длинная белая ряса, на груди висел обычный медный крест.
Скромничает святоша!
— Здорово, Немой! — кивнул он, увидев меня, и скупо улыбнулся.
— А вы куда прёте?
Сытин выталкивал на улицу монахов в чёрных рясах, которые вслед за Боженом норовили пролезть во двор.
— Жить надоело? Вас тут живо сожрут, а мне потом кости прятать!
— Подождите на улице! — махнул рукой Божен.
Монахи послушно скрылись.
Я отлепился от косяка и обнял Божена.
— Здорово, святоша! Как жизнь?
— Молимся помаленьку, — отшутился Божен.
И вдруг взглянул на меня серьёзным, пронизывающим взглядом.
— Я вижу, дело нешуточное. Хорошо, что вы меня сразу позвали. Тебе, Немой, есть, что порассказать — сразу видно.
Ни хера себе, как он насобачился!
— Ну, идёмте, идёмте! — хлопнул Божен меня и Сытина по плечу. — времени у меня только до утра.
— Успеем! — ухмыльнулся Сытин.
Мы поднялись на крыльцо и вошли в дом.
— Я пойду, прилягу, — шепнула мне Глашка. — Нездоровится что-то.
— Что с тобой? — встревожился я.
— Ничего, Немой, пустяки!
Она слабо улыбнулась.
— Теперь всё хорошо. Я просто полежу. А ты приходи, ладно?
— Конечно, Глаш!
Я поцеловал её в мягкие губы и смотрел, как она легко поднимается по лестнице.
— Ну, идём! — подтолкнул меня в бок Сытин. — Намилуетесь ещё.
Мы уселись за стол. Я немедленно запихнул в себя жареную гусиную ногу, а чтобы ей не было скучно жеваться в одиночестве, отправил следом парочку поджаристых блинов.
Несколько раз двинул челюстями, перемалывая первую порцию, сделал глоток кваса и жадно оглядел стол.
Что бы ещё сожрать, бля?!
— Немой, тебя хазары не кормили, что ли? — покачал головой Сытин.
— Они меня кумысом поили! — пожаловался я.
— Надеюсь, ты им страшно отомстил?
— А как же! Устроил им бесплатный водопровод в отдельно взятой степи. Теперь они срочно осваивают земледельчество. Да, Михалыч!
Я кое-что вспомнил.
— Надо Оюзу пару пчелиных роёв выслать. На расплод.
— А кто это — Оюз.
— Хазарский хан и мой большой друг. Если вышлем ему пчёл — есть шанс, что в следующий приезд нас угостят приличным вином. Или медовухой, на худой конец.
— Я скажу Михею, — хмыкнул Сытин. — А теперь Немой — расскажи нам про этих бешеных белок. А то вон Божен извёлся уже.
Я вздохнул, быстро сжевал ещё один блин и принялся рассказывать всё по порядку.
Времени это заняло немало. Умолчал я только про поляну за окном Яги. Причём, исключительно по личным причинам. Вообще, Яга в моём рассказе предстала доброй женщиной, которая просто пустила нас переночевать.
Когда я закончил рассказ, Божен возмущённо покачал головой.
— Мало того, что у тебя какие-то тёмные дела с иноземным богом, Немой, — строго сказал он. — Так ты ещё умудрился притащить в княжество чужого духа!
— И шамана! — напомнил Сытин.
— Шаман сам за мной увязался, — не принял я обвинения.
Вот Сытин, бля! Ещё друг называется!
— И с каких пор у нас закрыты границы для духов? Я что-то объявления на сосне не видел! Да и указа такого не издавал.
Я демонстративно отвернулся от Божена и принялся заворачивать в блин ломоть отлично пропечённой свинины. Немного подумал и намазал свинину домашним хреном.
Попрекать они меня ещё будут, бля!
— Ладно, давайте выпьем! — примирительно сказал Сытин и разлил по стаканам самогон. — Божен! С чего ты взял, что богам не понравится выходка Немого?
