, проведенных в седле. Порой она теряла сознание. И парализующий ужас, вселившийся в ее сердце, отмел в сторону ощущение времени… А они все ехали и ехали, день за днем, пока наконец девушке не стало казаться, что в любое мгновение они могут очутиться на краю мира в буквальном смысле… Ей казалось, что их гонит к краю мира безумный, неутомимый демон, овладевший разумом Шамада и побуждающий самозванца закончить свой путь, сорвавшись с края мира… А тогда они будут вечно падать во тьму, которая разделяет миры. И золотистые звезды будут проноситься мимо… Они будут падать вечность в бездонные глубины вселенной… Но Смерть заберет их задолго до того, как они достигнут таинственного Дна вселенной…
* * *
Они скакали среди серых дюн с тех пор, как звезда Куликс, солнце этого мира, поднялась на синий небосвод, и до того момента, как черный купол небес залили светом многочисленные блуждающие и разноцветные луны. Девушка не знала, какое расстояние они проехали.
Наконец они достигли края мира.
А может, они приехали куда-то еще…
Целый день они видели признаки надвигающейся бури, и только в последний час перед тем, как солнце утонуло в траурном пурпуре алого пламени на далеком западе, буря настигла их.
Они знали о ее приближении — и юноша, и колдун. Густые тучи, черные и распухшие, налитые дождем, возвели свои призрачные замки на небе сразу после полудня. Путешественники чувствовали, как медленно нарождалась буря.
Теперь же она распростерла над ними свои крылья, а потом обрушилась на них.
Ветер мешал им двигаться вперед, рвал одежду, вихри песка слепили их, видимость уменьшилась до расстояния вытянутой руки. Каджи почти поверил в рассказ Акфуба о духах мертвых, которые охотятся на путников в этих пустынных землях.
С трудом дыша, юноша попытался профильтровать воздух от сухого песка и сплюнул, одновременно нащупывая кусок ткани, чтобы прикрыть глаза от завывающего ветра и твердых песчинок.
Конь под ним споткнулся и упал на колени. Каджи выскользнул из седла и, сжав поводья, потащил маленького черного феридунского коня к тому месту, где остановился Акфуб. К тому времени старик уже спешился и стоял, прижав лицо к плечу своего коня, чтобы защитить глаза от песка.
— Мы не можем ехать в такую погоду, — завопил Каджи на ухо старому колдуну.
— Маленький человек согласен… Однако мы можем погибнуть, если останемся здесь, — изо всех сил прокричал Акфуб.
— Тогда что же нам делать? Тут нет никакого укрытия от бури… Эта земля плоская, как моя ладонь.
Наконец они решили идти вперед, но пешком, ведя коней в поводу. Замотав головы коней обрывками ткани, чтобы защитить глаза, уши и ноздри от жалящих ударов завывающей песчаной бури, они закрыли тканью и свои лица. Молодой варвар и старик брели вперед, буквально таща коней за собой. Серый волк Базан бежал впереди.
Этот переход показался им бесконечным. Ветер завывал, словно орда демонов, рвал ткань. Он пытался сбить путников с ног, песок под ногами бурлил. Путники даже представить не могли, куда они идут, не могли определить направление и не смели даже слегка приспустить ткань с глаз, чтобы попытаться определить свое местоположение с помощью солнца. Ведь песчаная буря в пустыне на краю мира могла ослепить: ветры, жалившие песчинками, прибывали издалека, они могли даже брать начало на поверхности другого мира, перелетать через пустоту, разделявшую тот мир и Гуизанг.
Путешественники брели вперед, опустив головы, дыша с трудом, поскальзываясь и спотыкаясь… и вот тогда-то на них и напал Зарог.
Харал спас жизнь своего молодого хозяина. Молодой кочевник, ослепший, уставший от борьбы с бурей, не увидел вовремя притаившегося человека-дракона и не успел защититься. Но маленький черный конь ощутил надвигающуюся угрозу и смерть. Он резко остановился, повел головой и приглушенно заржал. Потом, когда ничего не видящий Каджи натянул поводья, феридунский конь попятился, вскинув копыта, и резко ударил… Такой удар раскроил бы череп любому человеку.
Огромный человекодракон выскочил из бурлящей мглы и остановился за спиной Каджи, занеся гигантский ятаган. Чудовище выслеживало двух путников несколько часов, с тех пор как Шамад прибыл на край мира. Оказавшись в тупике, самозванец послал своего слугу назад, приказав убить преследователей. Хлещущий ветер и жалящий песок помогли гигантскому человекодракону подобраться незамеченным. Когда же летящие песчинки начинали причинять боль, Замог раскрывал жесткие, прозрачные мембраны, которые закрывали его глазницы, и смотрел сквозь них, точно так же, как делал под водой. Как и все твари своего рода, человекодракон не имел век и спал с широко открытыми глазами.
Но конь удивил его. Замог сосредоточил свое внимание на слепом бормочущем юноше. Он не принял в расчет маленького черного коня… Он поступил глупо, когда отвернулся от него. Подавшись назад, Харал изо всех сил ударил задними копытами. Эти копыта пробивали стальные пластины. В удар была вложена вся сила и масса коня, во много раз превосходившая силу Замога.
Человекодракон получил страшный удар в грудь, и этот удар наполовину развернул его. Второй удар он получил в лицо.
Каджи поскользнулся на песке, пытаясь удержать повод взбрыкивающего, лягающегося коня, и упал на колени. Восстановив равновесие, Замог прыгнул вперед, но ятаган просвистел мимо Каджи и вылетел из бесчувственных рук чешуйчатой твари. Ужасный удар конского копыта сломал ему плечо, и Замог больше не мог держать в руке ятаган.
Сорвав повязку с лица, Каджи выхватил из-под одежд священный топор и прыгнул на согнувшееся чудовище, неясно вырисовывающееся посреди песчаных вихрей, словно неуклюжий демон.
Но копыта Харала уже выиграли битву. Удар второго копыта размозжил пол-лица чудовищу. Подкованное сталью копыто обладало силой тарана. Череп любого человека был бы расколот ужасным ударом, словно яичная скорлупа. Крепкая и толстая кость черепа человекодракона выдержала… но только едва-едва.
Замог, скривив лицо, превратившееся в ужасную маску, бросился на воина-кочевника.
Однако теперь у него не было глаз, они превратились в жидкую кашу. Нижняя челюсть твари оказалась сломана и беспомощно повисла, обнажив сверкающие, ужасные клыки, которые могли бы разорвать тело Каджи, если бы они дотянулись до него. Но больше им не суждено было сомкнуться.
