Кто-то сильно стучал в ворота. Я поднял голову и задумчиво посмотрел в окно.
— Немой! Очнись, бля!
Сытин стоял в дверях кухни.
— Монахи книги привезли. Пойдём — поможешь занести! Не в дом же их пускать.
Мы спустились по крыльцу в холодную ветреную ночь. Сытин вытащил из пазов разбухший засов и приоткрыл створку ворот.
На улице стояла крытая повозка, запряжённая парой гнедых лошадей.
— Тащи в дом!
Сытин сунул мне в руки стопку книг, перевязанную толстой верёвкой. Я осторожно принял ношу и пошёл к крыльцу, придерживая книги подбородком и стараясь не споткнуться.
— Случилось что, Немой? — пророкотал сверху негромкий голос.
Я поднял глаза. Надо мной нависал дух земли.
— Случилось, — кивнул я и пошёл дальше в дом.
В столовой я положил стопку книг на край стола. Божен аккуратно развязал верёвку, провёл рукой по тёмным кожаным корешкам.
— Этим книгам столько лет, что...
Вернувшийся Сытин бухнул рядом свою стопку книг. Взял со стола нож и одним движением разрезал верёвку.
— Будем надеяться, что за столько лет они пригодятся хоть раз.
Божен возмущённо взглянул на Михалыча, но спорить не стал. Просто принялся раздавать всем книги.
— Михей, это тебе! Немой! Держи!
Я машинально принял тяжёлую книгу с плотными страницами.
— И мне книжку дайте! — проворчал из пустоты голос деда Миши. — Тоже почитаю!
— Ничего не пропустишь, дед Миша? — спросил его Сытин.
— Васька, ты с дуба рухнул, что ли — учить меня! — взвился прадед. — Да я книги собирал ещё, когда ты под стол пешком ходил! Я на пяти языках читаю!
— Это кстати! — сказал Божен. — Тут на немецком книги есть. Почитаешь, Михаил Василич?
— Само собой! — откликнулся прадед.
Я открыл толстую тяжёлую книгу.
«Анчутка — мелкая полевая нечисть, сильно вредящая людям...»
Не то, бля!
Выбеленные кожаные страницы переворачивались с трудом.
«Банник — существо, живущее при бане. Любит топить печь, носить воду и парить хозяев...»
Я перевернул ещё несколько страниц.
А перед глазами стоял князь Всеволод.
Скоро он поедет от хазар. Если подкараулить князя на переправе, да взять с собой несколько хороших лучников...
Ипать! Да что с тобой, Немой?!
«Кощей — царь нечисти и нежити. Питается человеческим и животным страхом. Может подчинять людей своей воле. Дворец свой устраивает там, где много золота...»
— А, ну-ка, Немой! О чём это ты думаешь?
Сухая холодная ладонь Сытина хлопнула меня по лбу, и я отключился.
Глава 24: Пища богов
«...питается человеческим и животным страхом. Может подчинять людей своей воле. Дворец свой устраивает там, где много золота...»
Я пришёл в себя сразу, словно вынырнул из тёплого и вязкого болота. Сел в постели, спустил босые ноги на холодный пол. Спасибо Сытину — он вчера не только доволок меня до постели, но и стянул верхнюю одежду.
Меч в ножнах висел на гвозде возле двери.
Я натянул штаны и рубаху, сунул ноги в сапоги. Накинул кафтан и забросил меч за спину.
По скрипучей лестнице спустился в столовую.
За столом сидел только Сытин. Он перебирал бумаги, неторопливо потягивая горячий чай из большой глиняной кружки.
— А, Немой! Проснулся? — хмуро приветствовал меня Сытин.
Я кивнул.
— Спасибо, Михалыч!
— Да не за что! Ты в себя-то пришёл? Не тянет больше князя убить?
Я осторожно прощупал собственные мысли.
Князя убить не хотелось.
Вот кощея-суку, разорвал бы голыми руками!
Боль внутри снова приподняла было голову и завыла. Но я придушил её.