— Я ничего не утверждаю, — возразил Божен. — Но прямо с утра буду спрашивать богов.
— Вот-вот. Спроси, и нам рассказать не забудь.
Сытин снова повернулся ко мне.
— Князь Всеволод когда назад собирался?
Я пожал плечами.
— Сказал, что через неделю, или две. А так — хер его знает! Свадьба у мужика, всё-таки.
— До приезда князя мы должны разобраться с шаманом, — жёстко сказал Сытин. — С этим, как его...
— Барджилем, — подсказал я.
— Да, — кивнул Сытин. — У тебя есть соображения, Немой?
— Конечно, — радостно кивнул я. — Поймать его и оторвать ноги. И голову.
— Отличная идея, — ухмыльнулся Сытин. — Но для начала его надо поймать. Как будем действовать?
Я наморщил лоб, всем видом показывая усталость от мыслительного процесса.
— Может, завтра сообразим, Михалыч? Спать хочется, честное слово! Сам же знаешь — утро вечера мудренее!
Сытин пристукнул по столу ладонью, но сдержался.
— Ладно! Завтра — значит, завтра. Ну, давай, Немой — спокойной ночи!
Я посмотрел на него недоумевающим взглядом.
— А на ход ноги?
— Обойдёшься, прорва ушастая! — парировал Сытин. — Тебя Глашка заждалась.
И то правда!
Я легко поднялся из-за стола и помахал Божену.
— Бывай, святоша! Завтра как надумаем, что делать — я к тебе загляну.
В комнате было темно и холодно. Резкий ветер раздувал занавески.
Глашка стояла спиной к двери, напряжённо вглядываясь в темноту за распахнутым настежь окном.
— Глаш, ты чего не спишь-то? — спросил я, с облегчением скидывая сапоги. — Меня ждёшь, что ли?
— Тебя, князь, тебя.
Голос у Глашки был какой-то странный. Надтреснутый, хрипловатый. Словно старость добралась до её горла своей костлявой рукой.
— Глаш...
Она повернулась ко мне.
Вместо Глашкиного курносого лица я с ужасом увидел морщинистую физиономию Хворобы.
Глава 23: Распахнутое окно
Моя правая рука привычно взлетела вверх, коснулась рукояти меча и замерла.
— Что ж ты, князь? — насмешливо прокашлял Хвороба. — Руби, не стесняйся!
Он вдруг захохотал глубоким булькающим смехом, хватаясь за грудь костлявой рукой.
Я окинул ошарашенным взглядом комнату. Нет, Глашки нигде не было. А было только это булькающее чучело в её сарафане.
От ярости у меня помутилось в глазах. Комната покачнулась и стала расплывчатой, словно я смотрел на неё через мутное багровое стекло.
Ничего не соображая, я со свистом выдернул меч из ножен.
— Немой!
Передо мной стояла Глашка и глядела на меня расширенными от ужаса глазами.
— Что со мной? — недоумённо спросила Глашка.
Она испуганно озиралась по сторонам.
Моя ладонь разжалась и выронила меч. Он со звоном упал на деревянный пол.
Я протянул к Глашке руки. Но её лицо вдруг стало сонным, равнодушным. Губы раздвинулись и чужим голосом произнесли:
— Вот так. Смотри пока на неё, Немой. А говорить будешь со мной.
Я почувствовал, что колени у меня подрагивают. Чудовищным усилием воли заставил себя стоять прямо.
— Да ты присядь, Немой! — насмешливо сказал кощей. — Присядь, коли ноги не держат.
Я с трудом сглотнул пересохшим горлом.
— Обойдусь.
— Как знаешь, — Глашка равнодушно, словно кукла, пожала плечами.
Да нет, бля! Это кощей-Хвороба пожал плечами.
Я пристально смотрел в глаза Глашки и понимал, что её тут нет. У неё таких глаз быть не могло.
— Отпусти её! — просипел я.
— Отпущу! Непременно отпущу! — отозвался Хвороба. — Но не даром же! Я в жизни шага даром не делал. А после
