Наверху нас опять ждала дверь и доносившийся за ней гул голосов. Я приготовился к схватке, но когда и эта дверь распахнулась, на нашу компанию недоуменно уставились… несколько подростков! Комната, где мы оказались, была похожа на большую гостиную дома, в котором устроили общежитие. Да так оно собственно и было — вот только это оказалось общежитие и ночлежка для трудных подростков. Двое из них, до того, как мы помешали им своим вторжением, смотрели телевизор, двое оживленно болтали, а еще один весьма увлеченно ковырялся в своем телефоне.
— Меган, Корри?! — наконец-то спросил тот, который играл на телефоне, после того как две наши группы целую минуту увлеченно играли в молчанку и обмены взглядами. — А Майкл и Анна сказали нам, что вы убежали!
Дальше в ходе короткой, но весьма увлекательной беседы выяснилось вот что — Майкл и Анна, муж и жена, кстати, открыли приют для подростков, оказавшихся в сложной ситуации. Как правило тех, кто сбежал из дома — юные попрошайки и бездомные могли прийти сюда и попроситься на ночлег. Или даже остаться на несколько дней. Пускали почти всех желающих, при наличие свободных мест, конечно. Требовалось лишь соблюдать несколько простых правил — никакого оружия, никаких запрещенных препаратов и никаких драк. А дальше по-разному — тем, кто соглашался, чтобы ему помогли, Анна и Майкл вызывали службу социальной защиты, которая затем либо возвращала детишек в их семьи, либо помещала в интернат, где они могли жить до совершеннолетия. Те же, кто отказывался от помощи, возвращались к жизни на улице, время от времени вновь приходя переночевать под гостеприимный кров — особенно зимой, когда ночи так холодны.
В любом случае, силой тут никого не держали и ни полиции, ни сотрудникам социальной службы не сдавали. Так по крайней мере думали дети до сих пор. На деле все оказалось куда как хуже. Добренькие супруги высматривали среди детишек тех, кто выглядел поздоровее, и, улучив момент, под тем или иным благовидным предлогом, как правило поздним вечером или ночью, заманивали их на экскурсию в подвал, который в обычное время всегда был закрыт. А там их уже ждали добрый доктор и его подручные, которые хватали детишек, кололи им успокоительное и запихивали в клетки. Где они и жили, до тех пор, пока в клинику не приходил очередной клиент, которому срочно требовалось новое сердце, печень или почки.
И ведь как все складно у них получалось! Остальным подросткам говорили, что их приятели просто ушли, решили вернуться на улицу — дело для бродяг вполне обычное. Заявление о пропаже в полицию также писать было некому. А у большинства подростков, пусть и ведущих асоциальный образ жизни, все-таки большинство внутренних органов еще относительно здоровые. Страшно даже подумать, сколько лет все это уже продолжалось, и сколько подростков пропало за это время!
Стало понятна и связь Дариуса с этим заведением — именно он направлял сюда львиную долю клиентов, умело выискивая среди посетителей своего клуба тех, у кого были проблемы со здоровьем и предлагая им помочь решить их проблемы. Естественно, делал он это вовсе не по доброте душевной — владелец клиники платил ему весьма щедрый процент за каждого клиента. А дальше уже те, кто получил такую вот тайную медицинскую помощь приводили своих друзей и родственников в медицинский центр красоты и здоровья Кристофера Нолана.
Вот только что мне теперь делать со всем этим? Владельцев этой ночлежки как назло дома не было — они куда-то уехали по своим делам. Как выяснилось, они часто так делали, показывая насколько сильно они доверяют своим «постояльцам». Ну, это-то и понятно, ведь по большому счету им было глубоко плевать, даже если бродяжки что-нибудь и украли бы, пока их не было — ведь те деньги, что владельцы клиники платили им в качестве награды за каждого подростка, с лихвой бы компенсировали все подобные потери.
— Ребята, вы можете сами вызвать полицию? — обратился я к подросткам после того, как в ходе нашей короткой беседы для меня стала ясна вся картина этого мерзкого бизнеса.