Не до боли сейчас. Дело надо делать.
— Значит, смотри, Немой!
Сытин пододвинул мне плотно исписанные листы бумаги.
— Здесь всё, что мы смогли найти в книгах про кощея. Изучай, думай. А я уже голову сломал. Пойду, посплю хотя бы два часа.
Сытин тяжело поднялся из-за стола, устало повёл плечами.
— Пока не вернусь — из дома никуда! Понял? И, вот что, Немой!
Я поднял глаза от бумаг на Сытина.
— Ты вчера точно ничего не напутал? Кощей вселился в Глашку?
Я внимательно смотрел на Сытина.
С какого хера он выбрал такое неудачное время для шуток?
Сытин криво улыбнулся.
— В нескольких книгах написано, что кощей может вселиться в человека. Но только с его согласия, и не иначе. Понимаешь?
Я понимал. И знал, как кощей умудрился объехать Глашку на кривой козе. Даже знал, кто в этом виноват.
А толку-то, бля?!
— Там, вообще, много интересного понаписано, — зевнул Сытин.
Резко выдохнул и закончил:
— Ладно! Через два часа.
Сытин ушёл спать. Я взял его кружку. Сполоснул на кухне. Достал из печи горячий чайник и заварил себе крепкого чаю. Подумав, бросил в него несколько сухих листьев малины.
Плотный цветочный мёд медленно растворялся в кипятке, а я внимательно читал всё, что они нашли за ночь.
Примерно через час я отодвинул листы бумаги, потёр ладонью глаза и стал думать.
Ни один из авторов не знал, что такое кощей. Сходились только на том, что это очень древняя тварь, которая существовала в мире ещё до ссоры богов.
Кощей, и вправду, питался человеческими страхами. А ещё его постоянно влекло к золоту.
Людей он подчинял себе, вызывая и усиливая их страхи. Когда человек от страха сходил с ума, кощей позволял ему умереть или превращал в мару — жуткую тварь, которая лишь изредка могла принимать человеческий облик.
С марами я уже сталкивался там, в Лопухинке. Возле золотого рудника.
Наверняка Сытин в первую очередь пошлёт туда людей. Может быть, уже отправил кого-то. Только мне не сказал.
Я взъерошил волосы и заварил себе ещё чаю. Душистый пар клубился над кружкой, щекоча ноздри.
Только полное бесстрашие делало человека неподвластным кощею.
Я подумал о том, чего могла бояться Глашка. Смерти? Старости?
Чушь!
Она боялась потерять меня.
Вот на этом кощей её и поймал.
Я не сомневался, что мы сможем найти кощея. Божен обратится к богам, Сытин применит колдовство.
И кощей не сможет спрятаться.
А что дальше?
Дальше надо будет его убить.
И вместе с кощеем погибнет Глашка.
Как эта тварь пролезла внутрь Глашки? Как теперь их разъединить?
Нет смысла искать кощея, пока у меня не будет ответа на главный вопрос.
Как спасти Глашку?
Только после того, как я это пойму, можно будет встретиться с кощеем лицом к лицу.
Нужно узнать больше, чем могут сказать книги.
И мне есть, у кого спросить.
Я допил чай и поставил кружку на стол. Вышел на крыльцо, вдохнул свежий осенний воздух.
Вывел из сарая лошадь, привычно оседлал её. Лошадь тихо заржала, хватая меня за ухо тёплыми мягкими губами. Я потрепал её по щеке.
— Ну-ну! Тихо!
Отодвинул тугой засов. Приподнял створку ворот, чтобы не скрипела, и приоткрыл её. Вывел лошадь на улицу, закрыл ворота и запрыгнул в седло.
Погнали, бля!
Лошадь я оставил возле городских ворот. Соскочил, кинул поводья подбежавшему стражнику.
— Отведи в дом Сытина!
— А ты как же, княже? — не утерпев, спросил стражник.
Как-как... Через пень в три оборота, вот как!
Я сделал несколько шагов по
