ты смеешь!!! — завопила она. — Ты, сосунок, не пережил и тысячной части тех мук, что испытали мы!…
— Ну да, отсиживаясь в Северном ските под присмотром мудрых волхвов, вы очень страдали и мучились.
— Права была Заряна, — нахмурилась та, которая считала меня своим сыном, — Ты никого не любишь и не уважаешь. Твое «Я» сильней тебя.
— Заряна?! — зашипел я. — Эта тупая Ведающая уже не раз пыталась играть со мной в свои игры! Ну да, конечно, Великая Знающая против неопытного юнца. Но ты, ее послушная ученица, спроси ее как-нибудь, чем это все закончилось. Нет, она давно уже играет на непонятной мне стороне, и пора ее укоротить ровно на голову. Зажилась она на этом свете и берегов не видит. Лишний раз убеждаюсь, что возраст и ум, увы, не синонимы. Но мы отвлеклись, я так и не понял, зачем вы появились?
— Пришло время нам выйти из тени, — ответил отец, — все фигуры расставлены, а мы своими действиями уже не сможем как-то повлиять на тебя, из-за чего ты мог бы свернуть с предначертанной дороги. Ты всего добился сам, а значит, и нам скрываться больше смысла нет.
— Звучит полным бредом, но в отношении вас это как раз норма, — отозвался я, вызвав очередную волну гневных взглядов со стороны родичей, — ладно, остался лишь один вопрос, что тревожит меня. После того, как вы ответите мне, я приму решение, что делать с вами дальше. Итак, моя сестра. Почему она считает вас своими настоящими родителями? Дело не в крови — я в это не верю. Тут иное, и я бы хотел получить конкретный ответ на этот вопрос.
— Будешь решать?!! Ты?! — возмущённо подскочил отец. — Да как ты вообще смеешь разговаривать с нами таким тоном?! Глупый мальчишка, возомнивший себя всезнающим и всемогущим! Мы тебе ничего не скажем, пока ты не сменишь тон и не начнешь нормально разговаривать с родителями, так, как положено сыну!!!
— Я смотрю, долгое соседство с мудрыми волхвами вам ума не прибавило. — устало констатировал я. Даже злость на них куда-то испарилась. — Да и школа Заряны чувствуется. Ничего дальше своего носа не видите, зато самомнения выше крыши. Ладно, не хотите по-хорошему, будет вам по-плохому. То, что я хотел узнать, уже узнал, а насчет сестры выясню сам. Что же касается вас…
Поднявшись с кресла, я выпрямился и посмотрел на тех, что считались моими родителями. Чувствовал ли я какую-то связь с ними? Нет, передо мной были совершенно чужие люди. Было ли мне их жалко? Нет, от слова совсем. Я их презирал — их, людей, так легко предавших любовь, бросивших близких, спокойно смотревших, как они умирают ради чего-то там… Да я ради улыбки сестры мир новый построю, а из-за одной ее слезы уничтожу сотню! Нет ничего невозможного, и я не раз это доказывал, возвращая любимых из-за грани жизни и смерти. Если законы этого мира против тебя, создай новые. И мне плевать на последствия, семья — вот то самое важное, что даровали нам боги, а все остальное вторично! Кто-то скажет, что я не прав — пусть. Я такой, какой есть. Возможно, правильно говорят, что путь бога — одиночество. Но я иной, и свой путь я выбираю сам.
— Властью, данной мне духом — хранителем рода!!! — загремели в комнате мои слова. — Властью, данной мне защитницей рода, Высшей воздушной элементалью Маррой!!! Властью, данной мне ныне живущими и ушедшими в иной мир родичами, я, Владислав Громов, глава Великого рода Громовых, лишаю вас покровительства Неба. Отныне и до скончания веков пути воздуха для вас закрыты. С этого момента ваша кровь не связана с нашей. Вы более не Громовы и носить эту фамилию не имеете права. Вы умерли для рода, а род навечно закрыт для вас. Вы чужие, и нас ничего не связывает. Соответствующее распоряжение будет направлено в Дворянский приказ. Да будет так.
Громыхнув так, что в комнате вылетели стекла, я вышел за дверь, едва сдерживаясь, чтобы не вернуться и не прибить их, чтоб не мучились. Все, связи с ним больше нет. Кровь молчала, теперь они сами по себе. Родители, мать их. Смотреть спокойно, как убивают твоего ребенка? Это ж какими бесчувственными выродками надо быть и насколько сильно не любить свое дитя?! Нет, я такого никогда не пойму и не приму. Хотелось бы верить, что я буду лучше их и уж точно никогда не поставлю на кон жизни своих детей, которых, я надеюсь, у меня будет много.
— Ты как? — тихонько спросила Селена, а я, не отвечая, просто прижал ее к себе, вдыхая запах ее волос. На меня нахлынули воспоминания о том, что мне довелось пережить в этом мире. Мое «Я — Сергей» душило от лютой ненависти к таким родителям, а мое «Я — Владислав», несмотря ни на что, жалело их, но видеть больше не желало. Мы с ним давно уже были едины, и новая личность, созданная от слияния двух старых, стала иной. Но иногда, вот в такие минуты пика эмоций я как бы раздваивался, ощущая обе свои половинки.
Скупая слеза скатилась из моих глаз, будто оплакивая то, что произошло и снова прощаясь с теми, кто так и не смог стать мне новой семьей. У меня теперь другая семья, которая любит меня и верит, а эти — чужие. Прочь отсюда, пока я не разнес эту гостиницу к чертям собачьим!
— Уведи меня, иначе я не сдержусь, — тихо попросил я жену, и она, взяв меня за руку как маленького мальчика, повела на выход. Тут нам больше делать было нечего…
Глава 11
Императрица Елена Романова
— Ваше Величество, — почтительно склонился Давыдов, войдя в мой кабинет.
— Проходи, проходи, Владимир Степанович. Нечасто ты в последнее время навещаешь нас. И не думаю, что сейчас ты явился только за тем, чтобы справиться о нашем здоровье. Давай уж не будем ходить вокруг да около, говори сразу — что стряслось?
— От Вас ничего не скроешь, Ваше Величество. Есть неоднозначные новости. И сам я, признаюсь, ума не приложу, что делать с полученной информацией. Верите, нет: лично пришлось ее проверять! Двух агентов едва не угробил, подумал, что они со мной шутки вздумали шутить.
— Ещё больше заинтриговали. Я вас внимательно слушаю.
— В общем… Андрей и Наталья Громовы живы и находятся в нашей ведомственной гостинице.
Сказать, что подобная новость стала для меня шоком, значит, ничего не сказать. Попытавшись