Те замялись, неуверенно переглядываясь между собой, а затем один из них набрался смелости и ответил за всех:
— Не, прости, чувак, мы с полицией не связываемся — от нее всегда только одни проблемы! Мы лучше просто прямо сейчас свалим!
Остальные лишь закивали головами в знак согласия. Да, наверное, глупо было ожидать чего-то иного от уличных попрошаек, воришек и бродяг. Пусть даже те только что узнали, что их приятелей, оказывается, разделывали на органы.
— Ладно, — вздохнул я. — Но вы хотя бы о Меган и Корри можете позаботится? — кивнул я головой на спасенных подростков, которые из-за действия лекарств, которыми их пичкали, так пока и не пришли в себя.
Тут у них возражений не было — взяв под руки двух ребят, чуть было не ставших против своей воли донорами органов, вся честная кампания тут же испарилась.
— Что же нам теперь делать? — с тревогой глядя на меня, спросила Аннабель, когда они ушли. — Неужели эти мерзавцы так и останутся безнаказанными?!
— Нет, не останутся, — спокойно ответил я ей. — Наш добрый доктор с радостью обо всем расскажет полиции!
— С какого перепугу я буду это делать?! — презрительно фыркнул тот. — Кстати, вам бы самим лучше удирать, пока еще можете — ведь охрана рано или поздно либо откроет дверь, либо сообразит пробежаться сюда по улице!
— Он прав, Габриэль! — с тревогой сказала моя спутница, глядя на меня своими темными глазами. — Нам и так сильно повезло, что их так долго нет — но это значит, что появится они могут в любую секунду. Да и Дариуса здесь, к сожалению, не оказалось, а значит и нам здесь делать больше нечего!
— И что ты предлагаешь? — хмуро спросил ее я. — Ты же сама мне только что говорила, что мы не можем допустить, чтобы они остались безнаказанными!
— Предлагаю прикончить их хирурга! — кровожадно ответила Аннабель.
— Что?! — одновременно воскликнули я и моя будущая жертва.
— Леди, да вы рехнулись? — произнес врач.
— Меня и так ищет полиция! — добавил я. — А ты хочешь на меня еще одно убийство повесить?
— Да ты сам подумай! — горячо сказала она. — Ведь сами они в полицию точно обращаться не станут — просто избавятся от тела этого мясника, вот и все! Зато работа клиники будет остановлена! Зная, что их раскрыли и что в любой момент к ним может прийти та же полиция, да к тому же лишившись своего врача, они будут вынуждены остановить все операции. Либо вообще, навсегда, либо хотя бы на время, пока они подыскивают новое место и новое прикрытие для своих темных делишек. Да и новый врач им в любом случае будет нужен. А за это время мы что-нибудь да придумаем — найдем способ, как остановить их уже навсегда!
Надо признать, что определенная логика в ее словах была — причем, очень заманчивая логика. Ведь если я действительно сверну шею этому мерзавцу, у которого руки буквально по локоть в крови и на совести которого жизни десятков пропавших детей, то ведь мир только лучше станет! А эти подпольные операции действительно прекратятся — хотя бы на время.
— Нет, — в конце концов ответил я, отвергая столь заманчивое предложение. — Нет, это все-таки как-то неправильно!
— Что ж, как скажешь! — несколько разочарованно, как мне показалось, ответила на это Аннабель. — Тогда что будем делать — просто отпустим его?
— Нет, — сказал я с улыбкой. — У меня есть идея получше!
К счастью, в этом доме обнаружился стационарный телефон, по которому мы заставили нашего доброго доктора позвонить в полицию и вкратце признаться в своих преступлениях, а заодно назвать и адрес. В этот раз он не стал упираться — ведь после того, как ему пригрозили убийством, перспектива длительного тюремного срока стала казаться ему вполне приемлемой альтернативой. После чего мы заперли, подперев дверную ручку стулом, этого врача-убийцу в ванной, чтобы он не мог выбраться через окно, и сделали ноги. Мы и так задержались здесь слишком долго. Хорошо конечно, что охранники так и не появились, но вот дожидаться приезда полиции нам в любом случае точно не следовало. Так что, пришлось нам пробежаться по улице до того места, где мы припарковали «Лексус» Аннабель.
